Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

– Добро пожаловать, отец, – сказала наконец сестра.

По голосу было ясно, что она француженка и редко говорит по-голландски. Но она явно изо всех сил старалась произносить каждое слово правильно.

– Позвольте мне указать вам дорогу.

– Хвала Господу, – ответил Даниел, думая, что она процитировала стих из Библии. Меньше чем через пять минут она показала ему келью, в которой он должен был провести ближайшие дни, кухню, часовню и сад. Затем она отлучилась и вскоре вернулась, вручив две копии внутренних правил и распорядок дня.

– Если у вас есть еще вопросы, вы можете оставить их в ящике при входе, а ответ будет завтра под вашей дверью.

– Спасибо, сестра, – сказал Даниел. – Но есть несколько вещей, которые я бы хотел обсудить с вами, если можно.

– К сожалению, отец, наш разговор окончен. – Она развернулась и через десять секунд скрылась за углом.

Даниел был совершенно озадачен.

Келья была обставлена скромно: маленький альков с соломенным матрацем, столом и стулом. К счастью, окно выходило в сад, и вид был, безусловно, приятным. Монахини Вифлеема легко решили судьбу невзрачного участка земли, превратив его в одухотворенный рай.

Даниел внес свой чемодан, поставил на стул, открыл, выложил содержимое на стол и, стоя у окна, прочитал ежедневный график.

Месса в 17.30, таким образом, было еще немного времени, чтобы немного отдохнуть.

Лаурент упаковал несколько романов. «Чтобы не скучать, – сказал он и добавил: – Если ты не захочешь посвятить себя молитве».

Даниел выбрал более толстый из двух, объемом в девятьсот страниц, и стал тихо читать, пропуская строчки, затем снял обувь и поставил ее прямо на кровать.

Ван-Ин появился в участке в это утро в 9.30. Эффект от Мюзиньи, выпитого накануне, был как от крепкой дозы валиума. Он был словно после общего наркоза.

– Утро доброе, комиссар, – приветствовал его офицер в приемной с нарочитым акцентом жителя Брюгге и каким-то злорадством.

– Привет, Патрик, – отозвался задумавшийся Ван-Ин.

Ван-Ин почувствовал усмешку Гертса, его глумливый взгляд прожигал спину. Он инстинктивно повернулся, глядя удивленному полицейскому в глаза.

– Тебя кто-то укусил?

Патрик Гертс, по прозвищу Пароход, потел, как свинья, но хитро, притом застенчиво хихикал.

– Ну, что еще, – гаркнул Ван-Ин. Он очень не любил Гертса. Трусливого ублюдка, готового лизать Де-Ки, чтобы выслужиться.

– Де-Ки искал вас больше часа, – сказал он, усмехаясь. – Он звонил десять минут назад. И он совсем не в духе, чтоб мне провалиться. Вы же знаете, как он относится к выходным, – ухмыльнулся Пароход.

– У себя? – напрягся Ван-Ин.

Гертс кивнул:

– Уверен, если у вас со слухом все в порядке, вы слышите, как он нарезает круги в кабинете.

Ван-Ин поспешил наверх.

«Ублюдок, должно быть, узнал о радиообращении», – подумал он.

Ван-Ина коллеги считали уверенным в себе, не боявшимся идти против течения. Но свою репутацию ему было тяжело поддерживать. Ван-Ин не боялся огрызаться, но с Де-Ки было по-другому, совсем не так, как он бы хотел.

– Входите, – услышал он, постучав. Де-Ки стоял спиной к двери и смотрел в окно на Эксчендж-сквер.

– Я знал, что вы меня разыскиваете, – сказал Ван-Ин, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Сядьте, Ван-Ин, – бросил Де-Ки резко, не поворачиваясь.

Ван-Ин сел и нервно вытащил сигарету из мятой пачки.

– Я думаю, вы не видели сегодняшние газеты, – сказал Де-Ки, все так же стоя у окна, – вот они на моем столе.

Ван-Ин взглянул на них. Дегроф пестрил на всех.

– «Неизвестный алхимик отомстил ювелиру Брюгге», – прочел он.

– Читай, читай, – рявкнул его начальник.

– «Полицейские отчеты описывают инцидент как хорошо организованный акт мести одной из самых видных семей в Брюгге. Людовик Дегроф не самая темная лошадка в политических кругах. Для многих он воплощает христианскую народную партию, а кроме того, некий источник энергии, полезный проектам строительства в центре города».

Ван-Ин сложил газету и откинулся на спинку стула.

– Непонятно, где они взяли эту историю, – произнес он спокойно.

– Но вы знаете, что хорошо, просто отлично? То, что это не единственная проблема, – съязвил Де-Ки. – Разозлить Дегрофа вам удалось.

Голос Де-Ки звучал как-то необычно. Ван-Ину не хотелось ходить вокруг да около.

– Мы говорим о вчерашнем сообщении?

– То есть вы признаетесь? – поинтересовался Де-Ки сухо, левую руку он запустил в волосы.

– Я выполнял приказ прокуратуры, – заявил Ван-Ин.

– Помощник комиссара Ван-Ин. – Его обращение было необычным, он колебался. – Я надеюсь, что вы достаточно взрослый, чтобы понимать: вы должны были обсудить это со мной.

– Это были приказы прокуратуры, – защитился он. Это был его единственный аргумент.

– Таким образом, вы допускаете это, – сказал сухо Де-Ки, левой рукой продолжая возиться со своими волосами.

Де-Ки повернулся и впился взглядом в Ван-Ина, затем сел за стол напротив Ван-Ина и покачал головой.

– Я подумал, что ясно объяснил – это не для публики и что Людовик Дегроф не заинтересован в этом, любая информация об этом деле не для рекламы. Вам достаточно было поплясать под трубы прокуратуры. Они проглотят все, что мы им предложим.

– Но, комиссар, – не сдавался Ван-Ин, – заместитель прокурора сама собиралась сообщить СМИ о произошедшем, если умолчу я. И бог знает, что бы получилось тогда. Мы ограничили доступ информации по радио между семью и девятью утра. У меня не было выбора. Я думал, что короткое радиосообщение не имеет большого значения.

– И вы не правы, мой друг. Вчера вечером звонил прокурор. Если бы вы проконсультировались со мной, не было бы никакого радиообращения. А происшествие было бы замято. Забейте себе это в голову раз и навсегда, по непосредственной просьбе Людовика Дегрофа. Прокурор уверил меня, что госпожа Мартенс больше не будет поднимать шум, несмотря на ее так называемые полномочия.

– Боже мой, – пробормотал Ван Ин. Теперь он больше понимал.

– Я думал, вы умнее, – сказал Де-Ки, а его пальцы снова стали терзать голову.

Ван-Ин понял, что он не единственный, кто берет за горло Де-Ки.

– Даже мэр недоволен вашими действиями.

– Мэр! – воскликнул Ван-Ин.

Де-Ки склонил голову, оперся подбородком о руки.

– Мэр – социалист… если вы об этом подумали, забудьте! Людовик Дегроф своими щупальцами ворочает и в мэрии. Иногда мэр не имеет другого выхода, кроме как прогнуться под Брюссельский клуб, даже если он принадлежит к другой партии.

Де-Ки мог заметить, что Ван-Ин понимает серьезность ситуации, а также что, возможно, для него открывается больше чем надо. Помощник комиссара не был его лучшим другом, но иногда они должны были тянуть одну лямку.

– Вы имеете в виду, что время расследования необходимо сократить? – спросил Ван-Ин, все еще не точно понимая, что Де-Ки хочет сказать.

– Должен признать, что вы умеете понимать, Ван-Ин. – Де-Ки сложил тонкие губы в подобие улыбки. – Мне доходчиво объяснили, что у вас триста часов сверх того, что вам уже обещано, – сказал он безразлично. – На вашем месте я бы уже начал их обналичивать.

– Все триста?

– Можно сказать, что вы просто собираетесь передохнуть.

– Но это больше двух месяцев, – изумился Ван-Ин, быстро подсчитав.

– Два месяца, вероятно, слишком, – признал Де-Ки.

– Поговорим об этом в августе. Это несерьезно, комиссар. Что подумают другие? Я всегда беру отпуск в сентябре. – Ван-Ин почти просил.

– Конечно, я не могу на вас давить, – беспечно произнес Де-Ки.

Ван-Ин вздохнул. Все это спектакль. Де-Ки хотел напугать его всей этой дрянью, и ему это удалось.

– Но вы должны будете объясняться на совещании у мэра. Ну а мэр может тоже что-то и придержать. И если я не ошибаюсь, можно остаться без зарплаты, а я думаю, это не то, что бы вы хотели услышать сейчас, – добавил он, снова тонко улыбаясь.

Ван-Ин отказывался верить услышанному. Почти все проходит через полицию Брюгге, подумал он. Странное происходит каждый день… но это? Его живот свело, как будто он долго не ел.

– Выше нос, Ван-Ин. Это не конец света, – объяснил Де-Ки, глядя на залившееся краской лицо помощника. – Посмотрите на «светлую сторону». Два месяца отпуска. Я бы хотел оказаться на вашем месте.

– Я до сих пор не понимаю, какая собака здесь зарыта, – сказал Ван-Ин, не справляясь с эмоциями. Его отношение к шефу стало каким-то неопределенным. Де-Ки, однако, его смятение не волновало, он знал, что у Ван-Ина нет выбора.

Почувствовав бессилие, Ван-Ин сжал кулаки и ударил по столу. И отпрянул, когда шеф встал в стороне, сказав как-то по-отечески:

– Если б я занимался этим расследованием, мой добрый друг, меня бы также отправили в отпуск.

Ван-Ин спокойно покачал головой и подумал об идеалах, которые он принял в молодости и от которых отказался. «Долой классы, капитализм, – декламировали мы тогда. – А „сильные мира“ глядели и ждали, что мы перебесимся и получим от них работу». Дешевая тактика, но он никогда не думал об этом прежде. «И что бы получилось, – подумал он с горечью, – подними я тот же лозунг во второй раз? После всех этих лет пойти на риск и не добиться результата, лишь потерпеть неизбежное поражение».