Фридрих Незнанский - Последний маршал
— Что ты! — вроде как испугался я. — Так, в картишки по мелочишке перекидываемся. Какие чаи в рабочее время? Мы ведь понимаем…
— Короче, — перебил он меня. — Федор Борисов, председатель Национального фонда спортсменов. На него покушались сегодня ночью.
— Это тот самый, которого недавно арестовывали за хранение наркотиков? — проявил я свою осведомленность.
Меркулов снова кивнул:
— Тот самый. Наркотики оказались полным блефом. Явно подброшены, хотя, по моим данным, он их иногда употребляет. Но не в этом дело.
— Кстати, а почему это его выпустили? То есть я хочу сказать: зачем тогда арестовывали? Пугали?
Меркулов развел руками.
— Тайна сия велика есть, — сказал он. — Но ты будешь меня слушать или вопросы задавать?
— Буду, буду, — успокоил я его.
— В общем, так. Прежде чем я тебе кое-что скажу, должен сообщить нечто очень важное. Семен Семенович Моисеев нажал на НИИ судебных экспертиз, там есть кое-какие интересные результаты.
Семен Моисеев — еще один вернувшийся. В свое время его с почетом отправили на пенсию, что в переводе на нормальный язык означает выпроводили пинком, но после того, как Меркулов вернулся к работе, он настоял, чтобы Семена Семеновича Моисеева снова привлекли к работе в Генпрокуратуре: прокурором-криминалистом.
Я сделал заинтересованное лицо и спросил у своего всезнающего начальника:
— И что же это за результаты?
— Угадай.
С чего бы у него такое игривое настроение?
— Запросто, — сказал я. — Бывшего управделами Смирнова и маршала Киселева застрелили из одного и того же пистолета.
— Нет, дорогой мой, — покачал головой Меркулов. — Баллистическая экспертиза установила, что Смирнов и Киселев были убиты не из одного и того же оружия, как ошибочно ты предполагаешь, а из разных.
— Кто бы мог подумать!
— Представь себе. Более того… — он вздохнул. — В Борисова стреляли из того же пистолета, что и в Смирнова. Пули и гильзы об этом свидетельствуют со стопроцентной достоверностью.
— Разве Смирнов был убит не из винчестера?
— Я же говорю, — покачал Костя головой. — Из винчестера был убит Киселев. — А Смирнов был убит из крупнокалиберного пистолета «магнума». Из этого же пистолета было совершено покушение на Борисова.
— У этого Борисова, наверное, железное здоровье, — предположил я. — «Магнум» — оружие серьезное.
— Спортсмен, очевидно, — покачал головой Костя. — И фонд соответствующий.
— Кстати о фонде. Я слышал, они что-то там не поделили с каким-то вице-премьером. Это правда?
— Для аполитичного человека ты знаешь слишком много, — улыбнулся Меркулов. — Да, не поделили. Речь, если не ошибаюсь, идет о миллионах долларов, если не о миллиардах.
— Вот так, да? — сказал я. — Что касается меня, я бы знал, как поделить эти миллионы.
— Знаю, знаю, — сказал Костя. — Ты отдал бы эти деньги в фонд беженцев и голодающих Зимбабве…
— Я произвожу такое впечатление? — изумился я.
— И стал бы председателем этого фонда, — закончил свою мысль Костя, а я облегченно вздохнул.
— Откуда у этого фонда такие деньги?
— Борисов связан самыми тесными приятельскими отношениями с главным спортсменом страны, который курирует весь спорт страны и регулярно играет в теннис с Президентом. Слышал о таком?
— Не то бывший теннисист, не то бизнесмен.
— И то, и другое, — согласился Меркулов. — Ну и вот. Этот самый спортсмен добился для Борисова неслыханных льгот. Не хочу вдаваться сейчас в подробности, но об этом все газеты пишут.
— Да? — недоверчиво переспросил я. — В последнее время я не читаю газет.
— А телевизор ты смотришь?
— «Санта-Барбару», — кивнул я.
Он не принял шутки.
— Нужно хотя бы новости слушать, — голосом наставника провещал он, и я чуть не обложил его трехэтажным матом: как будто он не знал, что если у меня есть время, то я использую его только для того, чтобы урвать кусочек сна. Это у него в кабинете телевизор, а не у меня.
Но я сдержался и спросил только:
— Ну так что там представляли из себя их льготы и как с ними боролся вице-премьер?
— Этот фонд занимался распространением алкогольных и табачных изделий, причем не платил налоги за акциз, таможенных пошлин и прочее в этом роде.
— Здорово! — восхитился я. — То, что спортивный, так сказать, фонд не платит налоги, это нормально. А то, что он занимается распространением такой продукции, вообще никого не занимает. Нацию губит тот, кто должен заботиться о ее здоровье.
— Заплачь, — посоветовал мне Костя. — Ну и вот. В результате всех этих льгот фонд имел колоссальные прибыли. За миллиард долларов. Вице-премьер, как один из особо приближенных к Президенту, очень переживал по этому поводу.
— Ты думаешь, это он стрелял в Борисова? — поинтересовался я.
Костя моментально окаменел и строго посмотрел на меня, внимательно так посмотрел.
— А что, с тебя станется, — проговорил он задумчивым голосом. — Ты еще, чего доброго, попросишь у меня санкцию на его арест. И найдешь такие аргументы, что я санкционирую его арест несмотря на всю его депутатскую и прочую неприкосновенность.
Я был и польщен, и озадачен: зачем он мне дифирамбы поет? Странно все это как-то. Ладно, посмотрим, что ты мне дальше приготовил.
И он спросил:
— Саша, ты не задумывался над тем, откуда у этого Стратегического управления деньги? Ведь им надо очень много денег, чтобы осуществить то, что они задумали.
Я озадачился еще больше:
— То есть ты как бы говоришь мне, что информация о Стратегическом управлении заслуживает самого серьезного внимания? Так?
— Безусловно, — ответил мне Костя.
— И что это управление является сейчас для нас целью наших дальнейших следственных усилий. Мы принимаем за основную версию то обстоятельство, что Смирнова и Киселева убили по инициативе Стратегического управления? Именно шефы этого управления направили руку убийцы или убийц, если их было несколько?
— Точно так, — был ответ Меркулова.
А что, собственно, меня удивляет? Почему я, лично я, стыжусь себе признаться, что существование Стратегического управления — установленный факт? И что это — та же самая банда, только для того, чтобы ее обезвредить, понадобятся, быть может, несколько другие методы, чем это бывает в работе над обычными бандами. Но ведь наша работа такая, что мы редко когда повторяемся во всех проявлениях и деталях. Каждая банда всегда отличается от других, несмотря на все их схожие структуры и черты. Вот и надо относиться к этому Стратегическому управлению как к обыкновенной банде. И делать свое следственное дело — работать. Я даже повеселел после такого внутреннего монолога.
— Итак, ты хочешь сказать, что Стратегическое управление существовало на деньги, вырученные от продажи и алкоголя? — спросил я.
— Во-первых, не обязательно, — покачал он головой. — Во-вторых, почему — существовало? Может, и до сих пор существует, даже уверен, что существует. Не обязательно, конечно, на деньги спортивного фонда, но и не исключено. А также и на средства любого другого фонда. Откуда я знаю? Это твое дело, ты и разбирайся и докапывайся до самой сути. Что я тебя, так и буду за ручку всегда водить? Ты уже и сам большой мальчик.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Ну, и что ты там нарыл?
— Немного.
— Будешь рассказывать, или тебя нужно заставить написать мне докладную записку?
В двух словах я рассказал о своих мыслях и предположениях относительно Аничкина, о кандидатах в президенты: генсеке коммунистов и генерале. Костя приготовился слушать долго, но я так быстро закончил свой импровизированный доклад, что, когда в кабинете воцарилась тишина, он некоторое время так и сидел с закрытыми глазами, а потом открыл их и недоуменно на меня уставился.
— Ну и… — сказал он, ожидая, что я закончу его мысль. Или свою.
— Что — и? — спросил я.
— Дальше?! — смотрел на меня недоуменно Меркулов.
— Это все.
— Все?!
— Все, — подтвердил я.
— А… — сказал Костя и закрыл рот. И вдруг вспылил: — Послушайте, старший советник юстиции Турецкий, вы чем это там занимаетесь?! Социологическими исследованиями?! Где факты? Где доказательства, все это построено на гнилом песке!
— Константин Дмитриевич…
— Вон! — заорал он. — Вон из моего кабинета. И чтобы завтра к утру у меня была информация, с которой можно было бы идти к Генеральному прокурору России, я не желаю выслушивать твои устные фельетоны и байки. Ты не Жванецкий! Таланта нет. Тебе ясно?!
— Так точно! — бодро отрапортовал я и вдруг спросил его: — Костя…
— Что еще? — сурово смотрел он на меня.
— Ты что — доложил генеральному об этом Стратегическом управлении?!
— У тебя забыл разрешения спросить! — саркастически заявил мне Меркулов. — Да, доложил. И что? Что ты хочешь сказать? Что Генпрокурор России — идейный вдохновитель Стратегического управления?! Серый кардинал этого тайного ордена?
