Алексей Макеев - Сыщик ошибается только раз
– Гм. Пожалуй, ты права, – сдался Гуров. – Но тут такое дело, что, теряя время, я сам загоняю себя в ловушку. Мне нужно срочно идти. А мне никто, случайно, не звонил? – вдруг вспомнил он.
– Ни одна живая душа.
– И Крячко? Невероятно! – повторил Гуров. – Что же там у них, черт возьми, происходит?
Он схватился за телефон и набрал номер Стаса. Тот ответил сразу.
– А-а, привет! – легко сказал он. – Проспал? Я так и думал. Даже не стал тебя тревожить. И Петру сказал, чтобы тебя не беспокоили. Все-таки отпуск есть отпуск, сказал я ему.
– Ты разговаривал с Петром? – с беспокойством спросил Гуров.
– Почти нет, – невозмутимо ответил Крячко. – Большей частью разговаривал он. Сорок процентов мата, остальное – угрозы. Сейчас он в прокуратуре, утрясает вопросы. Надо сказать, что выглядит он неважно, переживает. А ты сегодня появишься?
Более бессмысленного вопроса и придумать было трудно. Наскоро перехватив чашку кофе и бутерброд, Гуров отправился в управление. На этот раз он вывел из гаража свой верный «Пежо», по которому успел здорово соскучиться. За рулем он почувствовал себя увереннее. Нога почти не болела. Голова тоже.
По дороге Гуров завез в театр жену. Они нежно поцеловались на прощание.
– Береги свои конечности! – смеясь, сказала Мария. – И все остальное.
– Я очень осторожен, – ответил Гуров и опять некстати вспомнил ночную реку, освещенную неверным светом ущербного месяца. Эта история все еще лежала в запаснике, подходящий момент, чтобы ее изложить, красочно, со смаком и необходимыми преувеличениями, все не наступал. Это было очень обидно.
«Занес меня этот поток! – думал Гуров по пути в управление. – Занес черт-те куда, хотя формально все под боком, все под рукой. Преступники ходят где-то рядом, я это чувствую. И главное, что обидно, – они не особенно и осторожничают, ведут себя так, будто милиции не существует в принципе. Не сомневаюсь, что Кошкина тоже ликвидировали. Сбежав от нас, он наверняка отправился к своим, все рассказал, а свои прикинули и решили, что проще всего будет имитировать аварию на дороге. Разбитая „Лада“, скорее всего, в угоне. Кошкин мертв. Концы обрублены. Ничего не скажешь, ребята без комплексов. „Таким пальца в рот не клади“. В голову ему пришла одна мысль, которую он решил проверить при первом удобном случае. Однако сначала нужно было выяснить, как далеко продвинулось со вчерашнего дня следствие и не добрался ли Сметанин до Тимофея. Если голодный, трезвый и издерганный Тимофей проговорится, дело может получить не совсем желательный оборот. И отвлекающий маневр у них с Крячко получился не совсем удачно. Правда, немного времени им удалось выиграть, и Сметанин даже не упрекнул Гурова за то, что тот не явился к нему вовремя, как обещал, но теперь уже наступил новый день, а с утра все видится по-другому, особенно следователям. Вряд ли удастся прятать Тимофея неограниченно долго. Скорее всего, в самое ближайшее время Сметанин категорически потребует его к себе на допрос и будет, разумеется, прав, поскольку нелепо вести следствие, не встречаясь при этом с жертвой преступления. Они и сами оказались теперь в глупом положении, а вместе с ними и Петр. Нужно прекращать эти игры, но вместе с тем стараться максимально заваливать следователя новыми фактами, чтобы у него голова была все время занята.
Когда Гуров появился в управлении, генерала на месте еще не было. Зато на месте был Крячко, как всегда, бодрый и сияющий. Он варил кофе и ждал нового разноса от начальства.
– Садись, выпей чашечку перед смертью! – посмеиваясь, предложил он Гурову. – Петр сейчас явится от прокурора и будет снимать с нас семь шкур. Мы и в самом деле слегка увлеклись. Ну, с тобой-то понятно – ты расслабился в отпуске. А я? А я переутомился. Мне пора в отпуск, а вместо этого я пашу на износ и совершаю ошибки.
– Нужно представить Тимофея следователю, – строго произнес Гуров. – Хватит дурака валять!
– Ха! Опомнился! – сказал Крячко. – Тимофей уже с утра в прокуратуре. Нам с тобой осталось только молиться, чтобы он не ляпнул там чего не надо, потому что тогда с нас не шкуру, а погоны поснимают. Хотя, с другой стороны, все равно мы с тобой ни одной молитвы не знаем, так что можно не напрягаться. А что мне оставалось делать? Он взаперти уже дошел. Все уговаривал меня беленькую взять. Да не ту Беленькую, у которой память такая хорошая, а наш исконный напиток, который память как раз отбивает…
– Хорош трепаться! – попросил Гуров. – Расскажи лучше, что стало известно о внезапной кончине Кошкина.
– Пока немного, – ответил Крячко. – Машина, в которой его нашли, числится в угоне со вчерашнего дня. Поскольку глупо бежать из города на угнанной машине, выходит, что, скорее всего, свои же его и грохнули. Демонстративно. Вот, мол, вам гражданин Кошкин – документы налицо, стреляный ствол при нем, отпечатки пальцев и прочие особые приметы. Причем безнадежно мертвый, а, значит, взятки гладки. Кстати, эту же версию подтверждают и положение тела в машине, и еще кое-какие детали… Если хочешь, можно запросить акт экспертизы.
– Попозже, – поморщился Гуров. – Что по его личности? Кто-нибудь из родственников появлялся? Что есть на него в нашем архиве?
– В базе данных ничего, – ответил Крячко. – И пока никто о нем не вспомнил, хотя в вечерних новостях сообщение о смерти прошло, и с упоминанием фамилии, между прочим.
– Значит, криминального прошлого у человека как бы и нет, – заключил Гуров. – Но при этом он безо всякого стеснения лупит по милиционерам из боевого огнестрельного оружия. Очень интересно!
– Справедливости ради нужно сказать, что формы все-таки на мне не было, – заметил Крячко. – На суде он вполне мог бы сослаться на то, что принял меня за бандита. И пистолет у него вроде бы чистый. Должно быть, контрабандный. Думаю, недавно он его купил.
– Хочешь сказать, что ты стал его первой мишенью? – мрачно спросил Гуров.
– Не думаю, хотя стреляет он, конечно, неважно, – сказал Крячко. – Но сам факт, как легко он пустил оружие в ход, свидетельствует, что человек он был опасный.
– Да уж, если напугал такого матерого опера, как полковник Крячко… – усмехнулся Гуров.
– Я нисколько не напугался, – горячо запротестовал Крячко. – Я растерялся, а это не одно и то же. Во-первых, я ждал его из окна, а он вышел, как нормальный человек, из двери. Я, конечно, обратил на него внимание – вижу, человек явно не в себе, окликнул. А он вынимает пушку и безо всякого предисловия начинает палить. Нужно же было и о прохожих подумать. Я на секунду притворился мертвым, а его, гада, и след простыл!
– Ладно, что выросло, то выросло, – протянул Гуров. – Чего уж теперь? Ты где договорился с Тимофеем встретиться?
– А я ему мобильник дал, – объяснил Крячко. – Он как освободится, сразу отзвонится. А! Вот он, наверное, как раз и звонит!
Однако Крячко ошибся. Звонил сотрудник, занимавшийся по заданию Гурова архивом. Сведения, которые он сообщил, представляли несомненный интерес.
– По тому вопросу, Лев Иванович, вот что удалось наскрести. Случаи ограблений на отдыхе, а именно в санаториях, домах отдыха, на турбазах случались, но, полагаю, фиксировались они по месту событий, поэтому в нашей базе таких случаев совсем немного. А именно четыре. Но в расчет брались только два последние года, как вы сказали, правильно? Я приготовил выписку – прикажете занести?
Получив долгожданную выписку, Гуров углубился в ее изучение и вскоре познакомил Крячко со своими умозаключениями.
– Да, негусто! Конечно, специфика, – сказал он, – никуда не денешься. Если все происходило так, как мне представляется, то схему преступники нашли весьма удобную. Человек выбирается на отдых, подальше от дома, он расслаблен, беспечен, мечтает, может быть, о всяких шалостях. При нем приличная сумма денег. И вот в один прекрасный момент, когда он ни о чем таком не думает, на него вдруг наваливаются неизвестные отморозки и обчищают его до нитки. Пока он приходит в себя, пока соображает, кто может ему помочь, бандитов уже и след простыл. Естественно, следствие заходит в тупик. Ни свидетелей, ни примет преступников, ни предположений, куда они могли направиться… Вот как в моем случае. Прибыли на поезде, ушли по реке. Пока милиция спохватилась, они уже были далеко. Да и не слишком-то старалась милиция, это надо признать честно! Естественно, жирующий москвич потерял какие-то деньги – да кого это волнует? Так ему и надо! Вот и в этом списке, который ребята подготовили, из четырех случаев до суда дошли только два. В подмосковных домах отдыха на отдыхающих были совершены разбойные нападения. В первом случае потерпевший избит и лишился двух тысяч рублей, во втором с женщины сорвали золотую цепочку. И там, и там виновата местная шпана, безработная молодежь. Эти случаи мы сразу же отметаем. А вот другие два вызывают определенный интерес. Бизнесмен отправился на один из курортов в Минеральных Водах. Между прочим, не очень здоровый человек, надеялся подлечиться. Буквально на второй-третий день к нему в номер проникли люди в масках и, угрожая оружием, отобрали все ценности и деньги. Далее они исчезли, а местная милиция не нашла никаких следов. Бизнесмен вернулся в Москву и обратился здесь в прокуратуру. Ну, были запросы в Минеральные Воды, служебная переписка, то-се, а воз и ныне там. И другой случай, похожий как зеркальное отражение. Гражданин отправился на Кавказ на один из горнолыжных курортов. В то время он был чиновником средней руки в Раменском. Тем не менее накрыли его на курорте на сто тысяч долларов. Он был очень расстроен и тоже привлекал к расследованию Московскую прокуратуру. Думаю, у него имеются связи в столице. Потому что на этот раз служебная переписка была в два раза объемнее. Но результат тот же самый – нулевой.
