Александр Царинский - Алмазная пыльца

— Она? — протянул лист Виктору Ильичу.

— Она… Как же ты допер?

— Я ведь всю ночь не спал…

Договорить ему не пришлось. Неожиданно зазвенел внутренний телефон. Нетребо торопливо снял трубку и услышал голос Седых:

— Ну, наконец, появились. Зайдите оба ко мне!

Николай Алексеевич жестом указал Нетребо и Сайко на стулья, а сам прошел к своему столу.

— Ну, как дела, следопыты?

— Потихоньку, — ответил Нетребо.

Седых недовольно глянул на подчиненного:

— Потихоньку?.. Звонил прокурор Виленский. Он крайне недоволен вашей работой. Докладывайте, что нового?

Виктор Ильич встал, но тут пронзительно зазвенел телефон.

— Седых слушает. Узнал, Аркадий Игнатьевич! Что?.. Какой Палочкин?.. Да, Нетребо у меня. Как раз выясняю. Хорошо. Обязательно позвоню.

Трубка легла на рычаг.

— Надеюсь, вы поняли, с кем я говорил, Нетребо?

— Безусловно.

— Так вот, к большому сожалению, прокурор Виленский раньше вас поставил меня в известность о каком-то Палочкине. Сын ему сообщил, что вы напали на след настоящего преступника. Это так?

— Да, Николай Алексеевич! Только должен вас огорчить. Убийца — не Палочкин.

— А кто же?

— Евгений Виленский!

— Что?..

— Да, Николай Алексеевич! Убийца Измайловой или его сообщник — Евгений! Сын прокурора.

Седых побледнел.

— Н-не понимаю. Виленский сказал, что вы ездили с его сыном и еще с кем-то опознать преступника…

— Маневр, товарищ подполковник!

Наступила тишина. Где-то за окном шелестел ветер, к раскрытой форточке тянулась кисея табачного дыма.

Женьку Николай Алексеевич знал давно. Умный, веселый парнишка. Правда, самолюбив и вспыльчив.

Припомнилось все, что было известно по делу Измайловой. Женька был последним, кто видел покойную Наташу.

Его показания, конечно, были проверены. Проверял Сайко. Алиби у Женьки были. Во-первых, примерно в то время, когда произошло убийство, одна из соседок видела в Женькиной комнате свет и кого-то за столом. Так как Виленские-старшие находились в отъезде, значит, дома был Женька. Во-вторых, другая соседка, жившая напротив Виленских, видела самого Женьку. Даже время точно назвала. Было ровно одиннадцать. Женька позвонил ей и спросил таблетку головной боли. Примерно в это время, по заключению экспертов, произошло убийство.

— Вы твердо уверены, Нетребо, что в вашем заключении не может быть ошибки? Ведь у Виленского есть алиби. Но я вас слушаю.

Нетребо сел.

— Виленский был вне подозрений. Такая естественная скорбь… И алиби. Правда, мы не смогли своевременно побеседовать с профессором Бахманом. Если помните, Виленский показал, что покойная Измайлова не позволила себя проводить, так как профессор поручил срочно подготовить реферат. А профессор оказался в командировке, проверить не удалось. Потом все улики пали на Рядно. Это увело по ложному пути.

Пару дней назад Сайко побывал на поминках Измайловой. Попал к нам на карандаш некий Виталий Зленко. Сообщил эту фамилию Виленский. Пошли по следу. Оказалось, что Зленко подозрительно срочно уволился. Сбежал? Или его, как Рядно, «подкинули» в качестве приманки? Зленко могли выманить куда-то и убить. Я решил встретиться с Виленским. Он мог кое-что дополнительно припомнить о Зленко. Мы с ним побеседовали, а из головы не выходил исчезнувший Зленко. Не он ли заманил Наташу на конечную остановку? Вертелось слово «палочка», это словечко услышала цветочница Ниловна от хлопца, что ждал Наташу на той остановке. Виленский в разговоре приговаривал: «Моя Наталочка, моя Наталочка…» У меня вырвалось: «Вот вам и Наталочка-палочка». И тут осенило: «Ниловна ослышалась!» Тот парень сказал «Наталочка», а ей послышалось «палочка». «Вот видишь, Наталочка, я пунктуальный».

Но раз «Наталочка», а не «палочка», значит, возможно, что на остановке ее ждал Виленский. Только он ее звал Наталочкой, а не Наташей, Наталкой или Наташенькой.

И еще одна идея. У Виленских серая «Волга». По данным свидетельниц, «Волга», на которой совершено ограбление, тоже серого цвета. Значит, если только в ней прожег от папиросы… Словом, начал проверку. Ниловна допускает, что могла ослышаться. Ветерок был, а она на уши малость того… Профессор Бахман удивился. Подготовить реферат он Виленскому действительно поручал, но насчет срочности…

— Но ведь у Евгения есть алиби, — прервал Седых.

— Нет у него алиби, — подскочил со стула Сайко. — Я виноват. Моя небрежность.

— Объясните!

Сайко шмыгнул носом.

— Дело вот в чем, товарищ подполковник! Меня тоже насторожил подозрительно исчезнувший Зленко. А сегодня ночью заинтриговал Виктор Ильич… Есть ли алиби у Виленского. Решил перепроверить. К профессору Бахману зашел, — а у него уже побывал Виктор Ильич. Поехал к соседям Виленских. То, что свет у него видели, — ерунда. Специально зажженным оставил и вместо себя что-то у стола примостил. А вот вторая свидетельница… Та точно назвала время. Тогда я поверил, а теперь заколебался. И не зря. Оказывается, она сама на часы не смотрела. Когда Виленский ее разбудил, пилюлю от головной боли попросить, она время спросила у него. Он и «выдал», что одиннадцать ночи. Вот вам и алиби. Липовые эти алиби.

— А если бы она время проверила или, скажем, только в двенадцатом часу спать легла? — спросил Седых.

— Виленский знал, что эта его соседка рано ложится. Что касается часов, у нее, кроме наручных, никаких нет. Спросонья проверять не стала.

Седых встал, снова закурил и прошел к окну.

— Понятно. А что это за маневр?

— От профессора я решил махнуть в ГАИ. «Волгу» Виленских проверить. Но такой вариант не очень устраивал. Техосмотр в необычное время мог насторожить Виленского-младшего. А тут — сам Виленский. Я сослался, что наш водитель выходной, и попросил Виленского свозить нас в Акуловку. Дескать, там некий Палочкин живет, который на подозрении. Я велел дежурному позвонить в Акуловку Дроздецкому, местному участковому. У него тоже «Волга». Проинструктировал Дроздецкого. И мы поехали в Акуловку.

— И тот ничего не заподозрил? — не удержался Седых.

— Думаю, нет. Свидетельницы сразу опознали «Волгу» Виленских, хотя говорили о ней как о машине «Палочкина». Что касается самого Евгения, тут они колебались.

— Но тогда было такси. А тут личная «Волга», — напомнил Седых.

— И это проверили, — ответил Нетребо. — На дверцах и багажнике имеются следы: приклеивалась пленка.

— Понятно. Что еще?

— Коврики у заднего сидения новые, а передние — старые. Думаю, на полу у заднего сиденья лежала окровавленная одежда. Запятнанные коврики выбросили вместе с нею. С правой стороны на чехле заднего сиденья есть какой-то след. Ткань тщательно замыта. Думаю, след от крови.

Седых снял телефонную трубку и набрал номер прокурора.

— Да. Я слушаю, — отозвался в трубке мягкий баритон Виленского.

— Нехорошая новость, Аркадий Игнатьевич! Надо встретиться.

— Что за новость? Палочкин ушел?

— Это не телефонный разговор.

— Хорошо. Закончу с посетителем и минут через двадцать буду у вас.

В это же время в кабинет оперуполномоченных угрозыска вошел Женя Виленский.

— Вызывали? Что за срочность, товарищ капитан?

— Сейчас я вам все объясню, Виленский. Раздевайтесь, садитесь.

Виленский неторопливо снял модное, удлиненное кожаное пальто и, стараясь казаться спокойным, сел на стул возле стола следователя.

— Отец дома? — спросил Нетребо.

— Нет. Позвонил, что задержится. Кто-то опять на прием напросился. А он разве кому откажет?

— Да, отец у вас человек, — отозвался Сайко. — А вы — в него или наоборот?

— Как это понимать? — насторожился Евгений.

— Вопрос в том, — поспешил вмешаться Нетребо, — не проговорились ли вы случайно кому-либо о нашей поездке в Акуловку?

— За кого вы меня принимаете? — оскорбленно пожал плечами юноша.

«Если он и играет, то играет неплохо», — подумал Нетребо и задал следующий вопрос:

— Значит, ваши дружки пока ничего не знают?

— Дружки?.. О чем вы?

— Женщины опознали вашу «Волгу», Виленский, — просто сказал Нетребо. — Поэтому такая срочность.

— Что-о?!

— Это означает, что именно ваша «Волга» участвовала в ограблениях.

— Это… наговор… — Женька стал белый, как мел.

Нетребо достал из стола два листка, исписанные разными почерками, и протянул ему.

— Вот показания Мороз и Мартыновой, которых мы с вами сегодня возили в Акуловку. Прочтите. Вы оказались так самоуверенны, что даже не сменили чехлы на сиденьях.

— Чехлы? Но разве такие чехлы только у нас? И потом… в ограблении, кажется, участвовало такси.

— На вашей машине, в тех местах, где у такси шашки, обнаружены следы клея. Лепили раскрашенную пленку. Но самое главное: в салоне вашей машины есть особая примета — след от сигареты на спинке сиденья.