Иэн Рэнкин - Битая карта
По крайней мере теперь Ребус знал, что ей было известно про рейд. Почему же она не связалась с мужем? В доме не было телефона.
— Где ближайший телефон? — спросил он у Моффата, который, казалось, все не мог оторвать взгляд от колготок.
— Милях в полутора на дороге рядом с фермой Крагстоунов.
Ребус посмотрел на часы — четыре.
— О’кей, я бы хотел осмотреть этот телефон и на этом сегодня закончить. Но я хочу, чтобы здесь сняли отпечатки пальцев. Сколько их здесь, одному богу известно. Потом необходимо проверить и перепроверить магазины, бензозаправки, пабы, отели. Скажем, в радиусе двадцати миль.
Моффат неуверенно сказал:
— Это черт знает сколько работы.
Ребус словно не услышал.
— Черный «БМВ». Думаю, сегодня будут готовы новые ориентировки. Есть фотография миссис Джек, описание машины, ее регистрационный номер. Если миссис Джек сюда приезжала — а она приезжала, — кто-то непременно ее видел.
— Да вы знаете… у нас люди предпочитают держать рот на замке.
— Понятно. Но они ведь не слепые, верно? И если нам повезет, то амнезия не поразила всех в одночасье. Едем! Чем скорее мы доберемся до телефонной будки, тем скорее я найду себе какую-нибудь берлогу на ночь.
* * *Вообще-то, Ребус собирался спать в машине, потом выставить счет за ночевку и завтрак бухгалтерии, а денежки прикарманить. Но погода испортилась, и мысль о ночевке на тесном сиденье машины, в позе полусложенного перочинного ножа, его не грела. Поэтому на пути к телефонной будке он притормозил у придорожного дома, где висела табличка, предлагавшая ночлег и завтрак, и постучал в дверь. Пожилая женщина поначалу посмотрела на него с подозрением, но наконец сообщила, что свободное место у нее есть. Ребус сказал, что вернется через час, чтобы у нее было время «проветрить» комнату. Потом он вернулся в машину и поехал следом за Моффатом к ферме Крагстоунов.
На ферму это было мало похоже. Узкая подъездная дорожка вела от главной дороги к нескольким сооружениям: жилому дому, коровнику, сараям и хранилищу. Телефонная будка стояла у обочины, в пятидесяти ярдах от фермы и по другую сторону дороги рядом с площадкой, на которой уместились два их автомобиля. Телефон находился в красной доисторической будке.
— Не решились ее поменять, — сказал Моффат. — У миссис Корби, хозяйки фермы, случился бы сердечный приступ.
Ребус поначалу не понял, но ему все стало ясно, когда он открыл дверь будки. Во-первых, здесь был коврик — хороший толстый отрезок ковра. Пахло в будке освежителем воздуха, в маленькой вазочке на полке рядом с аппаратом стоял букетик полевых цветов.
— Да тут уютней, чем у меня дома, — сказал Ребус. — Когда можно переехать?
— Это все миссис Корби, — сказал, улыбаясь, Моффат. — Она считает, что грязная будка будет плохо влиять на ее здоровье, потому что ближе ее дома к будке ничего нет. С незапамятных времен ее моет, чистит.
Жаль, подумал Ребус. Он надеялся обнаружить здесь какую-нибудь улику. Но если что-то и было, миссис Корби давно все смела и стерла…
— Я бы хотел поговорить с миссис Корби.
— Сегодня вторник. По вторникам она навещает сестру, — сказал Моффат.
Ребус показал на дорогу, где резко затормозила машина с включенным поворотником — судя по всему, она собиралась свернуть на ферму.
— А как насчет него?
Моффат посмотрел, потом холодно улыбнулся:
— Это ее сын. Алек. Отвязный парень. Он ничего не скажет.
— Что, часто попадает в неприятности?
— В основном за превышение скорости. Он один из местных рейсеров. Не скажу, что очень их виню. Здесь молодым парням и заняться нечем, вот и гоняют на автомобилях.
— Ты и сам еще молодой парень, констебль. Но в неприятности не попадал.
— Я хожу в церковь, сэр. Знаете, если ты боишься Бога, то и живешь по-другому…
* * *У хозяйки коттеджа миссис Уилки тоже были свои тараканы. Все началось, когда он переодевался в отведенной ему спальне. Спальня была неплохая, правда, не помешало бы поубавить тут всяких кружевных салфеточек и безделушек, но кровать удобная, и телевизор имелся — двенадцатидюймовый, черно-белый. Миссис Уилки привела Ребуса в кухню и сообщила, что он в любое время может приготовить себе чай или кофе. Потом она показала ему ванную и сказала, что есть горячая вода, если он хочет помыться. Потом она снова привела его в кухню и снова сказала, что он может приготовить себе чашку чаю или кофе в любое время, когда пожелает.
Ребусу не хватило духу сказать ей, что это он уже слышал. Она была махонькая, с тоненьким голосочком. Между его первым и вторым приездом она успела переодеться в лучшую униформу владелицы гостевого дома, а на шею повесила жемчужное ожерелье. По его разумению, ей было под восемьдесят. Миссис Уилки жила одна, ее муж Эндрю умер в 1982 году, и она держала гостевой дом «не только ради денег, но и ради общества». Постояльцы у нее были всё люди замечательные и интересные, вроде немца, который скупал здесь джемы прошлой осенью и задержался в ее доме на несколько дней…
— А это ваша спальня. Я ее немного проветрила и…
— Здесь очень мило, благодарю вас. — Ребус поставил сумку на кровать, увидел осуждающий взгляд и составил сумку на пол.
— А покрывало я сама делала, — сказал она с улыбкой. — Мне как-то раз даже порекомендовали заняться этим профессионально — открыть продажу собственных покрывал. Но в моем возрасте… — Она усмехнулась. — Это мне посоветовал джентльмен из Германии. Он приезжал в Шотландию закупать джемы. Вы можете себе такое представить? Он тут на несколько дней задержался…
В конце концов она вспомнила о своих обязанностях. Сейчас она пойдет и приготовит им маленький ужин. Ужин. Ребус посмотрел на часы. Если они не остановились, то еще не было и половины шестого. Он рассчитывал только на ночлег и завтрак, так что сегодня вечером любая горячая еда для него как подарок. Моффат коротко объяснил ему, как добраться до ближайшего паба — «туристское место, туристские цены», — и отбыл наслаждаться радостями Даффтауна. Ишь, богобоязненный…
Ребус снял брюки, и в этот момент дверь открылась и на пороге появилась миссис Уилки.
— Это ты, Эндрю? Мне послышался какой-то шум. — Глаза ее смотрели невидящим взглядом. Ребус постоял несколько мгновений неподвижно, проглотил комок.
— Приготовьте нам ужин, — тихо сказал он.
— Ах да, — сказала миссис Уилки. — Ты, наверно, проголодался. Тебя так долго не было…
Ребус решил, что неплохо бы принять ванну. Он заглянул в кухню, увидел, что миссис Уилки возится у плиты, мурлыкая что-то себе под нос, после чего направился в ванную. Защелки на двери не было. Вернее, защелка была, но висела неприкаянно на одном шурупе. Он оглянулся, но не увидел ничего, чем можно было бы подпереть дверь, и тогда рискнул и включил оба крана. Напор был сильный, и ванная быстро наполнилась горячей водой. Ребус разделся и погрузился в воду. Плечи его занемели от долгой езды, и он как мог помассировал их. Потом поднял колени, и его плечи, шея и голова ушли под воду. Утопление. Он вспомнил доктора Курта, его пояснения о разнице между утоплением и погружением в воду мертвого тела. «Руки прачки»… отслоение ногтей и волос… ил в бронхиальной трубке…
Услышав какой-то шум, он всплыл на поверхность. Протер глаза, моргнул и увидел, что миссис Уилки стоит в дверях с кухонным полотенцем и смотрит на него.
— Ой! — испуганно сказала она. — Ради бога, простите. — И она удалилась со словами: — Я совершенно забыла, что вы здесь! Я собиралась… ну да бог с ним, что я там собиралась. Это может и подождать.
Ребус зажмурил глаза и ушел под воду…
* * *Еда, к его удивлению, была совсем неплохой, хотя и непривычной. Сырный пудинг, вареная картошка и морковь. На десерт миссис Уилки подала разогретый на пару консервированный сладкий пудинг с заварным кремом из пакетика.
— Очень удобно, — прокомментировала миссис Уилки.
В ванной она была настолько потрясена видом голого мужчины, что это вроде бы вернуло ее к реальности, и они принялись говорить о погоде, туристах и правительстве; наконец трапеза закончилась, и Ребус предложил помыть тарелки, но, к немалому своему облегчению, получил отказ. Тогда он попросил у миссис Уилки ключ от входной двери и с приятной тяжестью в желудке, чистый, в чистом белье отправился в «Вересковый дом».
Будь он владельцем паба, никогда не выбрал бы для него такого названия. Он сунулся было в зал, но, никого там не увидев, через другую дверь направился к стойке, у которой стояли, посмеиваясь, женщина и двое мужчин; бармен тем временем прилежно разливал виски через дозатор. Ребус остановился в двух шагах от них:
— Добрый вечер.
Мельком взглянув на него, посетители молча кивнули, а бармен ответил на приветствие. Он поставил на стойку три стакана с двойной порцией виски.
