Серж Лафоре - Соль в ране
Неуверенно она добралась до кормы. Дул слабый ветер. Стояла полная ночь. Видимо, все маневры уже были выполнены, потому что никто не отдавал никаких приказаний. В местах, защищенных от ветра, виднелись неясные тени. Даун понадобились обе руки, чтобы удержаться, и она, погасив фонарь, положила его в карман и дальше пошла по штормовому поручню.
Палуба поднималась, наклонялась и опускалась под ее ногами; корпус корабля глухо поскрипывал. Справа и слева от нее шумело море. Отчетливо слышался таинственный шум движущихся волн, хотя белые гребни не были видны.
В коридоре полуюта Даун зажгла фонарь, легко нашла маленькую дверь, которая вела в трюмное отделение, и стала спускаться по узкой лестнице. Теперь она различала, как ударяли волны по корпусу: здесь, внизу, стон судна под напором волн слышался постоянно. Из трюма доносился привычный запах мокрого дерева, угля и застоявшейся воды.
Даун нашла другой коридор между товарными трюмами и в конце его увидела дверь с номером. На бирке ключа была та же цифра, и Даун почувствовала себя уверенней. Справа от нее железная лестница без поручней спускалась в трюм. Придерживая рукой дубовую переборку, Даун пошла к двери и вдруг остановилась, почувствовав неладное. Под ней что-то ритмично скрипело, напоминая звук бурава, который крутят сильной рукой.
Даун вернулась назад и остановилась у железной лестницы. Шум не прекращался, и она, оставив фонарь, стала осторожно спускаться.
Внизу, в давящей темноте помещения, которое она приняла за трюм, Даун больше не слышала звука бурава, но вместо него раздался неясный шум, напоминающий шепот. На ощупь сделав несколько шагов, она натолкнулась на что-то деревянное. Даун нагнулась и узнала крышку люка, поднятую на петлях. Значит, имелся и другой вход?
Даун встала на колени и, просунув голову в отверстие, увидела слабый свет, закрытый бочками. В этом свете скрестились две струи воды толщиной с руку. Ее сердце, казалось, выскочит из груди, и, сжав зубы, Даун спустилась вниз. Под ней вода с шумом перекатывалась с борта на борт. Даун не решалась смотреть вниз, но вода скоро коснулась ее лодыжек. Когда она стала на пол, вода доходила ей до колен. Вдруг под ней возникла неясная тень. Холодная и жесткая рука закрыла ей рот, а другая — крепко сжала ее. Даун пыталась вырваться и укусила руку, которая душила ее.
— Не двигаться или я тебя убью!
По голосу Даун никого не смогла узнать и сильно ударила своего противника ногой, но закачалась и упала. Вода сомкнулась над ней, и вонючая жидкость попала ей в рот. Ее снова схватили, и вновь рука закрыла ее губы. Даун повисла как мешок и перестала сопротивляться.
— Давай-ка ее сюда, — прошептал другой такой же неясный голос.
Даун почувствовала, как ее схватили и подняли, ударив головой о крышку люка, и затем, хотя ее глаза были закрыты, она поняла, что ее положили на пол. Она не двигалась. Рядом с ней раздался звук тяжелых морских ботинок, потом стук, и Даун поняла, что те, кто напал на нее, заколачивают крышку люка. Тогда она резко выдохнула и сильно закричала.
Жестокий удар по голове прервал ее крик…
Когда она пришла в себя, то увидела, что Эдвардс поддерживает ее голову, а Ватфорд и Митчел с тревогой смотрят на нее.
— Что случилось? — спросил Эдвардс.
— Как вы узнали, что я здесь?
— Ватфорд проходил мимо двери коридора и услышал ваш крик.
Митчел держал в руке керосиновый фонарь и напоминал доброго духа со смятой зюйдвесткой на голове.
Даун попыталась встать, но в ее глазах заплясали искры. Она поднесла руку ко лбу и, все вспомнив, вцепилась в плечо Эдвардса:
— Эдвардс, далеко ли мы от берега?
— Я пытался связаться с берегом по нашей маленькой бортовой рации, — ответил он. — Мы примерно в сорока милях от Фиджи.
— Послушайте, я уверена, что судно хотят потопить!
— Да что вы такое говорите?
— Я думаю, что их было двое. Они просверлили отверстия в днище, и я видела, как полилась вода. Я удивилась, что они меня сюда вытащили.
Ватфорд подскочил к крышке люка, схватил за кольцо и дернул. Затем побледнел как полотно и хрипло сказал:
— Крышка пробита!
Он приставил ухо к дереву и тотчас произнес:
— Да, это правда. Вода проникает в трюм, слышно, как она шумит.
Ватфорд уже почти встал, но судно качнулось, и он свалился на живот… Одним прыжком он вскочил на ноги.
— А что вы здесь делали? — спросил у Даун Эдвардс.
— Я хотела взять кофе и рома в кладовой.
Эдвардс показал на распахнутую дверь кладовой:
— Это вы открыли?
— Да нет же! — крикнула она. — У меня не было времени для этого.
— Дайте мне мой ключ.
Даун поискала в карманах несколько раз и уже начала нервничать:
— У меня его больше нет. Его у меня украли!
Эдвардс помог ей подняться и, подняв фонарь, пошел в кладовую. Все мешки оказались разорваны, баки с водой пробиты, на сало, муку и сахар была высыпана каустическая сода и порошок для чистки посуды, а также разлита канистра денатурата и бочка мазута.
Носком ботинка Митчел покопался в этом месиве и проворчал:
— Вот это номер. Ни пожрать, ни попить. Ничего, кроме воды.
— И трюм затоплен, — добавил грустно Ватфорд.
— Митчел, — приказал Эдвардс, — поднимитесь в плотницкую и принесите инструменты и деревянные пробки. Захватите с собой Трентона и откройте мне люк.
— Хорошо, месье.
— Ватфорд, найдите Деланнея и передайте ему от моего имени, что нужно сделать перекличку.
— Бегу, месье.
Эдвардс остался вдвоем с Даун. Желтый свет фонаря делал резкими черты их лиц.
— Слишком поздно, — произнесла Даун устало. — Они уже на своих местах.
— Вы уверены, что их было двое?
— Да.
— Они переговаривались?
— Да, но я не смогла распознать их голоса.
— Пошли наверх. Нужно включить насос.
Эдвардс выругался и добавил:
— Чертов Арчер сыграл с нами злую шутку из-за своего равнодушия к моторам. Если бы дизель работал! Но он обожал ходить под парусами, как в доброе старое время.
На палубе дул ветер, и Даун почувствовала себя лучше.
— Идите в рубку, — сказал Эдвардс.
— Пойду переоденусь. Я свалилась в воду в трюме.
Деланней вышел из темноты и отрапортовал:
— Все на местах! Но зачем понадобилась эта перекличка?
— Мы тонем, — ответил Эдвардс. — Два вредителя просверлили корпус и заблокировали крышку нижнего трюма.
— Боже мой!
— Попробуем починить это с Трентоном. Следите за командой, Деланней. Я пойду к насосу.
Насос находился у основания главной мачты и был снабжен бензиновым мотором, а еще к нему можно было присоединить двойной рычаг и качать вручную. Эдвардс надеялся, что насос их выручит, но через полчаса он узнал грустную новость.
Трентону удалось открыть крышку, и когда они с Митчелом спустились вниз, то увидели, что вода уже залила отверстия, о которых говорила Даун, и теперь невозможно было заделать их пробками. Трентон с Митчелом, правда, пытались, но безуспешно. Потом, как только они запустили мотор насоса, его цилиндр взорвался, потому что кто-то оставил там несколько болтов. И в довершение всего, когда Деланней стал пересматривать продукты, обнаружил, что их осталось дня на два для всего экипажа. С тяжелым сердцем он проверил запасы питьевой воды: в каждой цистерне плавала нефть.
Противник действовал весьма методично.
Эдвардс и Деланней совещались в ходовой рубке. Они оба падали от усталости, а под ними «Марютея» набирала шесть тонн воды в час.
— Деланней, нужно во что бы то ни стало добраться до Фиджи.
— Уж не думаете ли вы оставить корабль?
— Только в крайнем случае. Мы сможем укрыться в заливе Бити Роро и, если потребуется, выбросимся на берег.
Деланней согласно кивнул:
— Вы подозреваете кого-нибудь?
— Да.
Эдвардс посмотрел на Даун, которая спокойно спала, и ответил:
— Скоро узнаете. Не забывайте, что у нас на борту на двести тысяч долларов необработанных алмазов.
— Я об этом помню.
Деланней вышел.
«Марютея» легла на новый курс. Трентон пытался починить насос, а Деланней ждал подходящего момента, чтобы поговорить с Ваном и Келлером.
— Неплохо, — сказал он им, — но не думайте, голубки, слишком легко выкрутиться и не забывайте, что вы здесь не одни.
— У нас хорошая память, — усмехнулся Ван.
— Тем лучше для вас.
Шторм налетел на них с сумасшедшей силой и скоростью, обращая в ничто все планы людей, и выжить мог только тот, кто был способен хранить хладнокровие во что бы то ни стало.
ГЛАВА 11
На этот раз «Марютея» была готова к схватке: из парусов на судне оставались лишь кливер из специальной ткани, рассчитанной на плохую погоду, и один из малых парусов главной мачты. А все, что могло двигаться: рангоуты, запасные реи, крышки люков — привязали просмоленными веревками или надежно привинтили.
