Охота на тень - Камилла Гребе
— Этот вариант нельзя списывать со счетов.
Фагербег подался вперед и положил на столешницу локти, а потом саркастически медленно похлопал в ладоши.
— Или она вообще привела его с собой из «Гран-Палас». Всё ведь указывает на то, что она была из таких.
Бритт-Мари почувствовала, как кровь приливает к голове, и перед глазами у неё закружились мушки. Ей казалось, что на сером костюме Фагерберга пляшут белые хлопья, словно во время снежной бури.
— Но, — запротестовала она, — Ивонн Биллинг, первая потерпевшая, заявила, что замаскированный мужчина проник в квартиру среди ночи.
Фагерберг растянул губы в усмешке.
— Разве я спрашивал ваше мнение, инспектор Удин?
Бритт-Мари автоматически покачала головой, и тут же раскаялась в этом. Было слишком поздно. Она уже добровольно встала в стройную шеренгу поддакивающих подчиненных Фагерберга.
— Женщина, которая водит домой мужчин из мест вроде «Гран-Палас», очевидно, имеет вполне обоснованную причину не распространяться об этом, — проговорил Фагерберг, делая ударение на каждом слове, словно имел в виду не только Ивонн Биллинг, но также и женщин, которые прямо на службе позволяют себе сидеть на коленях коллег мужского пола.
Он откинулся на спинку кресла и сложил руки на упакованной в пиджак груди.
— Да, — сказал он, кивая, — это вполне возможно. Они могли познакомиться со злоумышленником в «Гран-Палас» и привести его к себе домой.
— Они не могли быть в «Гран-Палас», — перебила Бритт-Мари. — У них дома были дети. Они…
— Вздор, — отрезал Фагерберг. — Такие женщины запросто могут оставить детей дома одних. Это я говорю, исходя из собственного опыта. Инспектор не может себе представить, сколько раз я наблюдал подобную картину.
Бритт-Мари взглянула на Рюбэка с Крооком: она искала их поддержки. Она жаждала убедиться, что не сошла с ума и этот разговор происходит на самом деле. В наши дни, когда и женщинам стало позволительно развлекаться, не подвергая себя риску быть причисленными к касте гулящих. Однако слезящиеся глаза Кроока высматривали что-то далёкое за окном, у самого горизонта, а Рюбэк, напряжённо наморщив лоб, внимательно разглядывал половицы.
— Нужно опросить персонал «Гран-Палас», — обращаясь к Крооку, сказал Фагерберг. — Возможно, они смогут вспомнить, посещали потерпевшие заведение в актуальные даты или нет.
Кроок кивнул.
В дверь снова постучали.
— Да! — с нескрываемым раздражением рявкнул Фагерберг.
В дверь заглянула зови-меня-Алисой. Улыбка исчезла с её лица, и она выглядела слегка смущённой.
— Прошу меня простить. Пришла фру Удин, свекровь Бритт-Мари. Она хочет поговорить со всеми вами.
13
Запах свежевыглаженного льна проник в кабинет вместе с Май. Когда свекровь уверенной походкой вошла внутрь, раздался шорох накрахмаленной ткани. Это была походка человека, уверенного в собственной правоте, в отличие от Бритт-Мари, шаги которой всегда были немного извиняющимися. Сквозь стеклянное окошко в стене Бритт-Мари разглядела мирно спящего в коляске Эрика, накрытого лоскутным одеяльцем.
Май не изобразила и намёка на улыбку, приветствуя коллег Бритт-Мари.
— Фру Удин, у нас здесь проходит рабочее совещание… — заговорил Фагерберг.
— Да, предполагаю, что перерыв на кофе у вас не предусмотрен, — перебила его Май голосом, в котором явственно зазвучал металл. — Мне никогда не пришло бы в голову явиться сюда, не будь это действительно важно.
Фагерберг словно сдулся. Это было едва заметно, но от внимания Бритт-Мари не ускользнуло, и она искренне обрадовалась этой маленькой победе. Видеть то, как женщина — пусть даже это была одна из самых грозных женщин в Стокгольме — смогла поставить на место Каменнолицего, было весьма утешительно.
— Слушаю, — выдохнул Фагерберг.
— Я прочла в газете об убийстве, которое произошло поблизости от Берлинпаркен, — начала Май. — Известно ли вам о том, что в районе Клара в 1944 году было совершено практически идентичное преступление? И что совершил его некто, прозванный Болотным Убийцей?
Им это, конечно же, было известно. Но тем не менее, Фагерберг предложил Май сесть.
Рюбэк без промедления уступил ей своё место. Май аккуратно присела на край стула и, не поблагодарив Рюбэка, начала рассказ о событиях февраля 1944 года на Норра Смедьегатан. Она рассказала о прибитой гвоздями к полу женщине, а также о полицейской сестре, которая встретила свою смерть в грязном подъезде.
— А она, как вам, конечно, уже известно, была никем иной, как Элси Свеннс, — подытожила Май, кивая в сторону Бритт-Мари.
Фагерберг наморщил лоб, но, к облегчению Бритт-Мари, вопросов задавать не стал. Возможно, рассказ его не заинтересовал, а может быть, его просто немного пугала Май.
— Фру Удин, — заговорил он, потирая свой ястребиный нос. — Нам хорошо известны подробности этой истории. Убийца, Карл Карлссон, был схвачен через короткое время и позже осуждён за своё преступление. Впоследствии он скончался в тюрьме.
Май кисло улыбнулась.
— В таком случае, вам также должно быть известно и то, что Карл Карлссон был невиновен.
— Что?
Май открыла сумочку, которую держала на коленях, и вынула оттуда фотокопию газетной статьи, которую затем протянула Фагербергу.
— «Афтонбладет», тысяча девятьсот пятидесятый год, — пояснила она.[18]
Бритт-Мари прочла заголовок.
Начальник полицейского управления предостерегает: по делу Болотного Убийцы осужден невиновный.
— Карл Карлссон дал показания, в соответствии с которыми в день убийства он гостил у своей сестры в Умео, — пояснила Май. — Однако никто ему не поверил. А полиция в Умео, которой было поручено проверить алиби, не нашла никаких свидетелей его пребывания там, помимо сестры. Правосудие им не поверило, и Карл Карлссон был осуждён. Но несколько лет спустя обнаружилась фотография, на которой запечатлены сидящие в кафе в Умео Карлссон и его сестра. Как видите, он читает газету. Если внимательно изучить фотографию, можно различить заголовки и по ним определить дату. Таким образом подтверждается, что Карл Карлссон в день убийства действительно находился в Умео.
На лбу Фагерберга пролегла глубокая вертикальная складка.
— Но обо всём этом вам, вероятно,