Убийство на Оксфордском канале - Фейт Мартин
— Привет, Хилл! Ну и видок у тебя. Пропусти стаканчик, полегчает, а? — Это была Нэнси Уокер, владелица и обитательница лодки «Уиллоусэндс», пришвартованной по соседству с лодкой Хиллари. — Я бы предложила тебе выпить вместе, но ты, я смотрю, не одна.
Нэнси была вдовой — жизнерадостная любительница удовольствий, она вела вечную охоту на юных оксфордских студентов, предпочитавших женщин постарше, и недостатка в добыче не испытывала. Сейчас веснушчатое ее лицо было обращено к лодке Хиллари, где на крыше каюты, растянувшись во весь рост, грелся в последних лучах жаркого майского солнца гологрудый юнец.
Нэнси оценивающе посмотрела на Хиллари, — та улыбнулась, но знакомить ее с молодым человеком, разумеется, не стала.
— Ну, тогда в другой раз, — сказала Нэнси, поскольку не желала отказываться ни от джина с тоником, ни от перспективы хоть ненадолго убраться с лодки, пусть даже это означало бы перебраться на чужую.
— Привет, Гэри!
Потревоженный разговором юнец уже сел и принялся надевать рубашку. Он был как раз того типа, который больше всего нравился Нэнси: двадцать один год, но выглядит моложе, высокий, худощавый, с лицом, едва расставшимся с юношеской смазливостью.
— Хилл, — пробормотал он, пододвинулся к краю и пружинисто спрыгнул на палубу.
Хиллари отперла люк, распахнула его и стала спускаться в каюту.
— Береги…
За спиной у нее раздался глухой стук, за которым последовал вскрик, а затем громкая брань.
— …голову, — усмехнулась Хиллари. — Ты сколько раз здесь бывал?
Она обернулась. Юноша вошел, пригнувшись, яростно растирая ушибленную голову.
— Тыщу раз.
Обычно при ней он браниться не смел. Во-первых, она была полицейским. Во-вторых, старшей по званию. К счастью, он работал в другом участке, иначе это было бы уже слишком.
— Хочешь выпить? Кажется, там в шкафу есть ликер.
Есть или был? Хиллари с некоторым смущением припоминала, что вроде бы прикончила ликер еще на прошлой неделе.
— Спасибо, не стоит. Я просто хотел спросить, ну, как все прошло. С этими, из отдела внутренней безопасности.
Хиллари фыркнула и бросила сумку на стул. В гостиной было всего два стула, она плюхнулась на один, а потом потянулась забрать сумку со второго, чтобы гость мог сесть.
— А, с пудингами. Нормально. Один начал мне глазки строить, — отмахнулась она, решив, что это даже забавно.
Юноша сел и стал застегивать пуговицы на рубашке. Удивительно интимное действие, Нэнси Уокер слюной бы изошла.
— То есть пока ничего нет? Ну, о папе?
Хиллари покачала головой. Гэри Грин приходился ей пасынком. Когда она вышла замуж за его отца, Гэри было двенадцать — не тот возраст, чтобы заработать комплекс злой мачехи. А поскольку собственная мать мальчика была жива-здорова, а Ронни Грина недолюбливала со страшной силой, Хиллари стала для него чем-то вроде почетной тетушки.
И вот он сидит и смотрит на нее печальными глазами.
Хиллари вздохнула:
— О-хо-хо, помню я этот взгляд — маме, мол, такого не скажешь, а Хиллари можно.
Она отлично его знала. Обычно это означало, что Гэри во что-то вляпался.
Гэри жил с матерью, однако, став взрослым, против ее желания поступил в полицию и переехал. Таким образом, он никогда не обременял собой отца и его новую жену, и, вероятно, именно поэтому они с Хиллари остались добрыми друзьями.
Кроме того, по какой-то неясной причине Гэри считал Хиллари кем-то вроде оракула.
— Ну давай уже, говори, — сухо велела Хиллари, не расположенная изображать добрую няню.
— Как по-твоему, отец был замазан? — спросил Гэри.
— Да, — твердо ответила Хиллари.
Гэри похлопал глазами. Вздохнул.
— Ясно. Я тоже так думаю.
Плечи его опустились. Хиллари подозревала, что обвинения в адрес отца изрядно подпортили жизнь Гэри. Она ощутила отголоски знакомого чувства вины, и вместе с тем с облегчением подумала, что до сих пор Гэри не пытался поверять ей свои беды или перекладывать на нее собственные заботы.
Но зачем же все-таки он пришел? Одного взгляда на его плотно сжатые губы было достаточно, чтобы понять, что дело тут нечисто.
— Смотри, Хилл, тут такое дело. — Он смахнул со лба желтую, как песок, прядь и горестно посмотрел на мачеху. — Отец однажды пошутил про какой-то счет на Каймановых островах. Мол, для того, чтобы до него добраться, не нужны ни подпись, ни паспорт, только номер. Я думал, он шутит. А уже позже догадался, что это он мне, наверное, так намекал. Ну, понимаешь? Сын, наследник, все дела. На случаи, если с ним что-то случится. А с ним возьми да и случись.
Их глаза встретились.
Хиллари вдруг пожалела, что не согласилась выпить с Нэнси. И что прикончила последние капли ликера. Потому что сейчас ей хотелось только одного: напиться до полной отключки.
— Вот черт, — тихо выговорила она.
Глава 6
— Наркоконтроль идет, спасайся кто может, — выдохнула Джанин чуть слышно, но Томми услышал, поднял взгляд и скривился. Копов, которые лезут в чужой огород, никто не любит.
Стояло прекрасное весеннее утро — солнечное, хотя синоптики по телевизору и обещали дождь. Томми зевнул, пожалев про себя, что засиделся вчера перед телевизором. Но Джин любила научную фантастику, и это был классический фильм пятидесятых, так что посмотреть его обязан был каждый культурный человек.
А вот если бы еще в соседней комнате не спала мама — кто знает? Может, они занялись бы чем-нибудь поинтереснее…
— Минутку внимания, народ. — Медовый голос Мэла вдребезги разбил шаловливые грезы Томми, и тот, вздрогнув, сел прямо, словно будучи застигнут на горячем. — Это инспектор Майк Реджис и сержант Колин Таннер из наркоконтроля. Они в команде со вчерашнего вечера — наш главный связался с их главным, и их назначили сюда, потому что у наркоконтроля могут быть какие-то зацепки. Рассчитываю на вашу готовность сотрудничать.
На Фрэнка Росса эти сложа не произвели никакого впечатления. Джанин даже показалось, что он тихонько фыркнул.
А этот Реджис тот еще тип, подумала она, настороженно поглядывая на инспектора. Низкорослый, с затаенным коварством во взгляде, какое можно видеть у мелкой собачонки, которая в любой момент готова запустить свои острые зубки тебе в щиколотку или куда придется. Голова его уже начала лысеть, но возраста он был неопределенного, что-то от тридцати пяти до пятидесяти пяти. У него был цепкий и равнодушный взгляд копа, который все в жизни повидал и
