Рут Ренделл - Застигнутый врасплох
— Не знаю, — ответил Вексфорд. — Нас интересуют все, кто был связан с миссис Найтингейл, даже если они всего лишь снабжали ее овощами.
— Мадам не имела с ним никаких дел, сэр. — Миссис Кэнтрип была явно шокирована. — Если и слышала о нем, то только от Шона. — Она вздохнула, словно приняла нелегкое решение. — Ну, вы, наверное, уже в курсе, потому что в деревне только об этом и судачат. Элф крутит любовь с матерью Шона.
— Боже мой, — сказал Вексфорд. — Какой стыд.
— Но это не вина Элфа. Он овдовел, когда его парню исполнилось двенадцать, и некому было готовить ему еду и присматривать за домом. Она во всем виновата — вот что я вам скажу. Как говорится в Библии, женщина искушает мужчину, и двух мнений тут быть не может.
— Воистину так, — с чувством произнес Вексфорд.
— Должна вам признаться, я сама не люблю Шона, но никто не станет отрицать то, что миссис Ловелл не заботилась о сыне, — это просто стыд и позор. Можно сказать, у него не было матери.
— А у миссис Найтингейл не было сына.
Миссис Кэнтрип посмотрела на Вексфорда. На ее лице появилось настороженное и обиженное выражение — разговор снова приблизился к территории, которую она считала запретной.
— Шон не посмел бы так думать о мадам, — сказала экономка. — Всему есть границы. Кроме того, миссис Найтингейл… ну, она выглядела такой молодой и красивой, сэр. Мадам не хотела, чтобы люди знали, сколько ей лет. Иногда я прямо-таки умилялась, глядя, как она старается, чтобы Шон и Кетчер считали ее ровней. А когда Шон сказал — это не было неуважением, сэр, но только он не должен себе такого позволять, — когда Шон сказал, что она не зануда, а потом еще сказал, что она красивее всех леди в округе, мадам выглядела такой довольной и счастливой.
— Шон очень привлекательный молодой человек, — заметил Вексфорд.
— Я так не считаю, сэр, но о вкусах не спорят. Ну, вот здесь я и живу. Так что спокойной вам ночи, сэр. Надеюсь, вы не обиделись на то, как себя вели эти двое, сэр.
Они смотрели, как миссис Кэнтрип заходит в сверкающий свежей белой краской коттедж с похожим на яркое лоскутное одеяло садом, которым еще раньше восхищался Берден. Подхватив на руки пушистого рыжего кота, который вышел ее встречать, она закрыла за собой дверь.
— Бедный, никому не нужный мальчик, — задумчиво произнес Вексфорд, — унаследует триста фунтов по завещанию миссис Найтингейл. Любопытно, знает ли он об этом и считает ли, что за такую сумму можно и убить? Но этим мы займемся позже, а теперь навестим главного «выгодоприобретателя».
— Сэр? — Берден вопросительно посмотрел на начальника.
— В машине расскажу. — Вексфорд широко улыбнулся. — «Как прекрасны на горах ноги благовестника»[32].
«Интересно, какой будет ее реакция на новость, — размышлял Вексфорд. — Удивление и благодарность? Или страх, что о завещании стало известно властям? Вполне возможно, что она не знала о содержании или даже о существовании завещания Элизабет».
Старший инспектор прямо с порога объявил миссис Виллерс, что завещание миссис Найтингейл составлено в ее пользу, и внимательно наблюдал за реакцией. Его ждало разочарование.
— Какой сюрприз, — пожала плечами Джорджина. — Я понятия не имела.
Она, как обычно, украсила себя ожерельем, браслетами и серьгами, без которых, по всей видимости, не могла обходиться, как другие женщины без чулок и помады. Однако на ее лице не появилось даже тени желания заменить бижутерию настоящими камнями. Лицо ее было вялым и безразличным, почти сонным, словно она недавно перенесла суровое испытание, после которого ни на какие чувства сил уже не осталось.
— Вы не знали, что у миссис Найтингейл есть завещание? Или не знали, что именно она оставила вам?
— И то и другое, — сказала Джорджина и присела на подлокотник кресла. На ней была блузка без рукавов, и Вексфорд обратил внимание на сильные мышцы плеч и рук. Он лишь раз в жизни видел такие руки у женщины, но та была профессиональным борцом.
— Вы унаследовали все драгоценности миссис Найтингейл, — сообщил он.
— Я поняла. Когда вы сказали, что завещание составлено в мою пользу, я так и подумала. У Элизабет не было собственных денег, а свое денежное содержание она всегда тратила раньше, чем приходила следующая сумма. Она была ужасно расточительной.
— Миссис Виллерс, это заставляет нас несколько иначе взглянуть на обстоятельства смерти вашей золовки.
— Правда? Боюсь, я не совсем понимаю.
— Тогда позвольте объяснить. — Вексфорд умолк, потому что в комнату вошел Дэнис Виллерс с раскрытой книгой в руке; с той самой недавно изданной книгой.
— А, это ты, Дэнис, — сказала его жена, вставая. И таким же тусклым, бесстрастным голосом сообщила: — Представь, Элизабет написала завещание и оставила мне все свои ожерелья и кольца.
Виллерс большим пальцем заложил страницу, на которой остановился, и с изумлением посмотрел на строгие лица полицейских. Потом вдруг зашелся в приступе истерического смеха.
Глава 11
Смех мужа взволновал Джорджину гораздо сильнее, чем новости Вексфорда. Под завесой апатии что-то дремало. Смех пробудил это, и в глазах миссис Виллерс отразился неподдельный ужас, губы задрожали.
— Нет, Дэнис, не надо. Перестань! — Она схватила мужа за руку и резко встряхнула.
— Может, расскажете нам, что тут смешного? — вежливо спросил Вексфорд.
Виллерс умолк — так бывает с теми, чей смех вызван не весельем, а некой иронией, вызывающей неподдельное восхищение. Он пожал плечами, вновь раскрыл книгу и с непроницаемым лицом возобновил чтение с того места, на котором остановился.
— Миссис Виллерс, — сказал Вексфорд, — я бы хотел еще раз поговорить с вами о событиях вечера вторника.
— Но зачем? — Голос ей не повиновался. — Я думала, все закончилось. Только начала успокаиваться, и вот… Господи, что мне делать?
Она замерла, затравленно глядя на полицейских, и выбежала из комнаты.
Виллерс улыбнулся — вероятно, чему-то, что прочел в книге. Зная о необыкновенном тщеславии писателей, Вексфорд тем не менее не мог понять, как можно смеяться над тем, что написал сам.
— Вижу, мне нужно прочесть эту вашу книгу.
Виллерс поднял взгляд и снова закрыл томик, заложив пальцами место, на котором остановился. Он взял экземпляр «Влюбленного Вордсворта» из стопки на подоконнике и протянул старшему инспектору.
— Можете взять, если вам интересно. — Взгляд усталых серых глаз остановился на Вексфорде.
— Спасибо. Мне интересно. Всегда рад узнать что-то новое. Кстати, а почему вы решили специализироваться на Вордсворте?
— Это дело вкуса, мистер Вексфорд.
— Но у вкуса всегда есть причина.
Виллерс раздраженно передернул плечами.
— Итак, вы сообщили нам новости, и мы немного поговорили о литературе. Что-нибудь еще?
— Естественно. Я расследую убийство, мистер Виллерс.
— И не очень успешно, должен вам сказать. — Виллерс уселся верхом на стул из столового гарнитура, прижавшись грудью к планкам и положив руки на спинку. Глядя на его пепельно-бледное лицо, исчерченное морщинами, Вексфорд снова подумал, что этот человек смертельно болен. — А какой в этом смысл? Элизабет мертва, и ее не воскресишь. Вы найдете убийцу и отправите в тюрьму на двадцать или тридцать лет. Кому от этого будет легче? Кто-нибудь станет счастливее?
— Наверное, вы сторонник смертной казни? Странно, что ваша первая жена вас не перевоспитала.
Если Виллерс и удивился, что инспектор знает о его предыдущем браке, то не подал виду.
— Смертная казнь? — переспросил он. — Нет, я не принадлежу к ее сторонникам. Мне все равно. И мне плевать на тех, кого держат в тюрьме, — разве что их содержание оплачивается из моих налогов.
— У меня складывается впечатление, сэр, что вам вообще на все плевать.
— В общем, да. Так называемые текущие события меня не интересуют и общепринятое мнение тоже. Я не люблю людей, а люди не любят меня. В большинстве своем они глупы. — В словах мизантропа чувствовалось даже некоторое облегчение. — Я плохо переношу глупость. И устаю от прогресса, от шума, — тихо прибавил он. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое, позволили жить в прошлом.
— Давайте поговорим о прошлом, — сказал Вексфорд. — О недавнем прошлом. Например, о вечере вторника.
— Я уже рассказывала вам о вечере вторника, когда вы приходили в прошлый раз, — раздраженно сказала Джорджина. Она сидела в гостиной напротив Бердена. — Если у вас плохая память, нужно записывать.
— Не волнуйтесь за мою память, миссис Виллерс. Просто расскажите еще раз. Вы покинули Майфлит Мэнор в половине одиннадцатого в машине вашего мужа. Кто был за рулем?
— Мой муж. Он всегда ведет машину, когда мы куда-нибудь выбираемся вместе. За рулем всегда должен быть мужчина, вы согласны? — Она упрямо поджала губы. — В браке ведущая роль должна принадлежать мужчине, а жена обязана о нем заботиться. У нас, — громко и решительно заявила она, — очень счастливый брак.
