Святой убийца - Николай Иванович Леонов
– Согласен. С твоей логикой не поспоришь, – кивнул Крячко. – И все же я бы не стал на твоем месте упоминать журналистке про другие убийства.
– Обоснуй! – потребовал Гуров.
– Во-первых, пожалей Петра. Ему в министерстве голову отгрызут, если история про нового серийного убийцу, который безнаказанно орудует в Москве в течение нескольких лет, попадет в прессу. Да и нам с тобой труднее работать станет, – пояснил свою позицию Станислав. – А во-вторых, пока наш киллер еще не догадывается, что мы знаем, что он серийный, он будет действовать более решительно. То есть серийник будет считать, что мы знаем только об одном его преступлении, и решит, что, если заметет следы в этом случае, об остальных мы ничего и никогда не узнаем. В противном случае он может не захотеть клевать на твою приманку, а наломает таких дров, что у нас у обоих потом волосы дыбом на голове встанут!
– Убедил, черт языкастый, – усмехнулся Гуров. – Ладно. Значит, будем действовать с учетом твоих предложений. А пока сдуйся отсюда. Будет правильнее, если я с Лещук наедине говорить буду. Так атмосфера таинственности правдивее будет. А пока у меня к тебе есть одна просьба. Возьми данные на все семь жертв нашего серийника и проверь, есть ли у них какие-то связи с полицией. Любые – родственники, друзья, приводы, дача свидетельских показаний, штрафы ГИБДД… В общем, все, что угодно!
– Ты думаешь, наш серийник – полицейский? – перебил его Станислав.
– Нет, это маловероятно, – покачал головой сыщик. – И ты сначала дослушай, а потом свои теории выдвигай!
– Слушаюсь, ваше высочество! Извольте продолжать! – склонился в шутовском раболепном поклоне Крячко.
– Так вот, серийный убийца откуда-то берет информацию о жертвах и их привычках. Проще всего это сделать в полиции. То есть у него может быть доступ к нашей базе данных. И это не обязательно полицейский. Это может быть хакер, – продолжил свои инструкции Гуров. – Среди твоих знакомых, я знаю, таковые имеются. Так вот, пока ты ищешь связи жертв с МВД, пусть твой хакер поищет следы взлома нашей базы данных. А еще, найди человечка. Можно и наших аналитиков припахать. Пусть он пороется в интернете, найдет информацию о жертвах и всю обобщит. Возможно, наш киллер именно через интернет и выбирает своих жертв. По крайней мере, две из них – Быковская и Ищенко – там целыми днями сидели. А единственный из всех, кто в этом не был замечен, – Киреев. Однако про его подвиги на ниве взяточничества могли и другие люди в интернете написать.
– Ни хрена себе, Лёва, да с твоей задачей и за неделю не справишься! – возмутился Крячко.
– Один – может быть, – покачал головой сыщик. – А вот втроем, с хакером и аналитиком, сделаете это за сегодня. И чтобы вечером я уже знал, что именно вам удалось найти!
– Вы тиран и деспот, сэр! – ехидно проговорил Станислав. – Данные на смертных грешников ты мне дашь?
– У тебя склероз, Стасик? – не менее язвительно поинтересовался в ответ сыщик. – Я еще вчера всю информацию на твою электронную почту скинул и вечером, когда мы обсуждали серийника, об этом и тебе, и Петру говорил!
– Простите, ваша светлость, запамятовал. Откланиваюсь и мчусь в архив! – Крячко изобразил древнерусский поклон в ноги и вышел из кабинета, очень осторожно и демонстративно, словно прилежный слуга, закрыв за собой дверь.
Стоило Стасу выйти, как у Гурова одновременно зазвонили два телефона – и служебный на столе, и сотовый в кармане. Сыщик негромко выругался, удивившись, что он одновременно понадобился двум разным людям, а затем, не отвечая на звонок служебного, посмотрел, кто ему звонит по мобильнику. Оказалось, это был Бондаренко из прокуратуры. Гуров решил ему ответить первому.
– Богдан Львович, разреши, я тебе через пяток минут перезвоню, – после приветствия сразу попросил сыщик. – Тут меня кто-то по служебному домогается. Сейчас разберусь с тем звонком, и с тобой пообщаемся, если есть такая возможность.
– Конечно, Лев Иванович. Перезвони, как освободишься, – согласился заместитель прокурора.
А вот по служебному звонили из дежурки. Оказалось, что наряд там сменился уже после того, как Гуров прибыл на службу, и старлей, который тогда командовал нарядом, попросту забыл сказать сменщикам, что к «важняку» нужно пропустить журналистку, когда она придет. Именно об этом и поинтересовался у Гурова начальник новой дежурной смены – можно ли пропустить к нему Елену Лещук.
– Да, – коротко ответил сыщик. – Пропустите. Дорогу она знает. Пропуск я ей отмечу, когда закончим.
Пока в дежурке выписывали для Лещук пропуск и журналистка поднималась к Гурову в кабинет, сыщик уже успел пообщаться с Бондаренко. Заместитель прокурора сообщил, что порадовать ему на данный момент полковника нечем. В проверяемых сотрудниками прокуратуры медицинских учреждениях действительно была обнаружена недостача некоторых препаратов строгой отчетности, однако аминазина в этом списке не оказалось. С наличием и расходами этого препарата было все в норме, но Бондаренко не исключил, что аминазин могли не использовать для лечения больных, хотя отчитывались за применение этого препарата на пациентах. В общем, заместитель прокурора сообщил сыщику, что его ребята продолжают работать в медицинских учреждениях и «будут землю носом рыть», пока не удостоверятся, что все их выводы верны на сто процентов.
– Окончательный результат я тебе, Лев Иванович, через пару дней доложу, – завершил разговор Бондаренко. – Извини, но быстрее максимально точную и достоверную информации по аминазину добыть не получится.
– И на том спасибо, Богдан Львович, – поблагодарил его Гуров. – Не буду тебя тогда лишний раз беспокоить. Как только твои орлы все закончат, маякни мне про результаты.
– Договорились, – согласился зампрокурора и, попрощавшись, отключил связь.
В этот момент в дверь кабинет постучались, и, получив разрешение войти, в дверь аккуратно протиснулась Елена. Девушка сначала осмотрелась по сторонам, выискивая взглядом Станислава, к которому она относилась не очень дружелюбно из-за постоянных шутовских выходок Крячко, а затем принюхалась.
– А разве в рабочих кабинетах в полиции курить разрешается? – с хитрым выражением на лице поинтересовалась журналистка, когда убедилась в отсутствии Станислава. – Вы же сами за курение в неположенных местах людей штрафуете.
– Удивляюсь я вам, женщинам, – хмыкнул Гуров, не отвечая на вопрос. – Все-таки ваша физиология от мужской существенно отличается. И не только в плане первичных и вторичных половых признаков. Сколько раз уже убеждался, что нюх у женщин обычно намного острее, чем у мужчин. А вот слух у вас зачастую хуже.
– Думаю, для науки это будет очень ценным наблюдением, товарищ полковник, – иронично заявила в ответ журналистка. – Так вы меня сюда позвали о женской и мужской физиологии поговорить?
– И об этом тоже, – чуть суше, чем нужно было, ответил сыщик. – И еще, Леночка, не пытайся изображать из себя Крячко. По шутовским выходкам он тебя переплюнет. Да к тому же мне клоунада в Главке немножко поднадоела. По крайней мере, на сегодня. Если тебе нужна от меня информация, будь посерьезнее, пожалуйста.
– Извините, Лев Иванович. Наверное, ваш Станислав после себя какой-то вирус оставляет. По крайней мере, как подумаю о нем, тут же над кем-то поиздеваться хочется, – чуть смутилась журналистка и достала из своей сумочки диктофон. – Надеюсь, вы не будете возражать против записи нашего разговора?
– Нет, напротив. Я бы и сам на этом настоял, поскольку не хочу, чтобы ты интерпретировала ту
