Максим Есаулов - Попытка к бегству
— Тоха! Брат! Спасибо! — Ледогоров обнял Антона за плечи. — Ну, ты выручил!
Внутри билась радостная мысль, что не надо расставаться с подарком.
— Да ладно, — Антон, похоже, даже смутился от такого бурного выражения эмоций. — Если есть возможность, так чего там… Ты домой? Пошли. Нам у «Чернышевской» с мамой встречаться. Я тебе «бабки» завтра на работу закину.
Поднимая сумку, Ледогоров погладил глянцевый бок коробки. День катился к вечеру. Красное солнце взирало сверху на воскресный неспешный город. Жара не спадала.
* * *Ледогоров всегда помнил, как перехватывало дыхание, когда гас свет. И узкие зеленые билетики из оберточной бумаги. И муторное ожидание окончания «Ленинградской кинохроники» или «Новостей дня». И километровые очереди на «Легенду о динозавре». И видеосалоны с кучей новых названий и имен. Он мог ходить на несколько сеансов подряд, мог смотреть одно и то же по десять раз, мог ради этого прогуливать работу и учебу. Потом все успокоилось. Кинотеатры исчезли, или стали похожими на смесь дискотеки с закусочной. Видаки перекочевали из салонов в квартиры. Билеты стали выглядеть как рождественские открытки. Но что-то ушло. Что-то, вспыхивающее на мгновение при виде новых афиш, или обложек видеокассет. Это что-то была юношеская вера в реальность происходящих на экране событий и надежда на участие в чем-то подобном. Вера, умершая вместе со взрослым хмыканьем и беспощадной короткой фразой: «Ну прямо как в кино!»
В пункте проката было просто невозможно дышать. Молодящаяся, тучная блондинка с обвислой грудью под модным сарафаном обмахивалась журналом. Ледогоров тщательно отобрал четыре французских фильма, шедших когда-то в прокате и сто раз пересмотренных в маленькой, пыльной «Искре» на Суворовском.
— Сколько?
— Тридцать в сутки, плюс залог за кассету.
Напротив выхода, у кромки тротуара был припаркован бледно-синий «фольксваген». Мерцающая в жарких сумерках реклама магазина «Снарк» отражалась на его капоте. Ледогоров перешел Кирочную и, заходя в арку, снова зацепил его краем глаза. Что-то щелкнуло в мозгу и мгновенно ушло, отступив перед предвкушением приятного вечера. Кино так и осталось с детства его любимым развлечением. Темнело. Открывая дверь, он снова почему-то вспомнил «фольксваген». Положив магнитофон на кухонный стол, открыл холодильник, достал ледяную банку с остатками безалкогольного пива, отпил глоток и вдруг все понял.
* * *Они были на месте. Их силуэты хорошо просматривались на фоне слабо освещенной лестницы, а заливистый девчоночий смех вообще можно было услышать через две улицы.
— Привет.
Никто, естественно, не проявил особой радости. Солодов слез с подоконника.
— Мы все рассказали. Нам добавить нечего.
— А здороваться не надо? — Ледогоров подошел поближе и протянул ему руку.
— Ну здравствуйте, — буркнул тот, но руку все-таки пожал. Какова бы ни была «блатная» романтика, а простецкие отношения с опером тоже поднимают авторитет среди друзей.
На этот раз с ним были только прыщавый длинный парень в майке с эмблемой какого-то американского баскетбольного клуба и рыхлая девчонка-переросток в обтягивающей маечке и велосипедных шортах.
— У меня всего один вопрос, — Ледогоров прислонился к стенке. — Кто из вас говорил, что машина была синяя?
— Осторожно, запачкаетесь, — Солодов показал на стенку. — Это вон, Ирка, только я…
— Да заткнись ты! Я те че? Слепая? девчонка пыхнула сигаретой. — Я ее с метра видела, когда сюда шла. Синяя она была!
Ледогоров протиснулся между ней и Солодовым к подоконнику.
— Ты мимо нее проходила? А потом вы все видели ее сверху? Вот стоит «опелек» старый. Какого он цвета?
Допотопная иномарка припарковалась в желтых лучах рекламы какой-то фирмы на углу.
— Зеленая, — сказал первым Солодов. — Как раз похожий цвет.
Остальные кивнули.
— Правильно. Зеленая. — Задумчиво кивнул Ледогоров и улыбнулся. — Спасибо, ребята. Дима, я про твои проблемы не забыл. Постараюсь помочь.
Все озадаченно посмотрели ему вслед.
— О, блин, дурак! — протянула Ирка.
— Заткнись ты, — беззлобно бросил Солодов и потянулся за бутылкой пива.
Ледогоров вышел из подъезда и подошел к седому майору в кабине блекло-синего «опеля», издалека кажущегося зеленым в ярко-желтых неоновых лучах.
— Спасибо, Михалыч! Выручил!
Тот отмахнулся.
— Не зря хоть? Ну и ладно! Поехал додежуривать. Тебя подбросить?
Ледогоров покачал головой.
— Спасибо, пройдусь. Не январь на дворе.
— Ну, как хочешь.
Дома Ледогоров аккуратно, по инструкции подсоединил магнитофон к телеку, лёг на тахту, вставил первую кассету и погасил свет. Заунывный парижский дождь ворвался с экрана в комнату, пронзительно печальный Ален Делон, кутаясь в плащ, двинулся сквозь него навстречу своей гибели. Ледогоров посмотрел в окно. Ему показалось что дождевые струи постукивают по железному карнизу, но сумерки оставались влажными и душными. Совсем стемнело. Он прибавил звук.
* * *— Веселенькая история, но интересная. — Полянский откусил бутерброд и помешал кофе. — Ты чего такой взъерошенный?
— Мать видак подарила. Полночи смотрел. Как в юности, когда они только появились.
Полянский улыбнулся и с удовольствием отпил кофе.
— Великая сила искусства!
В «Василисе» они сидели уже более получаса. Ледогоров рассказывал ему новости и вводил в курс по стрельбе на Некрасова.
— Антон, кстати, обещал заехать. Он мне денег занял. Слушай! Сколько можно жрать? Третья чашка с бутером!
— Тебе-то что? У тебя Юлька здесь? Вот! А Жанка позавчера к матери на неделю рванула, в Новгород. — Сергей вытер губы. — Дома — хоть шаром кати. Я уже все подъел.
Ледогоров закурил очередную сигарету.
— Приходи к нам. Накормим.
— Разберемся.
В кафе вошел Югов в форме и с дубинкой.
— Саня! Тебя Артур искал! По поводу Коршуновских материалов.
— Успеется! — Ледогоров махнул рукой. — Ты там береги себя!
— Козлы! — Югов купил сигареты и выразительно покрутил пальцем у виска. — Оперов — охранять консульство от каких-то антиглобусистов.
— Антиглобалистов, — поправил Полянский.
— Один хер! Саня! Я скажу, что тебя не видел!
Дверь противно скрипнула несмазанной пружиной. Полянский потянулся.
— Ну чего? Пойдем, попробуем водилу снять с адреса?
— А не торопимся?
Сергей хмыкнул.
— А чего мы сможем еще сделать? По судимости его пробить? «Ног»[13] нам под него никто не даст. Для обыска — оснований нет. Так что — как всегда: быть, или не быть, расколется, или нет. Пошли — у меня трудовой энтузазизм.
С утра город покрывала серая, едкая дымка. В воздухе висел запах гари. Солнца не было видно, но дышать от этого легче не стало. Прохожие морщились. Некоторые даже дышали через платки.
— Торф горит! — Полянский откашлялся. — Передавали, в Москве вообще жопа.
Они свернули с Маяковской на Рылеева и без труда нашли нужный дом. Синяя «копейка» ярким пятном выделялась в углу двора. Ледогоров машинально отметил, что до Радищева — рукой подать. Вдвоем быстро осмотрели снаружи заслуженный агрегат. Ничего особенного. Потертый, местами ржавый и облезлый «жигуленок». Даже сигнализации нет. Дворик был приличный, с газоном, на котором росло несколько кустов. Маленький мальчуган в красной панамке сосредоточенно поливал их из допотопной пластмассовой лейки. Его бабушка, сидя на скамейке, зорко и тревожно наблюдала за их кругами вокруг машины.
— Пошли, — Ледогоров тронул Полянского за плечо. — А то сейчас ментов вызовут.
Тот прыснул от смеха.
— Подожди секунду!
Он направился к бабушке.
— Доброе утро! Уголовный розыск! Помогите нам, пожалуйста…
Ледогоров рассматривал нужную парадную. Квартира находилась на третьем этаже и, если порядковая нумерация сохранялась, выходила окнами во двор. Он задрал голову. Ни черта не было видно. Крыша вообще терялась в сером горячем тумане. Вернулся Сергей.
— Вася — мужик нормальный, малопьющий, вежливый. Вышел года три назад. Сидел за драку. Живет с женой и двумя спиногрызами. Жена работает в ателье на Суворовском. Машину всегда ставит здесь. .Пошли. Должен быть дома.
В парадной попался навстречу невысокий крепкий мужик с острыми, глубоко посаженными глазами, который бросил на них изучающий взгляд. На нем были «вареные» джинсы, футболка и матерчатый жилет со множеством карманов, купленный, видимо, в охотничьем магазине.
Лестница оказалось чистой, стены выкрашенными в приятный бежевый цвет, дверь квартиры — металлической, обитой деревянными рейками.
Ледогоров позвонил. Воцарилась тишина.
— А если наш стрелок у него живет? — предположил Полянский.
— Вряд ли. Семья все-таки.
— Кто там?
Голос был совсем детский. Ледогоров взялся за ручку.
— А папа или мама дома?
— Мама на работе, а папа только ушел.
