Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам
Голицын что-то прикинул, вздохнул:
— Да-а, дела! Это надо с шефом решать.
— Попробуешь что-нибудь сделать?
— Попробую. Когда надо?
— Сейчас уже надо. Потом будет поздно.
— Как всегда. Ладно, давай!
Пожав Шилову руку, Юра ушел.
В эфире неслись короткие переговоры групп наружного наблюдения:
— «Первый» — «Шестому»: что у вас?
— Объект сел на скамейку, курит. Связь уходит. Ведем ее?
— Установите, кто такой, и догоняйте нас.
— Понял, первый. Работаю.
Шилов приехал домой, но заходить в квартиру не стал. Постоял на лестничной клетке, наблюдая в окно. Когда во двор въехала и скромно заняла место в ряду других машин неприметная «шестерка» темного цвета, он тихо выругался.
Выругался в свой адрес. Дебил! Ты что, первый год в розыске? Раз они взялись прослушивать телефон, то и «ноги», конечно, приставили. Как долго они за ним ходят? Еще вчера померещилось «что-то такое». Он проверился, и решил — действительно, померещилось.
Так, что они могли видеть сегодня? С утра поехал на работу, пробыл там несколько часов, потом встретился с Юркой Голицыным. Но сам факт такой встречи ничего компрометирующего в себе не содержит, а их разговора «ноги» услыхать не могли. Юрка отправился в прокуратуру — наверняка его проводили, чтобы установить личность, — он же приехал сюда, купив по дороге газету.
А что было вчера и позавчера? Ладно, потом будет время вспомнить и проанализировать свои перемещения и контакты. Но, если навскидку, ничего особенно ценного для УСБ слежка пока принести не могла.
Шилов позвонил в соседнюю квартиру. Открыла пожилая хорошо одетая женщина.
— Лариса Павловна, здравствуйте!
— Да, дорогой.
— Можно от вас сделать звоночек, а то у меня телефон барахлит.
— Господи, да конечно. Проходите на кухню, Ромочка… А я стираю.
— Спасибо. — Шилов устроился у телефона, а женщина скрылась в ванной, где шумела вода и работала стиральная машина.
— Как родители?
— Да ничего, позванивают, — Шилов нашел в газете объявления о сдаче квартир и взялся за телефон.
Большинство квартир оказалось уже сдано. Повезло с одним из самых последних: и место удобное, и условия ничего.
— Хорошо. Нет, смотреть не буду, въеду прямо сегодня. Хорошо… Хорошо… Договорились!
После этого Шилов перезвонил Соловьеву:
— Серега! Бери нашу гражданскую «девятку» и подъезжай к Гостинке, на Перинной линии. Где-то через тридцать минут. Понял? Все.
Поблагодарив Ларису Павловну, Шилов ушел.
На кухонном столе осталась лежать открытая на разделе «Сдача жилья» газета с рукописными пометками Шилова.
Виноградов раскладывал на компьютере электронный пасьянс «Солитёр».
Он делал это три-четыре раза в течение рабочего дня, чтобы, как он сам говорил, освежить голову. Пасьянс, чашка чая с лимоном — и можно снова работать.
Раздался стук в дверь.
Виноградов свернул игру, придал лицу нужное выражение и развернулся от компьютера к основному письменному столу:
— Войдите!
Вошел Федоров. По его виду было понятно, что есть какие-то новости.
— Ну, что у тебя? — поторопил Виноградов.
— Шилов конспиративно встречался со следователем, у которого дело Чибиса. Сейчас сидит дома.
— Дома? В три часа дня? Хор-роший работничек! О чем они говорили?
Федоров виновато пожал плечами.
Виноградов хотел распорядиться, чтобы «наружка» немного походила за следователем, но вовремя вспомнил что работать за прокурорскими они по закону не имеют права. Вот если бы следак был своим, милицейским…
— Ладно, спасибо. Иди.
Когда Федоров вышел, Виноградов снял трубку телефона:
— Соедините меня с Арнаутовым…
Шилов поставил «Альфа-ромео» у Гостиного Двора на Садовой, прошел по галерее до ближайшей двери и нырнул в магазин.
— Он будет отрываться, — напряженно доложил «Шестой» — «Первому». — Наши действия?
— Висеть на плечах плотно.
— Я и так ему на пятки наступаю.
— «Первый» — «Третьему», «Первый» — «Второму»: объект — в коробочку, ведем плотно, не теряем.
— «Второй» понял.
— «Третий» понял.
Шилов перешел с шага на бег. Расталкивая толпу, добежал до входа в служебные помещения. Открыл кодовый замок, заскочил внутрь. Хорошо ориентируясь в подсобках и коридорах, быстрым шагом двинулся к выходу во внутренний двор Гостинки.
С опозданием в десять секунд к железной двери подскочили «Второй» и «Третий» — молодые парень и девушка. «Второй» попытался подобрать комбинацию кодового замка, после нескольких торопливых попыток со злостью стукнул кулаком по двери.
Девушка доложила «Первому»:
— Объект оторвался. Или у него встреча внутри, или будет выбираться через выходы с другой линии.
— Понял. «Четвертый», «Пятый»: выдвигайтесь на Невский и на Перинную.
«Пятый» слегка опоздал: когда он прибыл на Перинную линию, синяя «девятка», за рулем которой сидел Соловьев, а на заднем сиденье невидимый снаружи лежал Шилов, только что свернула за угол.
* * *Голицын и Краснов вышли на улицу из проходной СИ-4.
Яркое солнце било в глаза, заставляя их щуриться. Миша с наслаждением вдыхал загаженный городской воздух, от которого он уже отвык и который теперь казался ему удивительно чистым.
Голицын указал на синюю «девятку»:
— Нам туда.
Шилов и Соловьев сидели на передних местах. Шилов протянул Краснову руку:
— Здорово, Мишань! Ничего, что выдернули?
— Жизнь покажет. Непонятки сплошные.
— Это точно. — Шилов обернулся к Голицыну. — Ну что, были какие проблемы?
— С твоим басмачом сложнее, чем с прокурором. Ни в какую не хотел парня из камеры выпускать.
— Айдар-то? Он может!
— Джентльмены, я бы отъехал, чтобы здесь не торчать, — предложил Соловьев, включая двигатель.
— Меня до метро подбросьте, — попросил Голицын. — Куда парнишку денете?
— Да присмотрел я тут одно местечко…
Квартира была однокомнатной, на последнем этаже старого дома. В принципе, все необходимое для проживания в ней имелось, вот только с потолка в специально подставленный тазик непрерывно капала вода.
Хозяином был шустрый усатый дедок в плаще и кожаной шляпе. Еще на лестнице получив от Шилова деньги, он дважды основательно пересчитал их, прежде чем спрятать в потайной карман пиджака.
— Это крыша, что ли, так протекает? — спросил Соловьев.
— Да нет, — успокаивающим голосом сообщил дед, — там труба на чердаке прохудилась. Уж пятый год не могут починить.
— Тогда, отец, давай цену сбрасывать, — весело предложил Шилов: не потерявшийся в условиях рыночной жизни дед ему чем-то нравился.
— Да нет! И так почти задарма пускаю.
— Ой, дед, ты меня без штанов оставляешь.
— Зато крыша есть.
— Дырявая.
— На улице-то хужее будет.
— Тоже верно. Телефон работает?
— Все культурно. Только межгород я отключил. Холодильник есть, газ, вода есть. Телевизор почти новый, сын подарил.
— Ух ты, вещь какая, — одобрил Шилов, но вместо телевизора посмотрел на потрепанную гитару, с понтом висящую на стене над кроватью.
— Денежки — первого числа каждый месяц, как договаривались, — продолжал дед. — Новоселье будем справлять?
— Это насчет выпить, что ли?
— Да, — хитро улыбаясь, подтвердил дед.
Неся два пакета с продуктами, пришел Скрябин.
— Я вам что, скалолаз? — Он поставил звякнувшие стеклом пакеты на стол. — Куда лифт дели?
— Пропили! — Шилов выудил из пакета прямоугольную бутылку горилки, протянул деду: — Отец, ты причастись без нас. А то сейчас супруга придет. Она, если увидит, такой кипеш устроит!
— Это точно, это они могут, — дед спрятал бутылку под плащ и, пожелав всем быть здоровыми, покинул квартиру.
— А перцовку я для нас покупал, — сказал Скрябин.
— Да ладно, нам сейчас нужна трезвая голова. — Шилов прошелся по комнате, поглядывая то на затертый паркет под ногами, то на протекший потолок над головой, то на Краснова, напряженно сидящего на кровати… — Чего пригорюнился, Мишаня?
— Жизнь быстро меняется, не успеваю привыкнуть.
— Ну, это ты себе сам такой слалом устроил.
— И как долго мне тут?…
— Пока проблемы не решим. Что, в камере лучше было?
— Да я ничего такого не говорил…
Шилов повернулся к Соловьеву:
— Серега, проверь, что там на чердаке с этой трубой. Ну и заодно пути отхода.
— Пути отхода? — недоуменно повторил Краснов.
— Ты еще не понял, Мишань? Тебя убивать будут. Если не люди Чибиса, то гнилые менты. Они уже сейчас землю носом роют, чтоб тебя найти. А мне тебя сберечь хочется. Тебя Айдар в камере охранял? Теперь мы прикрывать будем.
Шилов взял стул, сел верхом, облокотился на спинку, в упор глядя на Мишу.
