Николай Леонов - Мщение справедливо
– Банк вдвоем не взять... – Крячко почесал в затылке. – Они оба стрелки, чего они еще могут придумать? Твой парень к ним приблизиться, конечно, не может.
– Да и я не позволю. Они могут его лишь разово использовать и сразу убрать. Все! – Гуров хлопнул ладонью по столу. – Информации недостаточно, будем ждать.
– Там ждать, здесь ждать! – Крячко собрался сплюнуть на пол, взглянул на Гурова, сглотнул. – Допустим, сегодня прокуратура тряхнет Барчука. Он замандражит, начнет звонить, советоваться. С кого начнем мы? Яшин? Еркин? Ждан? Куда ни сунься, везде получишь по рогам.
– Я начну с Якушева, который сегодня вернулся из Цюриха. Считаю, именно с него должен начать Галей.
– Возможно, возможно, однако Якушева не расколоть и помощника из него не сделать, – возразил Крячко. – Ты великий сыщик, однако силенки соизмеряй. Якушев – не наш уровень, на него не надавишь, не напугаешь. Он десяти вице-премьеров стоит.
– Но жизнь у него одна? – спросил Гуров. – И Галея он знает, как мы с тобой. И он знает, что, кроме нас, его никто не защитит.
– Он откупится.
– Верно. Но это уже не слова, а поступки. Человек, совершающий поступки, обязательно совершает и ошибки.
Крячко задумался, долго молчал, ежился, морщился, казалось, превозмогая боль, хотел сказать, передумал.
– Ладно, уговорил. – Гуров поднялся. – Сегодня среда, но мы работали в субботу, а я и в воскресенье. Сегодня с обеда объявляется выходной. Зайдем к Верочке, заберем свои бумажки и едем ко мне.
Гуров взял у Верочки плотный конверт с отпечатанными материалами, сказал, что они с полковником Крячко отбывают в неизвестном направлении, сегодня не вернутся, но в случае крайней необходимости его можно найти по домашнему телефону.
Секретарь понимающе кивнула и спросила:
– Эта дама с телевидения, якобы режиссер, вас нашла? – В голосе секретаря звучали ревнивые нотки.
– Бог миловал! – Гуров поцеловал Верочку в щеку, быстро вышел, махнул рукой Крячко, который у соседнего кабинета разговаривал с двумя офицерами, и направился к лифту.
– Всех интересуют наши успехи в розыске киллера, ликвидировавшего замминистра, – сказал Крячко, догнав Гурова и нажимая кнопку вызова лифта. Кто у нас служит, не пойму? Останавливают в коридоре, начинают задавать вопросы...
Двери лифта раздвинулись, Гуров посторонился, пропуская выходившую из кабины женщину, хотел войти в лифт, когда почувствовал, что его взяли за руку.
– Здравствуйте, Лев Иванович. Вы на удивление рассеяны.
– Здравствуйте, – механически ответил Гуров, с сожалением глядя на закрывшиеся двери, взглянул на остановившую его женщину, узнал Татьяну Ташкову, которая вчера была у него вместе с телеведущим Александром Туриным.
– Извините, Татьяна Евгеньевна, задумался. – Гуров несколько смешался, глянул на Крячко.
– Здравствуйте. – Станислав поклонился. – Меня представлять не надо. Я друг, подчиненный, напарник и соратник по кличке Станислав.
– Очень приятно. – Татьяна пожала Крячко руку. – С утра ищу вас, бегаю по министерству, собираю материал для передачи, вдохновляюсь, так сказать.
Гуров собрался ответить, что вдохновляться следует не в министерстве, а в отделении милиции или патрульной машине, когда проходивший по коридору генерал Орлов громко сказал: «Лев Иванович, зайдите!» – и проследовал в свой кабинет.
– Извините. – Гуров кивнул и пошел следом за начальством.
– Засыпались, – сказал Крячко, беззастенчиво разглядывая Татьяну. Хотели сорваться с уроков, налетели на директора. Ваша вина, Татьяна Евгеньевна. Будем ждать здесь или пройдем в наш кабинет?
– Этот генерал – ваш начальник? – спросила Татьяна, кивнув в сторону коридора.
– Обязательно начальник, иначе Лев Иванович никогда бы не бросил столь очаровательную женщину.
– Как вы думаете, это надолго?
– Вряд ли, но нас вполне могут сей момент послать куда Макар телят не гонял. – Крячко обошел вокруг гостьи, словно вокруг статуи, удовлетворенно хмыкнул.
– Станислав, у вас своеобразные манеры.
– Мент, чего с него взять. Значит, материал собираете? – Крячко кивнул, быстро прикидывая, какую пользу можно извлечь из встречи с телевизионщицей.
Крячко хотел поехать к Гурову, выпить, потрепаться за жизнь. С другой стороны, он знал, чем такое мероприятие закончится. После семи вечера он, Крячко, будет рваться домой, но ему будет совестливо оставлять друга в одиночестве. В результате Крячко может у Гурова заночевать, жена с дочкой обидятся и будут правы.
– Гуров великий сыщик и отличный парень. – Крячко заглянул женщине в глаза.
– Я вам верю. – Татьяна улыбнулась. – Что дальше?
– Его следует изучать детально, в различной обстановке.
– Вы сводник?
– Каждый женатый мужик – сводник, потому как одновременно и завидует, и сочувствует. В общем, так, Танечка. Вы мне нравитесь, я вас приглашаю в гости к Льву Ивановичу. Вы знаете, какая у него квартира? Как можно делать о человеке передачу, не побывав у него дома? Какая обстановка? А кухня? А ванная, с ума можно сойти!
Татьяна наблюдала за Крячко с любопытством. Когда он упомянул о ванной комнате, женщина фыркнула и сказала:
– Станислав, к вам необходимо привыкнуть.
– Ко мне? – Крячко смотрел удивленно. – Вы попытайтесь привыкнуть к Гурову!
– А на кой черт мне к нему привыкать? – Татьяна не позволяла мужчинам разговаривать с собой в подобном тоне, рассердилась. – Отложим знакомство до следующего раза. – И нажала кнопку лифта.
– Как скажете, мадам! – Крячко поклонился. – Только другого раза может не представиться.
Татьяна смотрела задумчиво, решая, что ей больше хочется? Поехать с этими странными мужиками или послать их и отправиться домой? Вчера Гуров произвел на нее двойственное впечатление: раздражал и притягивал одновременно.
– По коням! – Гуров появился стремительно, взял Татьяну и Крячко под руки, ввел в лифт, который только раздвинул двери. – Надо убраться из этого здания немедленно.
Глава шестая
Гуров подсадил даму в «мерседес» Крячко, прыгнул в свою «семерку»; вскоре они уже парковались у подъезда дома, некогда стоявшего на Никитском бульваре, затем много лет на Суворовском, сегодня вновь вернувшегося на Никитский. Дом был большой и не путешествовал. Это бульвар перестраивали, обрезали да переименовывали.
Татьяна Ташкова, женщина своенравная, – пользовалась у мужчин успехом, да и профессия приучила ее командовать, – несколько растерялась под быстрым мощным напором милицейских сыщиков. Они обращались с ней вроде уважительно, но ни о чем не спрашивали, открывали двери, закрывали двери, вводили ее, выводили, пока она не оказалась за бронированной дверью; за спиной лязгнули мощные засовы, и Гуров то ли усадил, то ли кинул Татьяну в огромное низкое кресло, громко заявил:
– Вот и ладушки! И путь они все горят голубым пламенем!
Крячко пронес привезенные пакеты на кухню, выглянул и спросил:
– Уже стреляют?
– Простите, Танечка, буквально две минуты. – Гуров улыбнулся, взглянул на друга, который уже снял пиджак, подпоясал фартук, а пистолет отцепить забыл. – То ли этот аферист, на веранде которого убивают, то ли евойный адвокат напугали Яшина и Ждана, те накапали своим шефам, накрутили нашего министра, и все это дерьмо обрушилось на голову Петра.
– А мы с тобой сбежали! Молодцы! – Крячко хлопнул себя по животу. В фартуке и с пистолетом Станислав выглядел комично.
– Ты чего-нибудь сними, либо тряпку с живота, либо пистолет из под мышки, – сказал Гуров. – Мы не сбежали, а выполнили приказ своего начальника, который велел нам убираться с глаз и не показываться до особого распоряжения. Наливай, господа сыщики изволят отдыхать!
– Слушаюсь, шеф! Как в лучших домах! – Крячко подвинул журнальный столик, расставил высокие стаканы, ловко нарезал апельсин, принес из кухни замороженную бутылку водки и налил.
Татьяна взглянула на вмиг запотевший стакан, прикрыла глаза.
– Танечка, данная бутылка пролежала в заморозке двадцать семь дней! торжественно произнес Крячко, поднимая стакан. – Ровно столько дней ваши покорные слуги были трезвенниками. Но все проходит! За вас! За встречу! За удачу! И чтобы в нас промахнулись!
– Здоровья! – Гуров чокнулся с Таней, выпил, зажевал долькой апельсина.
– Станислав, вы налили щедро. – Татьяна осторожно взяла стакан. – Но и в тост запихнули столько, что отказываться неприлично.
– "Чтобы в нас промахнулись" на самом донышке лежит.
– Водка лежит? – Татьяна усмехнулась. – Да Бог с вами, пусть «лежит водка», главное, чтобы в вас промахнулись. – Она выпила половину, тяжело выдохнула, осторожно вытерла слезу и допила до конца.
– Во! Я сразу понял, что ты свой человек, Танюша! Умница! Пошли готовить ужин, я тебе такое про Гурова расскажу, ахнешь!
– Татьяна Евгеньевна, простите парня! – Гуров закурил. – Тяжелое детство, кругом уголовники, генералы – кошмар!
