Эд Макбейн - Вечерня
«Хорошенькое дело! — подумал он. — Полиция защищает себя! Простой прискорбный факт. Но я его отмечу».
— Говоришь, когда ты вбежал, священник с кем-то спорил…
— Да.
— Известно ли тебе, с кем?
— Нет. Это было за дверью.
— Это был мужчина? Женщина?
— Похоже, мужчина. За мною гнались шесть трахнутых парней, пытавшихся меня убить, и ты думаешь, я дал бы кусок дерьма тому…
— Почему ты решил, что они спорили?
— Они кричали друг на друга.
— О чем они говорили?
— Я слышал только громкие голоса.
— Два голоса? Или больше?
— Не знаю.
— Ладно… Когда все кончилось… ты видел кого-нибудь?
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-нибудь выходил из той комнаты?
— О, нет! Мы пошли прямо в госпиталь. Копы расчищали дорогу в толпе, и мы со священником шли сквозь толпу. В церкви никого больше не видел.
— Ты знаешь, что ночью в четверг убили отца Майкла?
— Конечно, знаю. А еще знаю, кто это сделал.
Карелла замер.
— Те подонки, — сказал Хупер. — Они поклялись на крови убить меня и священника. За то, что случилось на Пасху. Сейчас они прикончили священника, значит, я следующий! А за что? За то, что шел по улице, считая это своим собственным трахнутым делом!
— За черный цвет, — добавила Серония.
Карелле было нечего возразить.
* * *— Очень рад, что вы пришли, мисс Лунд, — сказал Хейз. — Знаю, сегодня — суббота, а я терпеть не могу распоряжаться чужим временем.
— Ничего страшного, — ответила она. — С удовольствием помогу, чем смогу.
Часы на стене показывали двадцать минут двенадцатого. На Крисси были голубые джинсы, кожаные сапоги, белая тенниска и кожаная куртка с бахромой. Никакой косметики, кроме губной помады и карандаша для век. Длинные светлые волосы были стянуты сзади в «конский хвост». От нее веяло запахами весенних цветов.
— Как я уже говорил вам по телефону, из лаборатории пришла целая кипа писем, счетов и другие бумаги, короче, все материалы отца Майкла. Я только что кончил их разбирать. Дело в том, что лаборатория обнаружила на них очень четкие отпечатки, и мы…
— Отпечатки?
— Разумеется, принадлежащие отцу Майклу. Но есть и неидентифицированные, которые, кто знает, мог оставить и убийца. Если, конечно, он был в канцелярии, что-то искал в документах, отчего, возможно, мы и увидели выдвинутый ящик и разбросанные на полу бумаги. Пока все понятно?
— Да, — ответила Крисси и улыбнулась.
— Что мы хотим сделать, так это опознать отпечатки — те, которые точно принадлежали отцу Майклу, — и исключить тех людей, кто на законных основаниях мог держать эти бумаги в руках. По логике, одним из…
— Да, секретарь, — сказала Крисси и вновь улыбнулась.
— Это вполне логично. Вы их печатаете, раскладываете и так далее.
— Да.
— Вы сегодня прелестно выглядите, — вдруг произнес он.
Эти слова взбудоражили ее. И его тоже. Он совсем не думал произносить их так громко. Секундой раньше они были у него только в мыслях.
— Спасибо, — сказала Крисси.
— Простите, — пробормотал он.
— Нет, ничего.
— Но вы и в самом деле хорошо выглядите.
— Благодарю.
Последовало глупое молчание. Они стояли рядом в лучах света, струившегося сквозь окно. Сегодня дежурная комната была неожиданно тихой. Где-то внизу в холле звонил телефон. А на улице кто-то сигналил в автомашине.
— Дело в том, — сказал он и прокашлялся, — что если убийца прикасался к бумагам, — а есть шанс, что он, по крайней мере, дотрагивался до них, когда выбрасывал на пол, — тогда, исключая как можно больше отпечатков, мы в конце концов сможем его вычислить. Если мы на кого-то наткнемся. Что нам пока еще не удалось. Но если нам повезет…
— Я понимаю.
— Вот почему я попросил вас заглянуть к нам для снятия отпечатков пальцев. Если это, конечно, не причинит вам неудобств.
— Никаких неудобств, — возразила она.
— Это займет десять, максимум пятнадцать минут.
— Меня всегда интересовало, как же снимают отпечатки пальцев.
— Правда? Вот вам и представилась возможность это увидеть, — сказал он и снова прокашлялся.
— Вы простудились? — спросила она.
— Нет. Вроде, нет.
— Вы кашляете и…
— Нет, это…
— …поэтому я подумала, может быть…
— Нет, это просто нервная реакция, — буркнул Хейз.
— О! — воскликнула она.
Они посмотрели друг на друга.
— Хорошо. Как мы будем это делать? — спросила Крисси.
— Так… если вы подойдете к столику…
— Совсем как в кино?
— Что-то вроде этого.
— У меня никогда не брали отпечатков пальцев!
— Да, я знаю.
— Я разве вам говорила?
— Да.
— О, тогда это правда, — улыбнулась она.
— Первое, что я должен сделать, — сказал он, — это запереть свой пистолет в ящик стола, потому что однажды — не знаю, сколько лет назад, — офицер полиции где-то в нашем же городе снимал отпечатки пальцев одного преступника, а этот тип схватил пистолет и застрелил полицейского.
— Боже мой!
— Вот так, — вздохнул Хейз. — С тех пор существует правило: при снятии отпечатков обязательно убирать оружие.
Он подошел к своему столу, бросил пистолет в один из глубоких ящиков в правой тумбе и, заперев ящик, вернулся к специальному столику. Крисси с беспокойством наблюдала за тем, как он выдавливал черные чернила из тюбика на стеклянную пластинку.
— Это легко отмывается водой и мылом, — объяснил Хейз.
— Слава Богу.
— Правда. И совсем не нужно волноваться.
— Должно быть, вы — большой специалист в этом деле.
— Да, это становится второй натурой. Хотя вообще мы этим редко занимаемся. Сейчас все это делается в центральной картотеке. В центре города. В полицейском управлении.
Он равномерно размазал чернила по стеклу. Она с большим интересом следила за ним.
— Это нужно размазать? — спросила она.
— Да.
— Как варенье из черной смородины, — заметила Крисси.
— Мне такое никогда не приходило в голову. — Хейз отложил валик. — А теперь приступим. Я только возьму одну из этих карточек…
Он взял со стеллажа карточку для отпечатков пальцев.
— И если вы мне позволите сначала вашу правую руку…
Она протянула ему руку.
— Я должен… гм… что-то вроде… гм… гм… если бы вы немножко опустили руку… гм… расслабьтесь… мне надо сначала прижать их к стеклу, понимаете, каждый палец…
— Надеюсь, эта штука и вправду отмоется, — сказала Крисси.
— О да, водой и мылом, обещаю вам. Так, вот так лучше.
Она стояла как бы правым бедром к нему, его руки вроде бы ласкали ее кисть, он держал ее руку обеими руками, пока прикладывал ее пальцы по очереди к стеклу, а потом переносил их на карточку и прижимал к ней…
— Теперь большой палец, — комментировал он.
— Я все правильно делаю? — поинтересовалась она.
— Разрешите, — сказал он, — расслабьтесь, вот так…
…вроде бы стояли очень близко друг к другу в тишине залитой солнцем дежурной комнаты, он чувствовал запах ее цветочных духов…
— А теперь другую руку.
…как будто ведя каждый палец к стеклу, поворачивая его, поднимая, прикладывая к карточке, они словно бы двигались вместе в особом ритме, ее рука — в его руке, ее бедро будто бы рядом с его…
— Все это забавно, — улыбнулась Крисси.
— Да-да, — рассеянно отозвался Хейз. — Не пообедать ли нам сегодня вместе?
— Что ж, можно!
* * *Она остановила свой выбор на «вальтере ППК», аккуратном, маленьком, тридцать второго калибра, автоматическом, восьмизарядном. Шед Рассел положил перед ней несколько пистолетов с магазинами из пяти-шести патронов, но она прикинула, что, если придется разбираться с этой бандой, дополнительные патроны не будут лишними. Семь в магазине, как он ей сказал, один в стволе. Он предлагал и двадцать второй калибр, но она настояла на более увесистом оружии. Шед говорил ей, что калибр особого значения не имеет. Иногда и с двадцать вторым калибром можно наделать дел пострашнее, чем с сорок пятым. Но она ему не поверила. Если хочешь уложить великана, нечего охотиться на него с пистолетом, стреляющим горошинами.
Ее даже взяло сомнение, а будет ли прок от этого пистолета. Но все другие, большего калибра, казались ей либо громоздкими, либо тяжелыми. У «вальтера» был короткий трехдюймовый ствол, а длина — всего лишь пять с половиной дюймов, к тому же облегченная модель, которую она выбрала, весила чуть больше двенадцати унций. Пистолет уютно умещался в ее сумочке вместе с — и совсем ненамного объемистее — портмоне. За пистолет Шед взял с нее шестьсот долларов. Она подсчитала, что на доход от одной этой сделки он сможет прокатиться отдохнуть на озеро Комо.
К своему удивлению, она обнаружила, что, когда несла по городу свой незаконно приобретенный пистолет, ни один человек не перебежал улицу в неположенном месте. Она подозревала, что немногие из таких же вооруженных бродяг позволяют себе превысить скорость. Или плюнуть на тротуар. Или просто повысить голос в общественном месте. Она нарушала закон. И будет его нарушать, если понадобится. Нарушать до последнего, если потребуется. Ее сумочка с пистолетом стала тяжелее. И вес внушал уверенность.
