Василий Горлов - Дама наизнанку

— Але!

— Здоровеньки булы!

— Здравствуйте.

— Звиняйте, Анатолий Горячев здесь живе?

— Да, а кто его спрашивает?

— Це його товарищ. Будь ласка, мне бы с ним побалакать…

— Он ушел на работу, позвоните вечером. Что-нибудь ему передать?

— Ни, ничого. Пока!

Положив трубку, Нина Тихоновна, не доверяя памяти, аккуратно записала весь разговор, отметив время звонка.

Подходя к месту своей временной новой работы, капитан пошарил вокруг глазами: вчера, после телефонного доклада, полковник согласился с тем, что жизни Быкова, вполне возможно, грозит опасность. Поэтому он пообещал, что чего-нибудь придумает, и его прикроют. К сожалению, ничего утешительного Быков пока не заметил.

Алексей, то бишь, "Анатолий", так боялся опоздать на с трудом найденную работу, что явился в автосервис за пятнадцать минут до начала смены. Директора еще не было, но Зина уже была на месте. Войдя в контору, он увидел Перо — тот сидел на стуле, далеко вперед вытянув ноги. В одной руке он держал пластмассовую чашечку с растворимым кофе, в другой — сигарету. Чтобы с ним не связываться, Алексей сделал крюк и обошел главного охранника со спины.

— Кирилл Олегович вчера велел…

— Знаю, знаю, он меня предупредил. — Девица сняла телефонную рубку и набрала трехзначный номер: — Петрович, сейчас к тебе зайдет наш новый механик…, - она замялась, а капитан подсказал: Горячев, — Горячев, выдай ему форменную спецовку. Нет, б/у. — Обратившись снова к новичку, она распорядилась: — Сейчас идите на склад, это как выйдите из конторы, повернете налево, и до конца, там увидите. Потом найдите Калинина, Вы поступаете в распоряжение. Знаете такого?

— Виталика? Знаю! — изобразив радостное оживление, ответил Быков.

Когда он повернулся, чтобы уйти из конторы, Перо подтянул ноги, как бы освобождая Алексею короткий путь. Не сомневаясь, что его ждет какой-нибудь подвох, Быков, тем не менее, воспользовался этим молчаливым приглашением. Ожидания капитана не обманули: когда он проходил мимо "качка", тот неожиданно выбросил вперед одну ногу, рассчитывая, что новичок споткнется. Видно, насмотрелся американских боевиков. Ожидавший чего-то вроде этого Алексей, аккуратно, всем весом наступил на протянутую ногу. Перо взвыл, а Быков начал преувеличенно расстроено извиняться, бить себя по бокам, периодически выкрикивая "Ой, беда-то какая!" и "Надо ж, какая теснотища!". Душераздирающую сцену прервало появление Хандыбина. Капитан поздоровался и, воспользовавшись некоторой заминкой, отправился на склад, не став дожидаться финальной разборки. По дороге он отчаянно себя ругал: не было никакого смысла напрасно дразнить этого злобного типа. Подобное мальчишество могло дорого обойтись Гусеву, окажись, что люди из автосервиса имели к его похищению какое-то отношение: ведь случись что с Быковым, доверенная ему часть сканворда останется не заполненной.

Накануне Алик лег спать далеко за полночь: Спортивный канал показывал встречу Милана с Интером, и такую игру этот ярый поклонник итальянского футбола пропустить просто не мог. Поэтому звонок будильника показался особенно противным, а вставать не хотелось больше обычного. Подобное утро заслуживало наименования "туманного", что представляло собой первую степень тяжести в Аликовой классификации. Утро после бессонной ночи именовалось уже "седым" (термины были взяты из романса "Утро туманное, утро седое"). То же время суток, но после гулянки с приемом горячительных напитков, обозначалось термином "Хмурое утро", по названию третьей части известной трилогии А.Толстого. Последняя, высшая степень тяжести, квалифицировалась как "Утро стрелецкой казни" — по ассоциации с известной картиной В.И.Сурикова.

Из приятного состояния полусна Базарджяна вывело воспоминание о том, что сегодня он выходит на "новую работу" — в качестве прикомандированного к Всесвятскому рынку сотрудника охранного предприятия "Легион". Открыв глаза, Алик увидел аккуратно развешенную на стуле черную форму охранника. Она была стандартной, лишь на спине желто-золотыми буквами было написано название ЧОПа. Мама, Нонна Арсеновна, полночи подгоняла ее по его фигуре, а потом еще и утюжила. Сейчас мать хлопотала на кухне: святой обязанностью армянской женщины, во сколько бы она не легла, было встать и проводить мужчину на работу.

Без аппетита жуя бутерброд с сыром, Алик лениво ругал Нонну Арсеновну за то, что она опять курила натощак, а та вяло обивалась с помощью универсальной фразы "Хорошо, да?". Сама он, отчаянно пытаясь проснуться, пила дегтеобразный кофе.

— Слушай, я не поняла: у тебя стажировка где, в МУРе или в "Легионе"? Из милиции тебя уже попросили?

— Мама, это называется "местная командировка".

— А в какое-нибудь более приличное место тебя не могли командировать?

— Слушай, не терзай душу, да? Мне объяснили, что рынок — самое подходящее место для сыщика с моим образованием. И все!!! Больше ни о чем не спрашивай.

По быстрому выгуляв Чака — из-за этого огромного ризеншнауцера приходилось каждый день недосыпать полчаса, — Алик натянул униформу "Легиона" и через весь город поехал на Всесвятский рынок. Долгая дорога, как известно, способствует размышлениям. У Базарджяна, человека жизнерадостного, на этот раз они были невеселыми. С одной стороны, охолонув и продумав, он признал, что его направление — одно из самых перспективных: на серьезную операцию против реальных хозяев рынка — "Малышевских", могла решиться только столь же серьезная сила, а значит, эта сила могла пойти и на такой шаг, как похищение офицера милиции. Ну, а то, что им стал оперуполномоченный МУРа, говорит, скорее всего, о наглости, возросшей от безнаказанности до небес. Не исключено, что к ней добавляется необходимость спрятать концы в воду: кто-то боится, что Арефьев заговорит. В самом деле: если бы заботились только о нем, его бы спокойно довели до суда, а там — интеллигентно проплатили бы кому и сколько надо. Не он первый и, к сожалению, не он последний! С другой стороны, много ли можно узнать в роли охранника, да еще за столь короткое время? Из-за своего нежелания месить грязь между прилавками, Алик умудрился забыть, что реализует собственную идею.

Выходя из вагона метро, старлей с удовлетворением увидел, что до начала смены остается восемнадцать минут, и можно не бежать, сломя голову. Получив в оружейной комнате пистолет и две обоймы, баллончик со слезоточивым газом, наручники и дубинку, он в 8-55 подошел к зданию Администрации. Около него уже толпилась группа людей в такой же униформе, что была и на Алике. Узнав, кто из них Баранников, он представился.

— Будешь патрулировать со мной, — уронил Баранников, — и заговорил со старшим предыдущей смены.

Узнав нехитрые рыночные новости, он велел новичку пока осмотреться.

— А я схожу, поклонюсь Левицкому. Получу, так сказать, руководящие указания.

Потолкавшись на пятачке около павильона администрации, Базарджян уловил запах шаурмы, и ощутил резкий голод. Не удивительно, что через несколько минут ноги привели его к прилавку под вывеской "Арабская шаурма". Веселый человек среднеазиатской внешности в белоснежной полотняной куртке заметил в глазах Алика волчий блеск и приглашающее махнул рукой.

— Почем? — осмотрительно поинтересовался Базарджян.

— Пятьдесят рублей!

Приятно изумленный, старлей протянул продавцу бумажку.

— Новенький? — спросил тот.

— Угу, — запуская зубы в аппетитный валик лаваша, ответил Алик.

Когда он уже отходил, то увидел, наконец, ценник: 100 р. В этот момент его негромко окликнули — это был вынырнувший как из-под земли Баранников.

— Неприятные новости, опер! Антон Михайлович велел мне нынче особо приглядываться. Говорит, есть информация, что на рынок может проникнуть "оборотень", но уточнять ничего не стал. Как ты думаешь, кого он имел в виду?

Примеряя "бэушную" спецовку, он пытался понять: новую ему не дают потому, что не хотят трепать фирменную спецодежду на временном сотруднике, или это очередной сигнал из серии "до зарплаты не доживет". Решив, что жизнь не только подскажет ответ, но и расставит все по местам, Алексей решил не морочить себе голову пустяками.

Выйдя со склада, Быков огляделся. Его взгляд упал на хромающего по двору Перо, идущего вместе с парой таких же накаченных амбалов в сторону гаражей. Юркнув побыстрее в цех, — не было резона лишний раз сталкиваться с ним нос к носу, — он вспомнил про секретаршу, тащившую туда для кого-то еду. Надо будет это как-то проверить, напомнил он себе. Виталий Калинин встретил его радостно:

— Ну, че, Горячий, с выходом тебя. Вчера шеф про тебя расспрашивал, когда я от ментов в цехе прятался. Я сказал, что ты — классный механик. Так что с тебя причитается!