Рут Ренделл - Застигнутый врасплох
— Мне нужно идти и еще раз побеседовать с вашим любимым подозреваемым, юным Ловеллом.
— Вот и займись. — Вексфорд посмотрел на часы. — В четыре у меня свидание. — Он ухмыльнулся. — С человеком, который посвятит меня в дела давно минувших дней.
Вексфорд остановился на дороге, в сотне ярдов от ворот школы, за машинами родителей, которые ждали своих одиннадцатилетних отпрысков. Когда часы на школьной башне пробили четыре, со стороны полей потянулась вереница игроков в крикет в испачканной зеленью белой форме. Неизвестно, как в остальном, но в том, что касалось окончания занятий, ученики Королевской школы проявляли завидную пунктуальность. С последним ударом колокола они хлынули в ворота, смеясь, толкаясь и не обращая внимания на правила перехода дороги, с которыми их — Вексфорд в это верил — обстоятельно знакомил сотрудник дорожной полиции. И только надменные шестиклассники шли неторопливо, прикуривая сигареты, когда оказывались в тени раскидистых деревьев.
Дэнис Виллерс уехал на своей темно-синей «Энглии». Он несколько раз просигналил, сгоняя мальчишек с дороги. Потом высунул голову в окно и что-то крикнул — Вексфорд не разобрал, что именно. Хватило и интонации. Инспектор не сомневался: будь у этого человека в руках кнут, он непременно пустил бы его в ход. Повернув голову, Вексфорд увидел выходящего из главных ворот Мариотта. Когда маленькая фигурка преподавателя поравнялась с его машиной, старший инспектор опустил стекло и грозным голосом произнес:
Спешит, ускорив шаг,Назад не глядя, чтоб не знать,Далек иль близок враг[26].
Мариотт вздрогнул, потом взял себя в руки и улыбнулся.
— Я всегда считал, что эту поэму перехваливают, — сказал он.
— Возможно. Но я приехал не затем, чтобы обсуждать поэзию. Ты хотел от меня удрать?
Мариотт обошел машину спереди и забрался на сиденье.
— Должен признаться, хотел. Боялся, что ты будешь ругать меня за утренний визит в Майфлит Мэнор. Пожалуйста, не нужно, мой дорогой. Я совсем выбился из сил, знакомя пятиклассников с «Потерянным раем»[27], и едва держусь на ногах.
— «Он в себе, — процитировал Вексфорд, — обрел свое пространство, и создать в себе из Рая — Ад и Рай из Ада Он может»[28].
— Да, очень разумно. Но я не такой. Для меня ад остается адом. Так что поспешим, мой милый, и нальем себе от души. Полагаю, ты хочешь, чтобы по дороге я выдал тебе следующую порцию информации?
— Я не могу ждать, — сказал Вексфорд, заводя мотор и встраиваясь в поток машин.
— С чего мне начать?
— С первой жены Виллерса.
— Джун, — сказал Мариотт. — Меня она не любила. Да, мой дорогой. Говорила, что мне следует преподавать в колонии для малолетних преступников. Знаешь, когда она впервые приехала в Майфлит Мэнор, то сказала Квентину: «Просто возмутительно, что в такой казарме живут всего два человека. Дом нужно отдать под психиатрическую лечебницу». Бедному Квентину это совсем не понравилось. Его любимый дом! Но в этом была вся малышка Джун. Она получила ученую степень по социологии и работала где-то в службе надзора за осужденными.
У них с Дэнисом была жуткая квартира на Куин-стрит, над зоомагазином. Ты знаешь, где это. Я был там всего один раз, но мне хватило. Запах гниющей конины и повсюду эти странные друзья Джун. Настоящие толпы каждый вечер, и все очень серьезные и желающие исправить наш мир. В те времена было популярно движение «Запретить бомбу», ты должен помнить, и Джун устраивала собрания по этому поводу в их квартире; а потом стала модной борьба с голодом. Она была настоящей бунтаркой, эта Джун. Когда на Гросвенор-сквер начинаются беспорядки, я внимательно вглядываюсь в фотографии в газетах, поскольку уверен, что когда-нибудь увижу на них ее лицо.
— Значит, она не умерла? — спросил Вексфорд, поворачивая на Хай-стрит.
— Конечно, нет, черт возьми. Дэнис с ней развелся — или она с ним. Точно не помню. Одному богу известно, зачем они вообще поженились. У них не было ничего общего. Ей не нравились Квентин с Элизабет, и она неодобрительно относилась к частым визитам Дэниса в поместье. Якшается с реакционными элементами, как она это называла.
— Если Виллерс не любил сестру, то почему бывал там так часто?
— Понимаешь, они с Квеном сразу же подружились, — сказал Мариотт.
Вексфорд сместился к центру дороги, собираясь повернуть направо.
— Квен был в восторге от того, что его шурин оказался подающим надежды писателем, и, как я подозреваю, видел себя в роли его покровителя.
Машина медленно ехала по переулку, и Вексфорд остановился перед белым, украшенным цветами домом.
— Как бы то ни было, Дэнис, наверное, жаловался на невозможность работать у себя в квартире, и Квен предложил ему Старый дом в качестве писательского кабинета. И хватит здесь сидеть, Редж, — я умираю от жажды.
В комнатах, где накануне проходила вечеринка, до сих пор стоял запах сигарного дыма. Кто-то убрал со стола и вымыл посуду. «Вероятно, Гипатия», — подумал Вексфорд, наблюдая за Мариоттом, который настежь распахнул все окна.
— А теперь, Редж, время коктейля — кажется, так говорят. Наверное, рановато, но в деревне все начинается раньше, ты не находишь? На чем остановимся? Виски? Джин?
— Я бы предпочел чашку чая, — ответил Вексфорд.
— Неужели? Очень странно. Хорошо, я поставлю чайник. Должен сказать, Гипатия прекрасно справилась. Не забыть бы сказать ей об этом, когда увижу ее в следующий раз.
Вексфорд прошел вслед за ним на кухню.
— Значит, она здесь не живет?
— Нет. Мне это ни к чему. — Мариотт недовольно сморщил нос. — Только впусти их, и твоя душа тебе уже не принадлежит. — Он хитро покосился на Вексфорда. — Кроме того, чем их больше, тем безопаснее.
Вексфорд рассмеялся.
— Ты настоящий бабник, Лайонел.
— Я пользуюсь успехом, — скромно ответил Мариотт. Он насыпал в чайник три чайные ложки чая с бергамотом и ловко залил кипятком. — Мне продолжать?
— Будь добр.
— Как я сказал, Джун не нравилось, что Дэнис ошивается в Майфлит Мэнор. Он являлся туда почти каждый вечер, чтобы поболтать с Квеном, а на каникулах работал там целыми днями. Джун же считала, что он обязан быть с ней, размахивать флагами и писать лозунги на стенах. В конце концов она его бросила.
— Оставив в «шведской семье»?
— Ты забавно выражаешься. Тем не менее там попахивало треугольником, причем равнобедренным. Бедняжка Элизабет явно была неравнобоким углом. Меня всегда удивляло, до какой степени Дэнис и Квен поглощены друг другом. Книги, книги, книги, мой дорогой, и непрерывный обмен многозначительными цитатами из Вордсворта; оба они жаловались, что их посещают мысли, слишком глубокие даже для слез. И все это время Элизабет сидела и читала журнал «Вог», не имея возможности вставить слово.
— Осмелюсь предположить, ты нашел, о чем с ней можно побеседовать, — сказал Вексфорд, прихлебывая чай. — Никогда не встречал человека, который знал бы столько — как бы это выразиться — всякой всячины.
— Право же, Редж, не будь таким злым. Ты должен понимать, что Элизабет вовсе не была глупой. Не глупее Дэниса, только на свой манер.
— Он так не считает. Впрочем, неважно.
— Послушай, почему мы сидим здесь? Терпеть не могу кухонь, и, кроме того, я хочу свой джин. Отлично — дымом уже не пахнет.
Мариотт налил себе выпить и подвинул два кресла к открытым стеклянным дверям. Его маленький, обнесенный стеной сад заполнили бабочки, которые пили нектар из цветков буддлеи и, раскинув крылья, принимали солнечные ванны на камнях. Вексфорд сел там, где чувствовалось драгоценное тепло сентябрьского солнца, уже клонившегося к закату. На него напала истома, и он строго приказал себе сосредоточиться.
— Значит, Виллерс много времени проводил в Майфлит Мэнор?
— Поверь мне, как ни приедешь, он там. Более того, они с Квентином так прикипели друг к другу, что Дэнис даже отдыхать ездил с ними.
— Вероятно, миссис Найтингейл приходилось несладко, особенно если учесть, что они исключали ее из своих бесед. Чем она интересовалась, Лайонел?
Мариотт прикусил губу и задумался.
— Погоди, — медленно произнес он, словно рылся в глубинах памяти. — Ну, она активно участвовала в жизни графства, организовывала всякие мероприятия и заседала в комитетах, по многу часов в день наводила красоту. Составляла букеты, немного занималась садом…
— Правда? — перебил Вексфорд. — Может, в теплице с юным Шоном Ловеллом?
— На что ты намекаешь, старина?
— Как выразился один современник Вордсворта, «то, что люди называют любовной интригой, а боги — прелюбодеянием, гораздо чаще встречается в жарком климате»[29].
Мариотт улыбнулся и широко раскрыл глаза.
— Вот, значит, откуда дует ветер?
— Ну, она же не ходила на тайные свидания в лес к старому сэру Джорджу Ларкин-Смиту, правда? Или к пастору из Майфлита, или к Уиллу Палмеру? Разве что к тебе, Лайонел.
