Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер
Он прошел на кухню, насыпал в большую чашку две чайные ложки растворимого кофе и налил в нее кипяток. Он пил черный кофе без сахара. После него почувствовал себя проснувшимся и уже в сотый раз поклялся больше не ложиться спать перед дежурством, ведь это же просто глупо.
Но ему все-таки пришлось лечь спать, черт возьми. И сколько же он спал? Пару часов? А потом подошло время вставать. Нет, все это глупо. Нужно было поговорить с Мей и об этом. Он проглотил кофе и снова пошел в спальню.
Ему нравилось смотреть на спящую жену. Но всегда его не покидало чувство, что он поступает немного бесчестно и бестактно, поскольку пользуется этим преимуществом перед ней. Ведь сон — это что-то очень личное, и никому не дано право вторгаться в эту сферу. Но боже, как она была прекрасна, когда спала, поэтому какая разница, было ли это справедливо или нет.
Несколько секунд он любовался ею, глядя на темные волосы, разметавшиеся по подушке, на крутой изгиб бедра, на соблазнительно завернувшуюся сорочку, обнажившую белое тело. Он подошел к постели и погладил ее волосы, легонько поцеловал, стараясь не разбудить, но она пошевелилась и спросила:
— Майк?
— Спи, спи, дорогая.
— Ты уходишь? — сквозь сон пробормотала она.
— Да.
— Будь осторожен, Майк.
— Постараюсь. — Он усмехнулся. — А ты будь умницей.
— Угу, — ответила она и повернулась на другой бок, уткнувшись в подушку.
У двери он украдкой еще раз взглянул на нее и, пройдя через гостиную, вышел из дома. Посмотрел на часы. Было одиннадцать тридцать. Все шло точно по плану. На улице, к счастью, стало гораздо прохладнее.
В одиннадцать часов сорок одну минуту, когда Майк Реардон отошел на три квартала от своего дома, его настигли две пули, пробившие затылок навылет и срезавшие половину лица. Он успел почувствовать удар и внезапную невыносимую боль, потом до его сознания смутно донеслись звуки выстрелов, затем все погрузилось во мрак, и он, скорчившись, рухнул на тротуар.
Он падал уже мертвым.
Он был гражданином этого города, а теперь его кровь лилась из размозженного лица, растекаясь вокруг него и превращаясь в липкую красную жижу.
Другой гражданин обнаружил его в одиннадцать пятьдесят шесть и поспешил позвонить в полицию. Почти не было разницы между гражданином, который мчался по улице к телефонной будке, и гражданином по имени Майк Реардон, который лежал, скорчившись, на голом асфальте без признаков жизни.
За исключением одного:
Майк Реардон был полицейским.
ГЛАВА II
Двое полицейских по расследованию убийств разглядывали тело, лежащее на обочине. Ночь была душная, и мухи тучами вились вокруг лужицы липкой крови на асфальте. Судебный эксперт, опустившись на корточки рядом с трупом, сосредоточенно осматривал его. Фотограф из Бюро опознания деловито щелкал фотовспышкой. Здесь же, вдоль улицы, припарковались патрульные машины под номерами 23 и 24. Дежурные этих машин безуспешно пытались собрать свидетелей.
Сигнал об убийстве поступил на один из двух коммутаторов Главного управления полиции, где полусонный дежурный равнодушно принял информацию и передал ее по пневматической связи в радиоотделение. Диспетчер радиоотделения, сверившись с огромной картой города, висевшей на стене позади него, послал патрульную машину номер 23 для выяснения обстоятельств гибели человека, лежавшего на улице и истекающего кровью. Передав сообщение сотрудникам машины номер 23 о факте убийства, диспетчер связался с машиной номер 24 и выслал ее на место преступления. Одновременно дежурный на коммутаторе оповестил Северное отделение по расследованию убийств, а также 87-й полицейский участок, на территории которого было найдено тело.
Труп лежал неподалеку от заколоченного досками заброшенного кинотеатра. Когда-то, много лет назад, здесь шли кинопремьеры, тогда этот район города слыл самым фешенебельным. Со временем, по мере разорения жителей этой округи, в театре стали показывать повторные фильмы, потом старые, и под конец — фильмы на иностранных языках. С левой стороны кинотеатра была дверь. Одно время эта дверь была заколочена досками, но потом отдельные планки кто-то оторвал, и лестничная площадка при входе в здание постепенно замусорилась окурками, полпинтовыми бутылками из- под виски и другими отбросами.
Над входом в кинотеатр висел продырявленный во многих местах тент, в который не раз бросали камни, консервные банки, окурки и другие ненужные предметы.
На противоположной стороне улицы стояло тоже заброшенное полуразрушенное здание. Когда-то оно славилось своими дорогими меблированными комнатами. В те давние времена из дверей, отделанных под мрамор, чинно выплывали дамы в норковых манто. Но постепенно ползучие растения, завоевывая кирпич за кирпичом, цепко обвили его со всех сторон, захватывая себе все больше и больше пространства. Одряхлевшее строение сдалось, превращаясь в трущобу, и люди уже редко вспоминали, что когда-то оно было великолепным сооружением. Оно разрушилось до основания, и теперь внутреннее помещение стояло светлым и открытым, только в некоторых местах все еще валялись обломки кирпичей. По слухам, на этом месте собираются развернуть жилищное строительство. А пока сюда часто забегают дети, в основном по своим естественным нуждам, отчего в воздухе постоянно стоит ужасная вонища. Жаркой летней ночью она особенно усиливается и распространяется до самого театра, задерживаясь и скапливаясь под тентом у входа, заполняя улицу удушливым смрадом жизни и смешиваясь с дыханием смерти на асфальте.
Один из полицейских отошел от трупа и начал осматривать тротуар. Второй встал, заложив руки в задние карманы брюк. Судебный эксперт продолжал обычную процедуру проверки и подтверждения факта смерти человека, который, вне всякого сомнения, был уже мертв. Вернулся первый полицейский.
— Видишь? — спросил он.
— Что это у тебя?
— Пара стреляных гильз.
— М-м?
— Ремингтоновские пули. Сорок пятый калибр.
— Положи их в конверт и подпиши. Уже заканчиваете, док?
— Еще минутку.
Фотовспышка продолжала щелкать. Фотограф трудился, будто газетный корреспондент на музыкальном хит-концерте. Он кружился, как вокруг шоу-звезды, снимая в разных ракурсах и сохраняя при этом абсолютно бесстрастное выражение лица. Пот градом лился у него по спине, рубашка прилипла к телу. Судебно-медицинский эксперт вытер пот со лба.
— Какого дьявола задерживаются эти парни из 87-го полицейского участка? — спросил первый полицейский.
— Наверное, в покер по-крупному играют. Нам лучше не мешать. — Он повернулся к судебному эксперту.
— А что вы скажете, док?
— У меня все. — Он устало поднялся.
— Что удалось узнать?
— Только то, что очевидно. Ему дважды выстрелили в затылок. Вероятно, смерть наступила мгновенно.
— Можно ли определить время?
— По огнестрельной ране? Бросьте шутить.
— А мне казалось, ваши ребята творят чудеса.
— Творят. Но только не летом.
— Но хоть предположить можете?
