Фридрих Незнанский - Неделя длинных ножей
— Да ладно… — махнул рукой Игорь. — Только зачем он позвонил именно мне?
— Чтобы спасти собственную шкуру… — пожал плечами Турецкий. — Тот же прием. Он позвонил тебе в расчете, что его прослушивают. И сказал это, как и при вашем знакомстве, для своих заказчиков.
— Кажется, ты прав. Он говорил, будто я знаю номер какой-то ячейки автоматической камеры хранения, где лежат какие-то материалы… А у нас даже разговора об этом никогда не было!
— Вот-вот, сам видишь… — кивнул Турецкий. — Значит, это было предназначено не для твоих ушей.
— И ты можешь спокойно обо всем этом говорить? — воскликнул Игорь.
— А что я должен, по-твоему, делать? — поинтересовался Турецкий, пустив дым к потолку. — Куда-то звонить, бежать, кого-то хватать? Он же не дал тебе никакой информации.
— Ну я не знаю… У вас же есть какая-то, технология, методика…
— Что он тебе еще сказал? — спокойно спросил Турецкий.
— Да, чуть не забыл… Я чего-то не понял… Он сказал, будто прежнюю акцию, которую они долго готовили, в последний момент отменили, а это какая-то другая… И еще сказал, если не понимаете, спросите у тех, кто поймет. Ты можешь сказать, что это означает?
В кухню заглянула Галя.
— Вы тут долго будете секретничать? Уже все остыло.
Когда они вернулись в комнату, жены сначала пристально их оглядели, потом переглянулись.
— Бросили нас тут одних, — с шутливой капризностью сказала Ира и положила голову на плечо своему супругу.
— Галя, один только вопрос… Вернее, два, — обратился к хозяйке Турецкий. — Ты уже нам давала свидетельские показания, но вспомни еще раз. Как получилось, что вы, телевизионщики, вовремя оказались на месте захвата криминального авторитета Доронина? Кто и когда вам дал команду быть готовыми выехать на съемки?
— Ты подумай! Он и в гостях учиняет хозяйке допрос! — всплеснула руками Ира. — Нашел место. Еще протокол составь, с понятыми…
И с притворным негодованием столкнула его руку со своего плеча. Турецкий вздохнул и снова положил руку на прежнее место.
— Все равно придется в Генпрокуратуру вызывать… — сказал он извиняющимся тоном.
— Постараюсь вспомнить… А второй вопрос будет? — спросила Галя.
— Примерно через час будут передавать криминальные новости по шестому каналу… Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.
— Вот так всегда, — сказала Ира обиженно. — Стоит куда-то выбраться, чтобы отвлечь его от этой чертовой службы, как его снова прямо тянет туда!
Игорь и Галя промолчали, только понимающе переглянулись.
3
…Павел снова взглянул на часы. Что-то здесь не так. Гена утверждал, что этот самый Цивилло, про которого было известно, будто он в свое время ограбил тысячи вкладчиков, польстившихся на бешеные проценты, приезжает сюда прямо с работы обедать.
Пришлось поверить на слово, хотя Павел предпочитал сам узнавать об образе жизни будущей жертвы. Но Гена божился и одновременно поторапливал.
Поэтому подготовка была слишком скорой и скомканной, а диспозиция была на этот раз странной: Трофим, будучи вторым номером, должен быть «нижним», то есть подстраховывать внизу, возле подъезда, но был почему-то отправлен Геной на крышу.
Оттуда, конечно, виднее, кто спорит… Но как Трофим будет выбираться, когда все уже закончится? Перебежит в другой подъезд, благо их здесь с десяток. Только после прошлой акции, когда он средь бела дня убил в лифте бизнесмена и его телохранителя, наверняка был составлен его фоторобот, и его вполне могут опознать, когда он будет выходить из дверей.
Или у него какая-то другая функция, про которую он, Павел, ничего не знает?
Снизу послышался гул поднимающегося лифта. Павел достал свой ТТ с глушителем новейшей конструкции, взвел курок. Теперь он не сводил взгляда с небольшого зеркальца, с помощью которого он просматривал площадку перед лифтом.
Было слышно, как дверь распахнулась, и он увидел, как на лестничную клетку вышли сразу несколько человек. Среди них был тот самый Цивилло, его жена, а также молодой парень с девушкой. (Это еще кто такие? Похоже, дочь и зять…)
А за собой молодые выкатили детскую коляску, в которой плакал младенец.
— Ты мог бы ее взять на руки! — сказала молодая женщина парню, который, судя по всему, был ее мужем.
— Не надо было Ленку брать с собой по магазинам! — огрызнулся тот. — Спала бы дома, тем более наша Арина Родионовна еще не ушла…
— Ксюша, но ты же видишь, у Жени заняты руки! — вступилась за зятя теща, нажимавшая кнопку дверного звонка. — Где она, кстати, уснула, что ли? Могла бы с ребенком погулять.
— Прекрати, Клава… — басовито сказал ей Цивилло-старший, патриарх семейства, все еще не подозревавший, что вот-вот станет трупом.
— Ну и что, Клавдия Андреевна, он вполне мог бы передать эту сумку дедушке! — сказала дочь. — Мог бы иногда родную дочь поносить на руках. Раз во время свадьбы со мной не вышло…
В это время щелкнули замки, и Павел краем глаза увидел выглянувшую оттуда пожилую женщину в переднике.
— Долго вы… — недовольно сказала супруга Цивилло.
— Клава… — снова повторил супруг.
Павел почувствовал, как его прошиб пот. Кажется, его крупно подставили… Он быстро сунул пистолет в карман и вышел из своего укрытия.
— Придержите, пожалуйста, лифт, — сказал он, приветливо улыбаясь семейству Цивилло, пока мужчины возились с коляской в дверях квартиры, пропуская дам. Женщины удивленно воззрились на него, а зять придержал ногой дверь кабины.
— Спасибо! — поблагодарил его Павел и быстро вошел в кабину.
Лифт заскользил вниз, а он лихорадочно обдумывал, как это все могло получиться? Гена обманул или обманулся? Скорее первое…
По плану, получилась акция или нет, он должен был выбежать через черный ход, свернуть за угол, и там его ожидала бы бежевая «девятка».
Не вполне отдавая отчет в происходящем, скорее интуитивно, он быстро вышел из парадного, возле которого на лавочке сидели все те же старушки, и прошел вперед несколько метров, уже не собираясь идти к ожидающей его машине, когда где-то наверху прогремел взрыв…
Все, кто были во дворе, в ужасе закричали, и Павел, глянув наверх, увидел, как сверху на него падали обломки балкона и еще каких-то предметов.
Он отпрянул назад, но получил сильный удар в плечо и, падая, увидел летящую с высоты девятого этажа детскую коляску и тело пожилой женщины в переднике, похожее на рваную куклу. Вернее, то, что от нее осталось…
Морщась от острой боли в плече и чувствуя тепло льющейся крови, Павел привстал и тут же увидел въезжавшую во двор бежевую «девятку». Оттуда выскочили несколько дюжих парней в штатском, среди которых он узнал подполковника Демидова, размахивающего пистолетом.
— Разойдись! Пропустите… Вызовите «скорую»! — кричал он грубо, как и его парни, всех расталкивая и озираясь по сторонам.
Павел нырнул, буквально ввинтился в набежавшую толпу, постаравшись в ней скрыться.
Меня они ищут, лихорадочно думал он, проталкиваясь к выходу со двора. Ишь чего задумали!.. Свалить убийство семьи Цивилло на меня… А ведь чуть не получилось, чуть не подставили, суки, как последнего фраера.
— У вас кровь идет, — крикнула ему какая-то женщина, когда он выбегал уже со двора.
— Ерунда… — отмахнулся он.
Заживет как на собаке, подумал он, пересекая улицу, чтобы скрыться в проходном дворе, который заранее для себя наметил.
Навстречу ему бежали зеваки, привлеченные воем сирен спецмашин, из окон домов выглядывали люди.
— Что там случилось, вы не знаете? — спрашивали они, он на бегу только мотал головой. Плохо, что они его все видят бегущим… Он перешел на шаг, постарался успокоиться.
Павел бродил по дворам до самого вечера, избегая милиции. Он чувствовал, что от потери крови голова кружится все сильнее, и надо было на что-то решаться. Наконец зашел во двор, где было по-настоящему темно, и прислонился к стене дома. При слабом свете из ближайшего окна он осмотрел свою руку. Она была в крови. Он поднял глаза и встретился взглядом со стариком, неряшливым и грязным, ковырявшимся в помойке. Кажется, тот искал бутылки или остатки пищи.
Павел здоровой левой рукой залез в карман, достал кошелек, вытащил деньги. Увидел, как на них сосредоточился взгляд старика. И поманил его к себе. Старик подошел, безбоязненно глядя на Павла слезящимися глазами.
— У тебя чего с рукой? — спросил он.
— Бандитская пуля, — улыбнувшись, сказал Павел. — Хочешь заработать?
Старик кивнул, не отрывая взгляда от сотенной купюры. В его старом и драном целлофановом пакете было несколько пустых бутылок и старых банок.
— Я приезжий, мне негде остановиться, — сказал Павел. — И за мной гонятся. Отведи к себе…
Старик снова кивнул и по-детски протянул руку к сотенной купюре, которая его буквально завораживала.
