Вячеслав Денисов - Плохой хороший мент
Листок с данными посетителя бесшумно превращался в пепел, догорая в хрустальной пепельнице среди окурков любимых Летуновым сигарет «Кэмэл»…
…Человек в черном костюме пересек улицу, отделяющую здание РУОПа от автомобильной стоянки, завернул за угол и юркнул в правую заднюю дверь бежевой «шестерки».
— Ну, докладывай, великомученик! — весело попросил Артур. — Как прошло?
— Как по маслу. — По лысине Француза струился пот. — Артур Сергеевич, я думаю, однако, что полностью искупил, так сказать…
— Ну, не-е-ет, брат! — Веденеев усмехнулся и открыл было рот для объяснений несостоятельности таких мыслей мошенника, как вдруг с кресла водителя перегнулся огромный мужчина лет сорока, в черных очках.
— А ты знаешь, уважаемый, почему мы пошли на сделку? Потому что Артур Сергеевич пообещал тебя поймать после того, как мы тебя отпустим. Мы тебя отпускаем! Это что, не услуга с нашей стороны?
— Нет, вы только посмотрите! — взвизгнул Француз. — Они со мной пошли на сделку! А у меня, по-вашему, был выбор, да? Вы же обещали — я делаю все, что вы говорите, а вы в знак благодарности — выпускаете меня, как «непойманного»!
— Да, — согласился Ермолов. — У тебя будет трое суток. Целых трое суток тебя никто не станет искать. Но по истечении этого срока Артур Сергеевич обязан будет начать твои поиски и задержать тебя, преступника, как он это уже раз сделал сегодня ночью. Иначе он получит служебное взыскание. Такова жизнь, Игорь Леонидович. Кстати, как звали вашего папу?
— Леонид Моисеевич…
— Я так и думал. Так вот, по завершении сегодняшнего мероприятия, неважно, состоится оно или нет, вы в знак благодарности получаете свободу на трое суток. Статья «сто двадцать два» — наоборот. Уверен — вы знаете ее наизусть.
— Все! — твердо заявил Француз. — Через полтора часа открываю на звук «спартаковского» марша дверь, получаю кастетом в лицо от летуновских ублюдков, очухиваюсь — и уезжаю в Германию. Там евреев чтут больше, нежели здесь!
— Ты все «записал», двойной агент? — спросил Артур. — И про какой такой марш ты говоришь?
— Ходи тут, формируй вам доказательную базу… — Игорь Леонидович, кряхтя, вытащил из трусов диктофон, а из-под сорочки — провод с микрофоном. — Не только записал, а еще и усугубил, «подвиг», так сказать… «Садите» его на здоровье.
Ермолов включил зажигание, и машина, резко взяв с места, выехала на дорогу.
— Включай, Артур, диктофон. Послушаем, о чем они там поговорили.
— А куда мы едем? — поинтересовался Игорь Леонидович.
— На якобы твою квартиру. Ты же назвал ее адрес? — оглянулся Веденеев.
— Естественно, — огрызнулся Француз, уже явственно ощущая боль в лице, где-то между глаз.
— Хорошая квартира. Тебе понравится, — заверил подполковник из Зареченского РУВД.
— Я себе представляю… — раздраженно прошипел Игорь Леонидович, у которого усиливалась мысленно представляемая боль в месте будущего соприкосновения кастета с головой.
«Все! Бежать. Сразу, как отпустят! Сразу, как сдам того «мусора» этим «мусорам»… Тьфу!!! Твою мать! Говно какое-то! «Мусора» — «мусорам»… Что за страна такая?! Не-е-ет, друзья мои! Я убегу туда, где вы меня никогда не найдете — в славный городок Рюссельхайм! Туда, где начал свой род Хаим Францман двести лет назад. В Германии полицейские, чтобы свербовать на сделку честного мошенника Игоря Франца, не станут прищемлять в дверном косяке его пальцы, как делает этот сионист Веденеев!»
* * *Майор Летунов откровенно нервничал, сидя в своем кресле. Идею о том, что кто-то позвонит ему на служебный телефон и сообщит, что «сумасшедший сын» отыскался, перспективной не назовешь. Однако чем черт не шутит! Не такой уж большой этот город…
Если выгорит дело, которое началось сегодня с приходом чудаковатого лысого дурня по фамилии Франц, то вопрос о «кураторстве» можно снимать, как исчерпанный. «Ребяток» отправлять подальше — настолько далеко, чтобы была гарантия того, что они не разговорятся нигде и никогда. Далеко их нужно будет отправлять…
Через четыре года — памятные наградные часы стоимостью пятьдесят рублей «новыми» — от руководства, нелепая мазня под названием «картина» — от коллег… То есть долгожданная пенсия. А там… Летунов усмехнулся, подумав, что он будет делать «там», да еще с «тем», что у него уже имеется на балансе помимо еще несуществующих памятных часов за пятьдесят рублей с гравировкой…
Все было бы хорошо, абсолютно все, если бы не этот Веденеев! Где ты, друг любезный, где?!
Геннадий Иванович почувствовал, что «бриллиантовый дым» в который раз рассеивается, оставляя его один на один с жестокой реальностью. Как это часто бывало в минуты его внезапного необузданного гнева, Летунову захотелось выдернуть из кобуры пистолет и изрешетить стену напротив. Обычно руоповец на этой стене представлял изображение того, кто был причиной этого гнева. Сейчас перед ним, как живой, стоял зареченский сыщик…
«Ты должен как-то проявить себя! Но в каком месте ты это сделаешь? Как тебя опередить?.. Веденеев, ты обязательно совершишь ошибку и «засветишься»! Но где?!»
От нехватки информации и беспомощности Летунов заскрежетал зубами. Глянув на часы, Геннадий Иванович щелчком вытолкнул сигарету из пачки и вытянул ее зубами.
«Если все идет по плану, то эти двое сейчас тарабанят по двери Франца. А Франц-то, лысый пройдоха, не такой уж законопослушный гражданин, как может показаться сначала. Он в розыске за мошенничество! Значит, сейчас он хочет «слинять» из города с наворованными бабками, да еще и под охраной РУОП? Ха-ха! Ушлый малый! Неужели ты думал, что я тебя не проверю и не «расколю»? И неужели ты подумал, что я возьму твою тысячу баксов, если планирую забрать все триста?»
У Геннадия Ивановича сквозь розовое лицо пробилось некое подобие улыбки. Эту улыбку не хотелось стирать с лица даже тогда, когда зазвонил служебный телефон. Летунов так и ответил, продолжая заманчиво улыбаться:
— Говорите, слушаю вас…
— Что-то вы не очень похожи на скорбящего родителя, — раздалось из трубки. Голос был незнакомым.
Летунов вскочил с кресла и продолжил разговор стоя, уже серьезным и озабоченным голосом:
— Говорите, говорите! Вы по поводу объявления на телевидении?
— Да, по поводу вашего шизофреника. Только почему-то он не похож на сумасшедшего.
— Он скрытый шизофреник. Он болен, но думает, что здоров.
— Это как алкоголик, что ли?
— Где вы его видели? Где он сейчас?.. И это… как он себя чувствует?
— Не знаю, лоб ему не щупал.
— Так где он сейчас находится?
— А где находится крупное вознаграждение? Или оно тоже «скрытое»?
— Давайте встретимся и все обговорим!
— Нет уж, — не согласился абонент на том конце провода. — Знаю я вас! Лучше скажи, мужик, «крупное вознаграждение» — это сколько?
— Если ты знаешь, где в данный момент находится этот человек, за информацию получишь миллион. — Летунов перешел на «ты», потому что уже выяснил для себя, представителем какого социального среза населения является позвонивший. — Ты вообще держал когда-нибудь миллион рублей в руке?
— До деноминации или после?..
Геннадий Иванович чувствовал, что над ним издеваются, но ничего поделать не мог. Это знал и его собеседник.
— До…
— Нет, не держал, — огорченно произнес хриплый голос. — Ни до, ни после. Но у меня, кажется, появилась возможность подержать в руке два миллиона.
— Два миллиона ты хочешь за информацию?! Ты с ума сошел?!
— Я что-то не понял, мы с сыном поедем целоваться или нет?!
— Да, да, конечно! — едва не зарычав от ярости, прокричал руоповец. — Господи, о каких деньгах речь! Два — значит, два. Лишь бы наш дорогой и единственный нашелся!
— Ну тогда бери два, папаша, и подъезжай к площади Ленина, ко входу в библиотеку. Я как раз сейчас дочитаю и выйду… И давай побыстрее. Время — обед давно, а… В общем, давай побыстрее. Но учти, мил человек, если сразу деньги не отдашь — слова не скажу.
— А почему я должен тебе верить?
— Насколько я понял ситуацию, у тебя нет выбора, — насмешливо проговорил голос. — Правильно, папаша?
— Хорошо… — немного помолчав, ответил Летунов. — Я выезжаю.
В трубке раздались короткие гудки, и он повесил трубку.
«Черт с ним! Даже если «кинет» — выбора у меня на самом деле нет. Впрочем, я сразу пойму, врет он или нет».
* * *На кухне захрипела электрическая кофеварка, известив о том, что пора вставать из кресла. Артур, который ни дня не мог прожить, не выпив несколько чашек этого замечательного, пахнущего шоколадом напитка, рывком поднялся и пошел на кухню.
Последние двое суток, точнее — события, которые произошли за это время, немного его изменили. Это никак не повлияло на его внешнюю сторону — все тот же приветливый, приятный в общении молодой человек, но внутри… Сыщик чувствовал, что где-то в глубине его души произошла перемена. Как много миллионов лет назад в результате взрыва в Галактике появилось нечто новое — Земля, так и всплеск последних событий родил в душе Артура новую, доселе не известную ему микроскопическую планету, существование которой теперь придется признавать. Он прислушивался к себе, но никак не мог придумать название этой планете. Не мог, потому что не понимал, для чего она родилась и основой какой новой черты его характера она станет.
