До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
– Колюшка, не трогай бумажки! Это мусор, в них ничего интересного нет. Иди ко мне, я тебе носик вытру.
– Мама, Коля, я бегу-бегу-бегу!
В сквер ворвалась высокая девушка в коротких брючках и узком жакетике. Светлые волосы стянуты в узел, в руках телефон. На щеках румянец, в глазах счастливые тёплые искорки.
– Мам, зарядка кончилась, прости меня, пожалуйста. Колечка, беги ко мне, я тебя поцелую!
Девушка долго тискала мальчика, подбрасывала вверх, ловила, прижимала к себе. Елена Валентиновна с надменным выражением лица наблюдала за бурным проявлением материнских чувств дочери.
– Оставь, ты ему рёбра сломаешь. Ребёнок спокойно играл – тут на тебе: налетела, затискала, зацеловала. Лучше бы чаще с ним находилась, а не по притонам бегала.
– Мам, я по притонам не бегаю, ты же знаешь, – отпустив мальчика, возразила Алина.
Коля погладил её ногу – выше не дотянуться – и поплёлся в песочницу.
– Зачем ты его усыновила? С какой целью? Ты его совсем не видишь! Он всё время со мной.
Елена Валентиновна сердито отвернулась от поцелуя дочери.
– Мамулечка, ты же знаешь, сколько времени пожирает моя работа. Мы ведь договорились: пока я привыкаю к новой должности, ты меня подстрахуешь с Колей, а потом видно будет, – оправдывалась Алина, умильно наблюдая, как мальчик играет в песочнице.
– Потом ничего не увидишь! Никогда не бывает потом. Жизнь есть здесь и сейчас. Пока ты привыкаешь к новой работе, ребёнок вырастет и женится.
Елена Валентиновна вытерла салфеткой сухие глаза. Алина улыбнулась. Умеет мама нагнать тоску. Хлебом её не корми, дай поплакаться.
– Мам, Коля ещё долго не женится. Разве что лет через тридцать. А пока потерпи, пожалуйста. Мне сейчас нелегко.
– Что за работа такая?
Елена Валентиновна бросила косой взгляд. Она так и разговаривала с дочерью, отвернувшись.
– Трудная, но интересная, захватывающая. Мама, мне нужно привыкнуть, потом всё войдёт в свою колею.
– Вот заладила, потом да потом! – взорвалась Елена Валентиновна. – Потом будет суп с котом. Зачем ты мне подкинула чужого ребёнка?
Алина смотрела на Колю и вспоминала, как долго оформляла документы, как не разрешали поначалу взять опеку над ним. Как же, Алина Юрьевна Кузина до сих пор не замужем, а незамужние не имеют права усыновлять детей. Впрочем, повезло тогда. В отделе опеки и попечительства поменялось начальство, и как-то удалось убедить, что Коле будет лучше с Алиной и Еленой Валентиновной, чем в детдоме.
– Мама, ты же любишь Колю? Не скандаль, успокойся, это вредно в твоём возрасте. Если он тебе надоел, я уйду с работы.
Алина потускнела лицом, глаза поменяли цвет, превратившись из синих в стальные. Елена Валентиновна быстренько прикусила язык. Уж она-то досконально изучила характер любимой дочери. Весь, до последней чёрточки, до прикушенной губы, до стальных глаз.
– Алиночка, доченька, бросай ты свою работу! Не нужна она тебе, – взмолилась Елена Валентиновна, подвигаясь ближе к Алине. – Вечно взмыленная, как лошадь. Вся жизнь на ногах. На бегу. Ты как спринтер. Не заметишь, как время упустишь. Так нельзя!
– Мама, я люблю свою работу. Не будем об этом. Лучше посоветуй, как мне укрепиться в новой должности? Я ведь теперь в Управлении уголовного розыска. Это не на территории ногами землю месить. Мне пока трудно. Новый коллектив. Новый начальник. Всё новое.
– Коллектив, начальник, а про зарплату ни слова, – заворчала Елена Валентиновна. – Давай так, доченька: до Нового года я тебя подстрахую, помогу, так уж и быть, а после сама управляйся со своей жизнью. На меня не рассчитывай!
– А что будет после Нового года? Ты замуж выходишь? – засмеялась Алина, представив маму в роли невесты.
– Ну, замуж не замуж, но у меня появился сердечный друг, – засмущалась Елена Валентиновна, – у меня свои радости. В карачун обещал сделать предложение.
– В чего-чего сделать? Какой ещё карачун? – насторожилась Алина.
– Карачун – зимнее солнцестояние. Двадцать третье декабря. После солнцеворота наступает полное счастье. Для всех. Все мечты сбываются. Вот так-то, доченька!
– А кто он? Ну, не карачун, разумеется, а сердечный друг?
Алина задумчиво смотрела на мальчика и пыталась понять, почему так случается и по какой причине устоявшаяся жизнь может усложниться в один миг? Только что было хорошо, и вот, приехали! У мамы на солнцевороте сердечный друг завёлся.
– Хороший человек. Моего возраста. Вдовец. Жильём обеспечен.
Сухой бесстрастный голос матери вернул Алину в прежнее состояние. Она привыкла к новости.
– И звать его Карачун, так?
Алина обняла мать и услышала беспокойный стук сердца. Елена Валентиновна волновалась. Не так просто влюбиться, когда тебе за пятьдесят с хвостиком.
– Нет. У него простое имя. Обычное. Я вас познакомлю. Когда-нибудь. – Елена Валентиновна высоко вздёрнула голову. Ей были неприятны вопросы дочери. – Коленька, иди сюда!
Мальчик вприпрыжку побежал к скамейке. Сначала сунулся к матери, потом обнял бабушку. Ему вытерли нос, напоили чаем из термоса, выдали булочку. Алина под шумок достала деньги и сунула матери.
– Держи, мама, тебе сейчас нужны деньги! Хочешь, насмешу? У меня на работе тоже есть Карачун. Смешной такой парень, но симпатичный.
– Смотрю, везёт нам с тобой на карачунов, – процедила Елена Валентиновна, – ты там не лезь в пекло. Будь осторожна. И пистолет свой спрячь. Он у тебя из-под куртки вылезает. Ох и безбашенная ты у меня, Алинка!
Они обнялись, прощая друг другу обиды и недоразумения, периодически возникающие в житейской суете.
– Мама, Коля, я люблю вас!
– И мы тебя любим!
Коля обнял Алину и долго сопел у неё на шее, прощаясь. Соскучился. Надо чаще видеться с ребёнком. Елена Валентиновна взяла мальчика за руку, и они пошли, о чём-то тихо переговариваясь. Алина долго смотрела им вслед, улыбаясь и маша рукой. Ради них она могла свернуть горы и повернуть реки вспять, лишь бы у Коли и мамы всё было хорошо.
* * *
За спиной шептались и приглушённо хихикали. Белов повернул голову. Две девушки скромно потупились и замолчали. Значит, понравился. Наивные девчонки в подземном транспорте надеются поймать женихов. Олег улыбнулся, окончательно покорив сердца смешливых кокеток. В метро всё по-прежнему. Мужчины с закрытыми глазами, тщательно уложив животы на колени, сидят, а женщины, обвешанные сумками, стоят. Молоденькие пока без багажа. Беззаботные. Одна ничего, хорошенькая, вторая никакая. Олег кивнул и негромко произнёс, произведя фурор в вагоне:
– Девчонки, на выход!
И вышел на «Сенной». Девушки ринулись за ним, но не успели: двери захлопнулись. Олег спиной почувствовал свёрла
