Резервация - Антон Сибиряков

– Угу.

Индус обернулся на голос. Оглядел Антона.

– Наш врач его подлатает. Шрамы украшают…

Ему никто не ответил. Не было сил. И он снова отвернулся к дороге.

Гай думал о Мирре. О детях. О том, что она, наверное, обрывает телефон, разыскивая своего ненаглядного Гая.

Сначала злилась, – подумал он с улыбкой. – А теперь переживает. Уложила детей спать, поцеловала их на ночь, и к телефону. Всю ночь, не смыкая глаз. И с каждым звонком, с каждым выстрелом вхолостую ее сердце замирало. Конечно, она знала, что он до сих пор в резервации. Но так не хотела этому верить…

От мыслей о Мирре у Гая заныло в груди. Они жили вместе девятый год, но он любил ее так же, как в самом начале. Когда они только встретились.

Если мое сердце болит по тебе, значит ли это, что я люблю тебя? – как-то спросил он у нее. Они лежали в постели, в водовороте белых простыней. На Мирриных бедрах подсыхала сперма Гая, а он лежал, прижавшись губами к ее шее. Шептал ей дурацкие вопросы, совсем несвойственные индийцу. Но они жили в Голдтауне, в золотом городе, полном утопических свобод.

– Это значит, что ты еще жив, – сказала она тогда. И рассмеялась.

Теперь Гай знал, что тогда она сказала правду.

Если мое сердце болит по тебе, значит, я еще жив, – подумал он. – И я обязательно вернусь к тебе, чтобы унять эту боль.

Машину тряхнуло и Антон, успевший задремать, дернулся, открыв глаза. Глянул в окно. Они свернули с дороги, черпнув отвалом груду песка.

– Что происходит? – спросил он у Гая.

Дороги тут не было – они ехали по спекшемуся песку, с хрустом ломая его затвердевшую плоть.

– Я не знаю, – ответил Гай.

Они уезжали прочь от жилых кварталов, к маячившим на горизонте развалинам. Антон оглянулся – рой светляков поредел, за ними следовала всего пара машин. Остальные помчались дальше по дороге, не сбавив скорости.

– Куда мы едем? – спросил Антон.

– Увидите, – ответил Индус.

– Чем был так важен Кениг? – задал вопрос Гай. – Что ради него стоило затевать такое?

Индус повернулся к Гаю.

– Можно мне задать тебе тот же вопрос? Чем вам был так важен этот сраный старик? Что у вас там за толерантность такая, что вы, двое мужиков, едете в резервацию за смердящим трупом какого-то ебаного педофила?!

– Мы исполняли приказ, – сказал Гай. – Произошло убийство гражданина Европы на неподконтрольной Альянсу территории…

– Да заткнись ты нахуй со своими формулировками! – оборвал Гая Индус. – Ты ведь жил здесь и знаешь, какая мразь приезжает сюда трахать наших детей! Не твоих, твои теперь за периметром, а наших! Ты ведь не оскотинился, Гай. По глазам вижу. Так какого хуя вам так сдался этот старик?!

– Забудь, – Гай махнул рукой.

– Ты скоро узнаешь, – сказал Индус. – Но вот тебе мое мнение. И как оно тебе, по душе? Ты защищаешь таких, как этот старик. От нас. Как будто мы их тащим сюда силком и подкладываем под них своих детей!

Гай больше не отвечал. Молча смотрел в окно.

Индус подождал и отвернулся к дороге.

Буря нагнала их. Накрыла волной. И все, что было вокруг, вдруг исчезло. Не стало ни неба, ни земли, ни тех развалин, что маячили на горизонте темными огрызками. Все смешалось, стерлось, испарилось. Как будто сцену из фильма накрыло рябью телевизионных помех. Весь мир в мгновенье сузился до тесного автомобильного салона, освещенного парой маловольтных ламп.

Водитель не сбавил хода. Наоборот – выжимал из машины всю лошадиную мощь. Бояться было нечего, вокруг расстилалась пустошь – и они пересекали ее, стараясь обогнать бурю, вырваться из ее пыльных туч.

– Это еще что, – сказал Индус, – бывают такие, что переворачивают машины к чертям! Представляете? – он обернулся. – Какая нужна сила, чтобы перевернуть этого зверя?!

– Есть сигарета? – ответил на это Гай.

Индус усмехнулся и порылся в бардачке. Протянул Гаю смятую пачку.

– Кури.

Гай достал зажигалку.

– Интересная, – кивнул Индус. – Сто лет не видел бензиновых зажигалок. Трофейная?

– Угу, – выпустив дым из носа, ответил Гай.

– А я вот одно время зубы собирал, – сказал Индус. – Человеческие. Дрелью просверливал и делал ожерелья всякие, четки… был спрос. Теперь не до этого, – он вздохнул. – Война.

– Куда мы едем? – спросил Гай.

– Это хорошо, что буря. Что ни хрена не видно. А то пришлось бы вам глаза завязывать, – сказал Индус. – Ты не беспокойся. Мы не варвары.

Обычно после таких слов, – подумал Антон, разлепив глаза, – становится особенно страшно за свою жизнь.

Они не понимали, куда их везут. Сопротивление… да кто, вообще, о них что-то знал? По телеку про них не говорили, новостные каналы всех причисляли к сепаратистам, незаконно захватившим контроль над большей частью бывших республик. Людская каша, как это бывает, когда разгорается гражданская война. Европейцы не хотели лезть в это дерьмо, они были счастливы там, за стеной.

Им и невдомек, – подумал Антон. – Что в резервации водятся чудовища…

Настало утро. Но на улице было все еще темно от пыли. Потом, когда солнце поднялось выше – округа превратилась в серую воронку. Не было за окнами ни пространства, ни времени. Только гул ветра и бесконечная стена песка.

– Скоро будем высаживаться, – Индус кинул им банданы. – Нате вот, прикройтесь.

Он протянул им засаленные банданы. Антон разглядел на своей орла. Он повязал ее на шею. Потом, подумав, натянул на лицо.

Через пятнадцать минут машина встала. Индус улыбался – кажется, вся эта срань была ему в кайф.

– Не потеряйтесь, – сказал он, натянув маску по самые глаза. А потом, сверху, защитные очки – мутные, на пожелтевшей резинке. Подмигнул Антону. И открыл дверь.

Снаружи творился песчаный ад. Холодный после ночи песок сек, будто плетью. Антон прикрылся рукой, стараясь удержаться на ногах, и сразу почувствовал, как чья-то пятерня сгребла его плечо – рубаху вместе с кожей. Его потащили куда-то, а он только и делал, что перебирал ногами, стараясь не упасть. А в глазах уже было полным-полно песка – и от этого они казались закопченными на огне стеклышками.

Он хотел закричать Гаю, спросить, куда тот его тащит, но только засипел что-то сквозь маску. Да и не Гай это был – впереди маячила огромная фигура в военном жилете.

Это место, – думал Антон. – Оно в нигде. Под кроватями испуганных детей, в шкафах и в темных подвалах, где прячутся монстры.

Ему на миг показалось, что руки, тащившие его, были свиты из стальных жгутов. И он попытался вырваться, но ему тут же прилетело под дых