Николай Леонов - Виртуозный грабеж
– Значит, говоришь, что утром сюда подъехала машина? Импортная, большая? – спросил Гуров.
– Ага, я как раз за хлебом пошел, – кивнул Андрей. – Мне батя сказал – раз все равно волынишь, так хоть за хлебом сходи. Я и пошел. А тут они подъехали. Тут и встали – напротив подъезда. Тачка крутая! Черная… Нет, темно-синяя! Джип настоящий, как в кино показывают, когда бандиты на стрелку едут. Я так и понял сразу, что бандиты приехали.
– Кончай заливать, – вставил Татарников. – Понял он! Чего же органы правопорядка в известность не поставил, что у вас во дворе бандиты?
– Да они же ничего не делали! – резонно возразил мальчишка. – Стояли себе… Только потом трое вышли и в подъезд пошли. А я в магазин пошел.
– Ну, а потом что было?
– Потом я из магазина пошел. С хлебом уже. Они все еще тут стояли.
– Ты номер не запомнил случайно? – спросил Гуров.
– Запомнил, – чрезвычайно довольным тоном признался Андрей. – Чего его запоминать-то? Три шестерки! У крутых всегда и номера крутые.
Гуров посмотрел на Татарникова.
– Этот факт в протоколе зафиксирован? – спросил он.
Татарников пожал плечами:
– Нет, по-моему. Да это и не имеет большого значения – вряд ли это настоящие номера были.
– Как знать, – строго заметил Гуров и снова обратился к мальчишке: – А буквы? Буквы на номере ты не запомнил?
– Буквы не запомнил, – вздохнул тот. – Все разве запомнишь? Да я потом еще немного походил и домой пошел. А когда опять вышел, они уже уехали. Вообще-то еще не уехали. Я вышел, когда на улице сильно кричать начали – это, значит, когда тот мужик с балкона свалился. Я пошел посмотреть, а эти как раз в машину садились. Вроде как пьяные. Один вообще еле шел, а другие его тащили. Их человек пять было. Но я не рассмотрел, потому что они очень быстро уехали. А я побежал смотреть, как этот упал…
– Ну, это-то понятно, – с иронией сказал Татарников. – Как раз для детей зрелище. Вместо того чтобы в школу ходить, он на покойников бегает смотреть.
– Если бы я в школу вчера пошел, то откуда бы вы про номер узнали? – резонно заметил молодой человек. – А покойника я все равно не видел – там, где он валялся, народу набежало – страх!
– И ты так спокойно об этом говоришь? – поднял брови Гуров.
Мальчишка нахмурился.
– А чего я? – сказал он неодобрительно. – Кто ему велел на седьмом этаже по балконам прыгать? Я был на балконе на седьмом этаже – у меня друг Антон на седьмом живет. Там аж дух захватывает!
– Это верно, дух захватывает, – согласился Гуров. – Но ты, надеюсь, не будешь попадать в такие обстоятельства, когда дух захватывает, а на балкон все равно лезть надо. Не от хорошей жизни он туда полез, сынок.
– Ну! – согласился Андрей. – Он, наверное, как в кино, с крутыми связался, а они его на счетчик поставили…
– Ты бы поменьше такого кино смотрел, – посоветовал Гуров. – На комедии бы нажимал, на сказки… А в этих крутых какой толк? Он сегодня жив, а завтра с балкона упал, и все – мокрое место. Даже памяти не осталось.
– Вы про Полесского сейчас говорите? – осторожно поинтересовался Татарников. – Думаете, он криминалом занимался?
– Предполагаю, – ответил Гуров. – Имею для этого веские основания. Но предположения эти нуждаются в уточнении. Значит, будем уточнять.
Он церемонно протянул руку Андрею.
– Ну, спасибо тебе за помощь! – сказал он. – То, что ты запомнил эти три шестерки, может оказаться очень важным. Но в школу все-таки ходить нужно. Кругозор расширять. С широким кругозором ты не только цифры, но, глядишь, и буквы запоминать станешь.
– А что, без букв не найдете? – огорченно спросил мальчишка.
– Постараемся найти и без букв, – ответил Гуров и, уже обращаясь к Татарникову, пояснил: – По правде сказать, меня во вчерашнем случае больше всего химия заинтересовала – шашка, противогаз. Этот противогаз меня на кое-какие мысли навел. Не исключено, что на верные. Но это уже не твои проблемы, капитан. Давай отведем свидетеля домой и – по своим делам, годится?
– Да вы не беспокойтесь, – махнул рукой Татарников. – Я его сам отведу. Меня не ждите. Тут недалеко, а вам, наверное, быстро надо. Похоже, этот Полесский крепко вас зацепил.
– Есть немного, – признался Гуров. – Теперь мне думать надо, как самому за него зацепиться. Кое-что вы мне подсказали, ну а остальное искать будем.
Он кивнул на прощание и пошел к машине.
Глава 9
Метрах в тридцати от ворот кладбища на стоянке машин среди прочих стояла синяя «Газель», в которой находились трое мужчин. Из машины они не выходили, в церемониях никаких не участвовали, но настроение у всех было похоронное. Все трое курили, а дым, скопившийся в салоне, никак не хотел выветриваться через полуоткрытые окна – погода в этот день испортилась, накрапывал дождь, и воздух, насыщенный влагой, казался плотным, как вата.
– Мерзость! – мрачно изрек один из пассажиров «Газели», подтянутый, жилистый, с резкими чертами лица. – Хуже погоды нельзя было и придумать. И так тошно, а тут…
– Значит, хороший человек умер – когда дождь, – торопливо подсказал другой, невысокого роста блондин с виноватыми глазами. – Примета есть такая. Природа оплакивает, значит.
Мрачный фыркнул.
– Полагаешь, природе есть какое-то дело до Володи Полесского? – иронически спросил он. – Да плевать она на всех нас хотела! Ей важно, чтобы совершался круговорот. Сегодня ты углекислый газ вырабатываешь, завтра в перегной превращаешься… Все в дело идет. Для природы – ты строительный материал вроде глины. Много ты видел каменщиков, которые плачут по раствору?
– Примета такая есть, – упрямо повторил невысокий. – А ты можешь думать, что хочешь. Можешь считать себя глиной, раствором – это твое личное дело. Я знаю, что Володя был моим другом.
– Нашим другом, – поправил его третий, сидевший за рулем, – смуглый, с приятными чертами лица. – Он был нашим другом, а никакой не глиной, конечно. Но в приметы я тоже не верю. Какой-то смысл можно в них искать, но, по-моему, сегодня просто поганый день. В любом смысле. И тут Алексей прав.
– А нехорошо все-таки! – вздохнул тот, что верил в приметы. – Нехорошо, что мы вот тут сидим и даже не проводим его в последний путь.
– Его есть кому проводить, – хмуро ответил смуглый. – У него дальние родственники тут в Москве имеются. Они похоронами занимаются. Я справлялся – похороны нормальные будут. Не шикарные, конечно, но приличные. Волноваться не за что.
– Все равно нехорошо! Мы должны были проводить его в последний путь. Горсть земли на могилу бросить. А так что… По-моему, перестраховываешься ты, Герман! Не похоже на тебя.
– Рисковать нужно там, где это может принести удачу, – убежденно сказал смуглый. – Вот мы с тобой в «Формуле» рискнули – а большой риск был – и сорвали банк. А впустую что ж рисковать? Проще тогда сунуть голову в петлю…
– Правильно Герман говорит! – мрачно заметил тот, кого назвали Алексеем. – Ты, Пашка, слишком сентиментальный. Володьке теперь ни холодно ни жарко, а нам оглядываться надо, чтобы самим в это состояние не перейти.
– Володька из-за нас погиб, – с обидой сказал Павел.
– В том-то и дело, – подхватил Герман. – Ты пойми, чудо, это ведь не обычные похороны. Володькина смерть, думаешь, мало шуму наделала? Я выяснял – там бедлам такой творился… Пожарные, милиция, «Скорая» – как в стишке у Михалкова. По этой смерти у ментов масса вопросов возникнет. Почему на балкон полез? Почему в доме отравляющие вещества хранил? Что за люди приходили?
– А правда, кто это мог быть? – с тревогой спросил Алексей. – Кто мог на Володьку выйти? Почему на него?
– А все очень просто, – жестко сказал Герман. – Тут и голову ломать не надо. Тачку «БМВ» кто толкал? Володька. Я его предупреждал, чтобы он не торопился. А ему, видишь ли, деньги понадобились. Жениться он задумал! Толкнул какому-то черному на рынке, а тот, не будь дурак, решил проверить, с кем имеет дело.
– Ну и что? – не понял Павел. – Зачем этому черному Володьку трогать надо было? Он тачку за гроши получил. Сиди да радуйся!
– А это не он. Он с этим «БМВ» где-то засветился, хвастанул кому-то или дальше толкнул, а слухом, как известно, земля полнится. Вот и до ребят из «Крещатика» дошло. А дальше уже дело техники. Так что не сомневайтесь, нас сейчас уже вовсю ищут – и эти твари, и менты тоже. И сюда они тоже придут. Они на нашу сентиментальность как раз и рассчитывают, Паша!
– Где же они?! – запальчиво воскликнул Павел. – Что-то я никого не вижу!
– Ага, они для тебя специально табличку на грудь повесят – как в аэропорту, когда встречают, – ядовито сказал Алексей. – «Павел Борисович Тишков». Ждем, мол, тебя не дождемся.
– Ты как ребенок, Пашка, – добавил Герман. – Те, кто нас ищет, давно уже тут. И будь уверен, рисоваться они не станут. Тем более после прокола с Володькой.
Павел ударил кулаком по спинке сиденья и грязно выругался.
