Фридрих Незнанский - Большое кольцо
Он размахнулся и ударил по лобовому стеклу джипа…
И скоро от сверкающих лаком и эмалью престижных иномарок остались искореженные остовы, не подлежащие никакому ремонту…
А веселые «налетчики», разбежавшись по своим машинам, одновременно, как в прошлый раз, вырулили на дорогу. Они возвращались в «Глорию».
Турецкий размышлял о том, что Денис имеет все основания доложить своей клиентке: «Ваш заказ, мадам, выполнен. Вы категорически не хотели огласки, так ее и не будет». А про себя подумать: «Ну порезвились маленько ребята, не без этого… так ведь обществу на пользу».
Опять же и страху навели, но не засветились!..
Глава пятая Обед с продолжением
1
Вячеслав Иванович Грязнов слушал чистосердечное признание Александра Борисовича и размышлял о наиболее актуальном вопросе в данную минуту — плакать ему или смеяться? Ну ведь просил же! А с другой стороны, никому ведь неизвестно, кто они и откуда. Этакие, понимаешь, народные мстители… Нет, скорее, тоже братва, выполняющая чей-то заказ. А те пусть теперь себе головы ломают — чей. От кого исходил. А кто главный конкурент у таганских? Да хоть бы измайловские. Или цветные — те же азербайджанцы, что окучивают Большое кольцо, на фига им тоже какие-то конкуренты, что под ногами путаются? Ну и пусть сами разбираются… Главное крови нету, а мордобой — привычное дело при любом наезде. Считай, стрелка, разборка бескровная. Вот и властям жаловаться никто наверняка не станет, постараются уж как-нибудь между собой…
Зато рассказ Турецкого насчет сайта в Интернете и распечатка, сделанная в «Глории», заставили Грязнова отнестись к проблеме несколько иначе. Похоже, мелким хулиганством тут не пахнет. Организованно все получается, вот и на сектора Кольцо поделено, кто где работает… Ну черт возьми! Каждый день что-нибудь новенькое! А мы чуть что, так сразу — мафия! Угонщики — уже давно мафия, подставлялы — тоже мафия, но недавно…
Однако эти мысли Вячеслав Иванович оставил при себе, не хватало еще при Турецком выказывать свои сомнения, не жирно ли?
Александра Борисовича все, о чем они говорили с Грязновым, совершенно уже не волновало. С той самой минуты, как праведная месть настигла-таки разбойников с большой дороги, позволивших себе поднять руку на «девушку из лодочного сарая», у него пропал всякий интерес и к самому делу, и к его непосредственным участникам. Как никогда их и не было…
Он, собственно говоря, и заехал-то на Петровку, 38, исключительно ради того, чтобы некоторым образом отчитаться перед Вячеславом, а то ведь придет к нему черт-те какая информация, объясняйся потом, а хуже того — опровергай!.. В гораздо большей степени Турецкого сейчас волновали проблемы Питера Реддвея с его джипом. Костя-то теперь ведь с шеи не слезет, найдет повод в самый неудобный момент спросить: «Ну что там у вас с машинкой нашего Пита?» Врать ведь не станешь, что только ею и занимаешься! А время бежит. И чем же ты тогда занимаешься, любезный друг Санечка, а? Где пропадаешь второй уже день? И дома тебя что-то не видно, и на службе отсутствуешь… Ох эти дружеские разговоры!
— Ну так что у нас, в конце концов, с Питером? — раздражаясь на себя, спросил Турецкий, резко меняя тему. — И вообще, чем твой седьмой отдел занимается? Есть хоть что-нибудь?
— Скажите пожалуйста, вспомнил! — иронически хмыкнул Грязнов. — А между прочим, поручено тебе, а я — так, на подхвате. — Но, увидев хмурое выражение на лице друга, лишь рукой махнул: — Ладно, о чем сейчас с тобой говорить?.. На-ка вот…
Он немного отодвинул свое вращающееся кресло и открыл большой ящик письменного стола. Вынул два конверта. Заглянул в один, потом в другой и кинул Турецкому первый.
Александр Борисович тоже заглянул и вытряхнул на стол несколько фотографий. Качество их, конечно, оставляло желать лучшего, потому что печатались они с увеличением с кассет от видеокамер, расположенных на стенах зданий «Пятого уровня». А те запечатлевали любопытных прохожих в разное время суток и при разном, естественно, освещении. Питер же прислал «лица подозреваемых в краже автомобиля», которых еще как-то можно было идентифицировать. Вот из них и отобрали что могли и сделали распечатку.
Высыпав такого же размера фотографии из второго конверта, Турецкий выложил их, как и первые, в одну линию.
— А это кто? — спросил у Грязнова.
— Саня, ты меня огорчаешь, — пожал плечами Вячеслав. — У тебя что-то со зрением в последнее время? Или мысли в другом месте? Смотри внимательно.
— Погоди… Господи, действительно… Нашли, значит?
— Как видишь! — довольно теперь рассмеялся Грязнов. — Они самые, голубчики. И догадываешься кто? Или опять нужна подсказка?
Александр Борисович внимательно посмотрел на Вячеслава, потом поменял местами фотографии в обоих рядах так, чтобы «верхние» лица соответствовали «нижним», еще раз оглядел их и сказал:
— Пожалуй, готов с тобой побиться об заклад, что они самые главные и ненавистные конкуренты наших с тобой орехово-таганских и коптевско-измайловских, не так?
Он нарочно смешал в кучу названия организованных преступных группировок. А имел в виду, разумеется, азербайджанскую братву, прибиравшую к рукам всю торговлю московского региона — рынки, магазины и, в частности, то самое Большое кольцо, о котором даже в этом кабинете за два последних дня было говорено гораздо больше, чем, возможно, за все время его существования.
— За что уважаю, — спокойно отозвался Грязнов. — Точно в десятку. Так что перед тобой круг действующих лиц. Пока ты из кожи лез, чтобы защитить честь дамы, которой, как мне стало известно, в свое время сам же и помог с нею расстаться?..
— Генерал, фи-и… — сморщился Турецкий.
— Исключительно в целях установления справедливости! — возразил Грязнов. — Так вот, пока ты… Мы в свою очередь изо всех сил помогали тебе не потерять лицо перед вышестоящими товарищами. И если в тебе сохранилась хоть капля мужской чести, ты должен это подтвердить. И сказать большое спасибо седьмому отделу, а не морщить нос, как будто ты один… твою мать, а остальные не люди.
Мягко так, с улыбочкой.
— Да, — сказал Турецкий, — прав был классик — торг здесь неуместен. Мой поклон бойцам автомобильного фронта. А где… — он перевернул фотографию и кивнул, прочитав на обороте фамилию: — Извини… И когда ж они только успели?
— А пока тут некоторые окучивали таганскую братву, мои орлы ночей, понимаешь ли, не спали, все старались… И кстати, по некоторым, теперь уже полностью достоверным данным, твой тот случай был нетипичным. Мне ответственно доложили, что таганские ребятки сами практически организацией подстав на дорогах не занимаются — для этого у них имеется всякая шелупонь, которая предпочитает и машины свои не бить, и гонорары не заламывать. Так, максимум четыреста — пятьсот долларов. Это именно те суммы, с которыми навороченному ездоку и расставаться особо ненакладно. Поэтому подобные операции и не фиксируются, как правило, и не получают крупного общественного резонанса. Можно считать, что твой случай — это, скорее, исключение из правила. И он уже кое-кого насторожил. Так я думаю.
— И откуда ж, позволь полюбопытствовать, у тебя эти сведения?
— Есть источники… — почему-то оглянувшись, сказал Грязнов негромко. Поиграл густыми своими рыжими бровями и в том же тоне добавил: — Старые, понимаешь, контакты.
Этот его своеобразный мимический спектакль определенно тянул на секретность. Турецкий, во всяком случае, понял, что большего он здесь, в кабинете, из Вячеслава не вытянет. И в то же время, как ему показалось, тот готов был сообщить еще что-то — но в другой обстановке. Значит, что? Перефразируя известный тезис о том, что если, водка мешает работе, надо бросить работу, он, как бы размышляя вслух, произнес:
— Ну что ж, если, как говорится, обстановка мешает делу, надо сменить обстановку, верно?
Грязнов лишь подмигнул в ответ.
2
Через пятнадцать минут Турецкий припарковал свою «десятку» возле ресторана «Узбекистан», буквально в двух шагах от Петровки — на Неглинной.
А когда они выходили из управления, он, словно между прочим, спросил Вячеслава, обедал ли тот. Грязнов посмотрел сперва на друга, потом на собственные часы и удивленно пожал плечами. Но промолчал, давая Турецкому возможность для любых предположений.
— Считаешь, еще рано? — не понял Александр Борисович.
— Ну почему же рано, если угощаешь ты? — снова удивился генерал милиции, но теперь уже явно имея в виду иное. — Разве я вообще когда-нибудь и в чем-нибудь отказывал, если ты очень настаивал?
О том, что он предполагал просто перейти через улицу в сад «Эрмитаж» и принять там, в ресторанчике, по соточке, Вячеслав также благоразумно промолчал. Зачем же останавливать человека, если у того вдруг рождаются вовсе не глупые идеи? Так они и оказались в «Узбекистане», где для них всегда имелся уютный уголок. Точнее, маленький кабинетик, которым распоряжался сам хозяин Рустам Алиевич, а в его отсутствие — мэтр Ашурали Ибрагимович и где можно было разговаривать без всякой боязни быть услышанным. И сколько же хороших, но, главное, полезных минут провели они здесь! А какая кухня! Какой замечательный старый коньяк, поставленный на выдержку еще при советской власти!
