Анатолий Шестаев - Приключения Синегорова
«Надо будет потом со всеми поработать, сколько тут помещений арендуют, и парикмахерская, и магазин, и мастерская. Сколько же он имеет со всех?» — не сводя глаз с кабинета директора, думал Синегоров.
Но вот дверь открылась, и оттуда вышел Кошкин, на ходу чуть приметно кивнул головой. Матвеич, дав по радиостанции сигнал «Пошли!», стремительно ринулся в кабинет, следом за ним Засько, Сорокин и понятые. В дверях Синегоров чуть не столкнулся с высоким представительным мужчиной.
— Гражданин Зваричук?
— Да-а, а вы кто?
На ходу вынимая удостоверение, Синегоров представился и теснил мужчину к столу. Не давая опомниться, сказал;
— Вы сейчас получили деньги, где они?
Зваричук, недоуменно пожимая плечами, спросил:
— Вы что, думаете, что я получил взятку?
— А вы что думаете? — переспросил его Засько.
Зваричук выдвинул ящик стола, достал оттуда деньги:
— Вот деньги. Мне сегодня долг отдали.
Синегоров пригласил понятых поближе и осветил фонариком купюры. На каждой четко зеленым светом выделилось: «Взятка. УБОП». Сорокин все фиксировал на видеопленку.
— А теперь что скажете, Василий Федорович? — спросил Синегоров. — У нас ведь и соответствующее заявление имеется.
Зваричук вздохнул:
— Ну что делать? Отвечать буду, ведь знал, что продадут. Арестуете меня?
— А как вы думаете?
На этом операция «Харон» в основном завершилась.
«Муха-муха-потаскуха»
Быстро, как всегда, проведя оперативку, Синегоров отпустил всех по рабочим местам. Переговариваясь вполголоса, оперативники вышли из кабинета начальника отдела. Спохватившись, Синегоров попросил остаться Столбовского. Тяжело вздохнув, тот опустился на стул и вопросительно посмотрел на начальника:
— Слушаю вас.
— Это я тебя слушаю, Александр, — парировал Синегоров.
— А что я? Работаю как все вроде бы.
— Вот именно, вроде бы. Когда дело будет?
— Да, понимаете, немного не срастается. Может, где-то в конце недели.
— Ты меня уже второй месяц завтраками кормишь. В отпуск не пойдешь, пока дело не сдашь. Понятно?
— Дмитрий Матвеевич, я же говорил, что не от меня теперь зависит.
— А от кого? От меня, что ли? Или от генерала? В чем сложность?
Столбовский обиженно посмотрел на Синегорова и промолчал.
— Так в чем сложность, объясни, — настаивал тот.
— Я все сделаю, не подведу.
— Посмотрим. Давай работай. В конце недели доложишь.
Столбовский встал и очень быстро вышел из кабинета. Оставшись один, Синегоров улыбнулся: «Хороший опер, но иногда надо подталкивать и настраивать».
А дело было очень и очень неясное, туманное какое-то. Впрочем, даже и не дело, а так, проверка информации. Одна болтушка на перекуре где-то в подъезде или в женском туалете сказала между прочим другой болтушке, что Инка из «Якоря» искала покупателя на промышленное золото в количестве чуть ли не пяти килограммов. Вскоре эта болтовня дошла до внимательных ушей, обладатель которых привык прислушиваться к любым, нелепым подчас, слухам, которые касались золота, наркотиков, оружия. Не откладывая дело в долгий ящик Столбовский быстро установил, что действительно в «Якоре» работает барменшей некая Инна. И эта самая Инна ведет свободно-разгульный образ жизни. Пьет-курит, это само собой разумеется. Но вот в последнее время стала проявлять интерес к ювелирным мастерским и часто в них околачивается. На этом Столбовский и забуксовал. То другие дела отвлекали, то еще что-нибудь. Да и не верилось, что эта пустоголовая смазливая вертихвостка продает золото килограммами.
Но теперь после разговора у начальника, когда его самолюбие было задето, Столбовский рьяно взялся за дело и целый день мотался по городу. И на следующее утро докладывал Синегорову, что у Инны месяца два назад появился новый друг, с которым она и таскается по всем барам.
— Кто такой? — спросил Синегоров.
— Да как сказать, — замялся было Столбовский.
— Как есть, так и говори.
— Дмитрий Матвеевич, вы знаете, есть в УВД области такой Кошельков Артем?
— Да, есть такой сотрудник. Это он, что ли, хахаль Инкин?
— Вот именно, он и есть. Может он быть связанным с промзолотом?
— Это вряд ли. Никакого отношения не имеет, а впрочем, кто его знает, он же недавно в командировке был, может оттуда и привез. Да что-то не верится. Приличный вроде парень, да молодой еще.
— Молодой-то молодой, а пьет как старый, — засмеялся Столбовский.
— Что, действительно?
— Каждый день, говорят. Что будем делать? Он же вроде свой.
— Вот именно, вроде. Если свой, то дай Бог ему счастья, а если связался с металлом, то уже не свой, и никто его не заставлял этим заниматься. Изучи его досконально. Что, где, когда, с кем. Особенно с кем. Понятно?
— Да, все ясно, отработаю.
Проводив взглядом здоровенного оперативника, Синегоров, привычно покручивая в руках деревянную линейку, задумался: «Опять мент попался. Что, впрочем, и немудрено при нашей-то нищенской зарплате. Уборщица в администрации больше этого Кошелькова получает. Как можно жить на такие деньги, и работа не приведи господь. «Вихри» постоянные, дежурства, ни выходных, ни проходных. В отпуск и то нормально не съездишь. Проездные пока выпросишь, да и то в один конец. А с другой стороны — никто ведь силком не заставляет в милицию идти работать, хочешь больше получать — учись, иди в банк, коммерцию».
Телефонный звонок оборвал мысли, и начался обычный рабочий день.
* * *Через несколько дней Столбовский докладывал начальнику отдела о результатах наблюдения за барменшей. Она действительно посетила почти все ювелирные мастерские, но чаще всего заходила в мастерскую на улице Горького. Друг ее Артем постоянно шляется допоздна по барам, покупает дорогую водку, закуску. Обычно ведь сотрудники милиции берут что подешевле, да и по барам редко ходят — не по средствам, лучше и дешевле в кабинете либо на природе посидеть, благо рядом и море и тайга. Вместе с Артемом обычно крутятся его коллеги из того же отдела Туманов и Баранчук. Несколько раз появлялся в компании эксперт Свистунов. Информация наводила на размышления. Возможно, эта компания добывала деньги на красивую жизнь благодаря своей «работе» по пресечению незаконной добычи и обороту икры и рыбы. Но присутствие в теплой компании Свистунова несколько меняло картину. Он также работал раньше в этом отделе, но сейчас-то работает экспертом в ЭКО. А еще раньше работал на золотом прииске, и связи наверняка остались.
— Да-а, дела, — задумчиво протянул Синегоров. — Вечно ты, Александр, куда-нибудь влезешь.
— Ну а что делать, — засмеялся оперативник.
— Видимо, мы присутствуем при рождении банды оборотней, вернее, уже при ее становлении, — мрачно продолжал Синегоров. — Надо их брать, и чем скорее, тем лучше. Давай активизируй работу. Дать кого в помощь?
— Не надо, я же привык сам работать, — отказался Столбовский.
— Ну давай, с Богом, — напутствовал его Синегоров, — да все бумаги вовремя напиши.
Александр тяжело вздохнул;
— Да ученый уже.
Оба вспомнили прошлогоднее дело Лебедева. Тогда тоже Столбовский отличился. Не секрет, что в больнице без денег не вылечат, за все надо платить, за лекарство, за внимательное отношение, а уж за операцию!.. И приходят люди в УБОП — жалуются на взяточничество и поборы, но, увы, во многих случаях закон бессилен. Опера только зубами скрипели, когда слышали, что за какую-то операцию ребенку из многодетной семьи с родителей требовали немыслимую сумму, а иначе за исход не ручались. Но с Лебедевым было немного иначе. Он работал начальником отделения и зарвался. Взятки брал со всех и за всё, даже со своих же коллег, медицинских работников. И брал не помалу. Счет шел на десятки тысяч рублей. Столбовский задержал этого наследника Гиппократа с поличным при получении очередной взятки. Что тут началось! «Заказное дело», «Избиение медицинских работников», «Подставили!», «Кому это нужно?», «Лучший врач» и т. д. и т. п. Хорошо в то время выборов не было, а то бы и политику приплели. Лебедев действительно хороший был врач и когда-то вылечил очень нужных людей. И на пути следствия возникло столько подводных камней, но тем не менее, к своей чести, суд приговорил Лебедева к 5 годам лишения свободы. Однако областной суд отменил этот приговор, а Верховный суд подтвердил его решение. Таким образом, господин Лебедев был освобожден от уголовной ответственности за недоказанностью. В упоении от такого оборота событий, а больше по своей природной ограниченности, эскулап начал было кампанию против органов внутренних дел с требованием сатисфакции, но вовремя остановился и притих. А ведь освободили его не потому что не брал взятки, нет. А только лишь потому, что оперуполномоченный Столбовский вовремя не написал всего одну бумажку. Года 3–4 назад никто бы и внимания не обратил на такую мелочь, но времена меняются. Может быть, и к лучшему.
