Эд Макбейн - Отрава
— А что это за статья?
— Проституция, — ответил Колворти. — Ее сутенер заплатил за нее штраф, и мы больше о ней никогда не слышали.
— У вас есть словесный портрет? — спросил Уиллис, затаив дыхание.
— Белая, — сказал Колворти, — в то время ей было семнадцать. Светлые волосы, голубые глаза, рост пять футов восемь дюймов, вес — 64 килограмма, ни шрамов, ни татуировок.
Уиллис тяжело вздохнул.
— Как звали ее сутенера? — спросил он.
— Джозеф Сиарт, — ответил Колворти.
Глава 8
Завтра? Нет, это необходимо решить немедленно, он должен пойти и поговорить с ней о Мэри Энн Холлис, чей словесный портрет полностью совпадал с ее обликом. Мэри Энн Холлис, задержанной семь лет назад по статье 43-02, проститутке, чьим сутенером был Джозеф Сиарт — не очень-то отличается от Джесси Стюарта. Ну почему у преступников совсем нет фантазии? Надо поговорить с ней прямо сейчас и получить ответы на кое-какие вопросы.
Когда он подъехал к дому на Харборсайд Лейн, было уже начало десятого.
Теплый весенний день сменился довольно прохладным вечером, и, подходя к дому, он поднял воротник пальто. На звонок никто не ответил. Он снова позвонил. «О, лапочка, я бы с удовольствием, но у меня весь день забит». И ночь тоже? Он с остервенением жал на кнопку звонка, однако никто не отвечал. «Хорошо, — подумал он. — Времени у меня полно. А может быть, и нет. Может быть, время играет против меня и Мэрилин Холлис?» Он сам не понимал, почему он, собственно, беспокоится о ней.
Он прошел к своей машине, стоящей на противоположной стороне, открыл ее и сгорбился на переднем сиденье, наблюдая за входом в дом номер 1211. Без десяти десять к дому подъехало такси. Оттуда вышла Мэрилин, в том же костюме, что и утром, лишь сверху наброшен легкий плащ. Она заплатила шоферу и направилась к входной двери, шаря в сумке в поисках ключей. Уиллис выскочил из машины, сильно хлопнув дверцей. Она тут же обернулась:
— Привет, привет, какой сюрприз!
— Ага, — сказал он, направляясь в ее сторону.
Она поцеловала его в щеку.
— Ты пришел рано.
— Да почти на двенадцать часов раньше.
— Ну все равно заходи.
— Давай, лучше пройдемся, — предложил он.
— Холодновато для прогулок, — улыбнулась она.
— Ничего, подышим свежим воздухом. — Он внимательно разглядывал ее лицо, пытаясь что-то прочитать в ее глазах при свете уличного фонаря.
— Ладно, — Мэрилин взяла его под руку, и они пошли в сторону реки.
Этот город с пренебрежением относился к реке, омывающей его северную часть. Прямо вдоль берега шла автострада, так что для прогулочной дорожки не оставалось места. Нет, это не река влюбленных, хотя сегодня здесь был не вчерашний влюбленный, а просто полицейский, выполняющий свою работу. «Мне гораздо больше нравится, когда ты не просто полицейский, выполняющий свою работу». Еще бы, подумал он. Когда они вошли в небольшой сквер напротив ее дома, со стороны реки подул свежий ветер, и она сильно вцепилась в его руку. Да, девушка, теперь тебе надо держаться покрепче!
— Кто такой Джозеф Сиарт? — спросил он.
Прямо в солнечное сплетение.
Она ответила не сразу. Но рука не дрогнула, выражение лица не изменилось. Очень спокойное выражение.
— Старый знакомый.
— И чем он занимается?
— Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь.
— Он сутенер, да?
— Когда я его знала, он был сутенером. Я не видела его по крайней мере лет шесть.
— Думаю, даже семь, — сказал Уиллис. — С того самого момента, как он заплатил штраф за проститутку по имени Мэри Энн Холлис.
— Ну и что? Я же говорила тебе, что делала в своей жизни ужасные вещи.
— Ты также говорила, что тебе это нравилось.
— Да, мне было очень весело, ты это хотел услышать? Так вот, значит, чем занимаются друзья? — она покачала головой, в голосе ее звучала ужасная обида, — этакая несчастная обманутая детка. — Проверяют прошлое?
— Именно этим и занимаются полицейские.
— Вчера ночью ты был совсем другой.
— Но сегодня вечером я полицейский. Значит, ты под этим именем жила в Хьюстоне? Там, где ловила клиентов?
— Это мое настоящее имя, — сказала она.
— Мэри Энн Холлис.
— Да, Мэри Энн Холлис. Я изменила его на Мэрилин, когда переехала сюда, на восток.
— Почему? Разве тебя разыскивают в Хьюстоне?
— Нет, конечно! — ответила она.
И это было правдой. Колворти говорил ему, что после того задержания они больше о ней не слышали.
— А Джесси Стюарт существует на свете?
— Нет.
— Нет никакого отчима-миллионера?
— Нет.
— Так кто же платит за этот райский уголок на той стороне улицы?
— Я сама.
Она по-прежнему держала его под руку. Он был удивлен, что она не отпускала его. Так рука об руку они шли по парку, как пара любовников, каковыми, в техническом смысле этого слова, и являлись. Случайный прохожий мог бы подумать, что они решают вопросы своей будущей жизни. А они говорили о прошлом — и о возможном завершении настоящего.
— И откуда у тебя такие деньги? — спрашивал он.
— Я их заработала.
— Проституцией?
— Это нелегкий труд, можешь мне поверить.
— Но дом стоит по крайней мере мил...
— Семьсот пятьдесят, — подсказала она.
— Пусть так. И ты хочешь сказать мне, что заработала эти деньги, лежа на спине.
— Чаще — стоя на коленях.
— Должно быть, работала круглые сутки?
— Я много лет этим занималась.
— И Сиарт позволял тебе брать эти деньги себе?
— После того случая я порвала с ним отношения.
— И он тебя отпустил? Кому ты рассказываешь?
— Он меня не отпустил, я просто убежала. Прямо до Буэнос-Айреса.
— Где и заработала семьсот пятьдесят...
— Даже больше. В Аргентине полно богачей. Я работала без крыши. Все деньги, каждый цент, я оставляла себе.
— А тебя не разыскивают за что-нибудь в Аргентине? — вдруг спросил он.
— Меня никто нигде не разыскивает! Что с тобой сегодня?
— Так почему же ты сменила имя?
— И из-за этого меня теперь надо считать сбежавшей преступницей? Что особенного в том, что я изменила имя? Может быть, просто поняла, что хватит? Порвала с прошлым, приехала сюда и начала новую жизнь...
— Ты продолжаешь заниматься проституцией?
— Я же говорю, нет.
— Нет, ты мне этого не говорила!
— Я сказала, что начала новую жизнь, разве нет? По-моему, это не подразумевает проституцию.
Теперь они ссорились. Как настоящие влюбленные.
— А разве этот ворюга Микки не был твоим клиентом?
— Да просто одна моя подруга попросила меня...
— А все эти мужчины на твоем автоответчике?
— Просто знакомые, случайные знакомые.
— Это и значит — клиенты.
— Ничего это не значит, засранец чертов! — закричала она.
— Ничего себе выраженьице для приличной женщины.
— Я приличная женщина! — воскликнула она.
— Если ты не занимаешься проституцией, на что же ты живешь?
— Я уехала из Буэнос-Айреса с двумя миллионами долларов.
— О, ты работала даже больше, чем я предполагал.
— Гораздо, — сердито сказала она. — Я хорошо работала, у меня и сейчас неплохо выходит. — Она помолчала, затем добавила тихонько: — Ты и сам знаешь.
— Но не в профессиональном плане, да?
— Ну сколько же раз можно повторять одно и то же?!
— Столько, сколько мне надо.
— Я больше не занимаюсь проституцией, — тяжело вздохнула она. — То, что осталось после покупки дома, я вложила в ценные бумаги. Моего брокера зовут...
— Я знаю. Хэдли Филдс с Мерилл Линч.
— Да.
Некоторое время они шли молча.
— Зачем ты лгала мне? — наконец спросил он.
— А зачем ты стал вынюхивать?
— Зачем ты, черт подери, мне лгала? — повторил он и стряхнул со своей руки ее ладонь. Потом остановился и, повернувшись к ней, схватил ее за плечи. — Зачем?
— Потому что была уверена, что ты сбежишь, как только узнаешь правду. Вот как ты собираешься сбежать сейчас.
— И почему это для тебя так важно?
— Да важно. Очень важно.
— Почему?
— А ты как думаешь? — спросила она.
Он отпустил ее. Его плечи сгорбились. Внезапно он почувствовал себя очень маленьким.
— Не знаю... я не знаю, что думать, — бормотал он.
— Нам обязательно обсуждать это здесь, на ветру? — Она подошла к нему ближе. — Хэл... Пойдем ко мне. — Его била дрожь. Он знал, что ветер с реки здесь ни при чем. — Хэл! Ну пожалуйста. Пойдем ко мне. Я буду любить тебя. Пожалуйста.
— Только никогда больше не лги мне, — попросил он.
— Обещаю. — Она коснулась рукой его лица. Нежно поцеловала прямо в губы. — А теперь пойдем.
Она снова взяла его под руку и повела из парка, через улицу прямо в свой дом.
На следующее утро Карелла явился к Нелсону Райли и застал художника за работой. Казалось, Райли был крайне недоволен столь ранним визитом.
— По пятницам я заканчиваю недельную работу, — сообщил он. — Стараюсь сделать как можно больше, все подготовить к понедельнику. Надо было сначала позвонить.
