Андрей Константинов - Реализация
– Так… ежели везут? – вопросом на вопрос ответил Штукин.
Гамерник аж крякнул:
– Ве-еселый разговор. Хороший.
Штукин подождал, пока отойдет официант, принесший ему еще одну чашку кофе, и сказал:
– Только я пришел не для того, чтобы предупредить…
– Что? – не понял Гамерник.
Валера объяснил:
– Да, да. Не предупредить. А предложить.
Что ни говори, а голова у Сергея Борисовича соображала быстро. Он сощурился и язвительнейшим тоном уточнил:
– Предложить вариант: «убиваху одним махом»?
– Ну зачем же так… грубо, Сергей Борисович!
– А что грубо?
Валера посмотрел своему собеседнику прямо в глаза и очень медленно и тихо произнес:
– Когда стреляешь в живых людей, то их можно и убить. Поэтому – лучше не стрелять. Чтобы отнять деньги – не обязательно оставлять за собой трупы.
Какое-то время они молча пристально смотрели друг на друга, потом Гамерник словно опомнился:
– Я же не про стрелять сказал, я – образно… Ты же понимаешь!
На лице Штукина появилась улыбка, которая была бы более уместна на какой-нибудь пиратской харе:
– Что-то мы тормозим, Сергей Борисович… Давайте нормально и спокойно все сформулируем…
– Давай! – охотно согласился Гамерник. – Ты – человек, которого я вижу третий раз в жизни. Вру: с учетом незабываемой сцены в книжном магазине – четвертый. Ты приходишь и говоришь: «Я знаю тему за Юнгерова, у которого я работаю и который решил в Москву в МВД захерачить два лимона бакинских, чтобы урыть тебя. Я знаю место и время, когда будут брать бабки. Давай подхватим их, и все будет красиво». Я правильно излагаю? Ничего не путаю?
Чуть наморщившись, Валера все же кивнул, хотя не сразу:
– Ну… в общем и целом – правильно. Акценты, правда, расставляете несколько… утрированно.
– Ишь ты, – усмехнулся Гамерник. – «Утрированно!» Слова-то какие знаем!
– Ага, – сокрушенно вздохнул Штукин. – Слово слышал, а смысл его мне неведом. Батяня, купите мне мотороллер!
Валера придал своему лицу абсолютно дебильное выражение, и Гамерник нервно хохотнул:
– Смешно. А теперь давай о грустном?
– Давайте…
– Скажи мне, мил человек, почему я должен тебе верить? Где гарантия, что это не ловушка – того же Сашки или твоих друзей мусоров?
Штукин виновато развел руками:
– Ну, Сергей Борисович, как вы знаете, полную гарантию дает только страховой полис…
– А мне хотя бы неполную. Хотя б процентов на шестьдесят.
Некоторое время Валера молчал и машинально скреб пальцами левой руки свой затылок. Потом сказал:
– Критерий проверки очень прост…
– Я весь одно большое ухо!
– Сергей Борисович, вы человек бывалый… Я произвожу впечатление богача?
Этого вопроса Гамерник не ожидал, поэтому даже плечами пожал с какой-то настороженностью:
– Не производишь. И что?
– Пятьдесят тысяч – это для меня деньги?
– Это и для меня деньги.
Штукин кивнул:
– Если я готовлю вам западню и рассчитываю на успех – то есть на то, что вы в нее попадетесь – я должен до всего этого банкета постараться получить свои пятьдесят тонн – в противном случае я их уже не получу никогда. Так?
– Ну… логично, но… Я мог бы легко эту мысль разбить. Например, тем, что Юнгеров заплатит тебе хорошие премиальные.
Взгляд Гамерника натолкнулся на скептическую улыбку Штукина:
– Ну и сколько же тех премиальных может быть? Ну, не полмиллиона же? Если здраво прикинуть – сотня тонн – потолок. А в этом случае терять полтинник – все равно очень даже не в кайф. И, главное, их ведь очень легко не потерять. Ведь ежели западня – то ее можно организовать и во вторник, и в четверг – без суеты, без шума и пыли…
Гамерник задумался: «А ведь и правда… На мусорскую подставу это не очень тянет, на юнгеровскую – тем более… Сашка не стал бы запрягать так быстро, да и менты – не полные же дебилы, чтоб на третью всего-навсего встречу такой вот блуд замутить… Вся эта история выглядит настолько дикой, что очень похожа на правду».
– Ну так что, Сергей Борисович? – спросил Валерка и неожиданно улыбнулся: – Мы с вами недолго знакомы, но я вас очень прошу – дайте мне, пожалуйста, схему аэропорта!
Как оказалось, Гамерник тоже читал «Денискины рассказы» Драгунского, и, может быть, смотрел фильм, снятый по ним:
– Этого вы от меня никогда не добьетесь, гражданин Гадюкин!
Они похмыкали, испытующе поглядывая друг на друга, а потом Штукин спросил:
– Ну, так что?
– Работаем? – ответил вопросом на вопрос Гамерник.
– Работаем! – энергично согласился Штукин. – Хотел бы подчеркнуть одно совсем немаловажное обстоятельство: изъятие этой крупной суммы у Юнгерова – это, прежде всего, не наше обогащение (заметьте – местоимение «наше» я выделяю особо), а…
– Ясность радует, – успел вставить Гамерник.
– …А, в первую очередь, провал мероприятий по линии МВД и серьезнейший удар по экономике империи Александра Сергеевича. Вторую такую сумму он не соберет.
– Правильно, – медленно, словно нехотя кивнул Гамерник. Он понимал, что, в случае успеха, потери Юнгерова будут действительно очень большими, гораздо большими, чем похищенные два миллиона. Репутационные потери, например, вообще трудно подсчитать. Ведь если эти два миллиона уже ждут серьезные люди в Москве, а деньги не привозят – как назвать людей, замутивших всю эту бодягу? Правильно, налепушниками и никак иначе. Инициатива-то с этими деньгами от Юнгерова в Москву исходила, а не наоборот…
Гамерник даже не заметил, что в своих рассуждениях начал воспринимать всю эту тему с двумя «лимонами» как данность, как объективную реальность. Грубо говоря, он «повелся», и Штукин это почувствовал:
– А если правильно – то у нас два часа на все про все. Если бы я до вас вчера дозвонился – было бы больше.
– На все про все… – задумчиво повторил Гамерник. – А всех, всех, всех – негусто. Дефицит кадров.
Валера сделал вид, что не слышал последней фразы:
– Крылова я знаю в лицо… Место – ни с чем не спутать…
Почесав пальцами небритый подбородок, Гамерник рявкнул одному из охранников:
– Дай телефон!
Телохранитель немедленно поднес свой мобильник. Гамерник потыкал пальцем в кнопочки и поднес трубку к уху:
– Але… Узнал? Ну. Все спокойно? Тема есть. Нет – на пару слов и прямо сейчас… А где в прошлый раз. Я же сказал – сейчас! Все, давай…
Сергей Борисович вернул трубку охраннику. Штукин хитро прищурился, еле удержавшись от подначивания:
– «А» и «Бэ»?
Валерка намекал на некогда сообщенные инициалы. Гамерник намек понял, но сделал поначалу удивленные глаза:
– Кто-кто?
И буквально через секунду он понял, что это ханжество ни к чему в данной ситуации – все равно предполагаемых участников концессии придется знакомить между собой. Сергей Борисович несколько натянуто улыбнулся:
– «А» и «Бэ» – это точно. Сидели на трубэ… Чем богаты. Лучшие из худших, но других нет.
Ощутив, что кровь вдруг быстрее побежала по жилам, Штукин специально стал вроде как отговаривать Гамерника задействовать тех самых «лифтеров» – ведь под «А» и Бэ» подразумевались именно они:
– От них смертью смердит.
Скривившись, как от кислятины, Сергей Борисович нервно стал перебирать предметы, лежавшие на столе, – салфетку, тарелку, сахарницу.
– Какая смерть?! У тебя к ним необъективное, пристрастное отношение! Какая смерть? Вот мы сидим. Вот сахар трех сортов. Вот сливки. Вот, вот, вот… Это все – есть. А что было – то прошло. Если вообще было.
– Действительно – и чего не бывает в шутейном разговоре! – не удержался и хмыкнул язвительно Штукин, тут же подумавший, что не стоит все-таки перегибать палку.
Гамерник и впрямь почти обиделся – лицом построжал, губки поджал:
– Мы зачем встретились, я не понял?
В знак капитуляции Валера поднял руки:
– Прошу пардону. Необоснованно репрессированный необоснованно погорячился. Больше не буду, поскольку ничего личного между нами и впрямь не было. Итак: когда и где я встречаюсь с коллегами по мероприятию, девиз которого «без шума и крови»? Девиз мне еще раз хотелось бы подчеркнуть. Потому как если завалить ментов – да не просто каких-то, а самого Крылова… Я боюсь, что даже у вас, Сергей Борисович, не хватит фантазии, чтобы прикинуть, какая тут карусель закрутится, какая цыганочка с выходом начнется…
– Проехали, – раздраженно дернул челюстью Гамерник. – Мы об этом уже терли. Я что, с первого раза не втыкаюсь? Или ты думаешь, мне нравится, когда мокруха?
Непонятно, как Штукин сдержался и не сказал вслух «О, как!». А ведь уже открыл рот! Чтобы не закрывать его впустую, Валера ляпнул первое, пришедшее в голову:
