Алексей Макеев - Дилемма
– Думаешь, она какая-то шишка в этой группировке? – деловито осведомился Крячко.
– Похоже на то, – сказал Гуров. – И поскольку больше никакой конкретики у нас в активе не имеется, все поиски сосредотачиваем на той же самой Анастасии. Согласны?
– Наверное, – робко ответил Владимир Леонидович, на котором Гуров остановил строгий немигающий взгляд. – А вот вы все говорите – в активе… А можно узнать, что в пассиве?
– Разумеется. В пассиве у нас уже перечисленные травмы личного состава, – сообщил Гуров, – труп Сумского и слишком пристальное внимание, которое мы к себе привлекаем. Честно говоря, я не ожидал, что мы так здорово и сразу засветимся.
Но Гуров даже еще не предполагал, до какой степени они засветились. Главный и очень неприятный сюрприз ожидал его впереди, буквально в пяти метрах от дверей ресторана. Едва вся их компания высыпала на улицу, как тут же им навстречу двинулась до боли знакомая фигура. Гуров мысленно крепко выругался, хотя внешне не повел даже бровью. Игнатьев, бодрый, подтянутый, в небрежно распахнутом пиджаке, уже протягивал для рукопожатия свою железную ладонь и с непонятной улыбкой довольно въедливо всматривался в их лица.
– Доброе утро! Доброе утро! – жизнерадостно произнес он, пожимая одному за другим руки и при этом как бы невзначай вкладывая в рукопожатие всю мощь своих натренированных мышц.
Испытание на прочность выдержали не все. Грязнов даже изменился в лице и с большим трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Заметив это, Гуров сказал неодобрительно:
– Десница у тебя, Виктор Николаевич, знатная! Тебе бы в театре Каменного гостя играть. Не пробовал?
– У меня свой театр, – усмехаясь, сказал Игнатьев. – С утра до вечера. Иной раз думаешь – закатиться бы куда-нибудь по собственной надобности – вот вроде как вы сейчас, – и чтобы ни одна собака не знала, где ты и что… Так не получается!
– Трудоголик ты, Виктор Николаевич! Это в нашем деле случается довольно часто, – сказал Гуров. – Но тут главное – цель себе поставить. Просто сказать – все! И рапорт начальнику на стол. Мол, у меня хоть десница и каменная, но в отдыхе тоже нуждается. И катись на все четыре стороны! Хочешь в Ялту, а хочешь – к нам в Москву. По знакомству даже угол сдать можем. Мы с полковником, сам понимаешь, в основном по кабинетам торчим, дома не бываем, так зачем площади пустовать?
– Спасибо за приглашение! – живо сказал Игнатьев. – Теперь точно как-нибудь нагряну. Да вот это дело раскручу – и нагряну. Только, когда приеду, чур не жаловаться! Я вас за язык не тянул!
– Само собой, мы люди слова, – успокоил его Гуров. – А что за дело? Ты так говоришь, как будто оно нам известно.
– А вы новости наши не смотрите? – как будто удивился Игнатьев. – Ну-у, много потеряли. Вчера, понимаешь, зверское убийство у нас тут произошло – в районе Петровской улицы. Известного в городе человека грохнули. Чемпионом когда-то был, отцы города ему ручку жали. В последнее-то время он, конечно, популярность подрастерял, с работой что-то там у него не ладилось, средства к существованию какие-то непонятные… В общем, опускался человек потихоньку, терял ориентиры… И вот, я бы сказал, закономерный итог.
– Знаете убийцу? – спросил Гуров.
– Узнаем, – твердо сказал Игнатьев и, взяв Гурова под локоть, добавил негромко: – Я, кстати, поговорить кое о чем хотел, покалякать… Вопрос у меня тут, Лев Иванович, родился каверзный. Без тебя вряд ли кто разрешить может.
– Без меня? – вполне натурально удивился Гуров. – Ну если так, то пожалуйста. Давай свой вопрос!
– Отойдем в сторонку! – предложил Игнатьев.
Гуров обернулся. Крячко махнул рукой и сказал:
– Ну, мы в номер!
Гуров кивнул. Игнатьев, не отпуская его руки, медленно пошел в сторону автостоянки. Сейчас он выглядел рассеянным, даже чересчур рассеянным, и это особенно насторожило Гурова. Он тоже умел притворяться рассеянным перед тем, как огорошить подозреваемого коварным вопросом.
– Вы ведь в Болеславль поездом прибыли? – почти утвердительно сказал Игнатьев. – А товарищ ваш «Мерседесом»? Это вот он самый, верно? Отчаянной смелости, я вам скажу, у вас товарищ, ведь на каком старье не побоялся рвануть в такую даль!
Они остановились напротив заслуженного «Мерседеса» Крячко, и Игнатьев, наклонив голову, несколько секунд с восхищением разглядывал машину. Гуров стоически ждал продолжения.
– Хотя, конечно, «Мерседес» есть «Мерседес»! – заключил наконец Игнатьев. – Фирма, что тут скажешь. Обратно-то когда собираетесь?
– А ты, Виктор Николаевич, как будто на нас досье собираешь? – сказал Гуров. – Чем обязаны, хотелось бы знать?
– Ну уж досье! – усмехнулся Игнатьев. – Так, интересуюсь. Не каждый день к нам товарищи из Москвы приезжают. Из-за рубежа гости частенько бывают. Хотя, скажу тебе, Лев Иванович, от этих гостей одна только морока. Ну то есть кто-то с доброй душой едет, по делам или просто так посмотреть, но ведь и мерзавцев под шумок проникает немало! Думаешь, что их сюда тянет?
– И что же? – поинтересовался Гуров.
– То-то и оно, – вздохнул Игнатьев. – Есть тут у нас один гнойник. Никак определить мы его, к сожалению, не можем. Сюда к нам наркотики везут. Откуда-то с востока. Причем хитро действуют, собаки! Курьеров, что ли, меняют или чутье у них собачье – но только не попадались эти гады еще ни разу. И возят, видимо, мелкими партиями. Потом здесь сдают своим зарубежным коллегам. Вот те попадаются – то на границе, то у себя там, откуда к нам сигналы и стали поступать.
– И твое дело с этим связано, – догадался Гуров.
– Вряд ли, – мотнул головой Игнатьев. – Между нами говоря, Сумской дурак был. Обычная гора мяса. Тонкое дело ему никто не поручил бы. Так что, думаю, он тут даже рядом не стоял.
– А к чему ты тогда мне все это рассказываешь? – спросил Гуров.
– Да так, к слову пришлось… На «Мерседес» вот посмотрел и вспомнил.
– И при чем тут «Мерседес»?
– Да видишь, какое дело… – Игнатьев отпустил руку Гурова и, слегка отстранившись, с большим интересом на него посмотрел. – Свидетели показывают, что в день убийства, то есть вчера значит, во дворе Сумского «Мерседес» стоял – по описанию точь-в-точь ваш.
– И номера наши? – вежливо спросил Гуров.
– Номера вот никто не запомнил, – с сожалением сказал Игнатьев и тут же сочувственным тоном добавил: – А вот людей, которые в «Мерседес» садились, описание имеется. Не поверишь, но приметы один к одному совпадают.
– С чем совпадают?
– Да с вашими! Первый, говорят, был высокий, представительный, начальник, одно слово. Другой вроде попроще, коренастый такой, крепкий, в мятых брюках. Платок все к носу прижимал, как будто кровь у него шла… А третий, ну точь-в-точь ваш приятель – аккуратный, одет хорошо, но держится как побитая собака… А, кстати, чего это полковник лоб залепил?
– Чирей выскочил, – спокойно ответил Гуров. – Еще вопросы есть?
– Да я еще и не задавал вопросов-то, – усмехнулся Игнатьев. – Ты вот скажи мне, Лев Иванович, почему в Москве так пренебрежительно относятся к местным кадрам?
– С чего это ты взял?
– Давай не будем темнить, а? Я же чую, вы сюда из-за этих курьеров приехали. Ну так давайте вместе действовать, сообща. А то получается у нас лебедь, рак и щука, как в сказке. Всю славу себе хотите оттяпать? Ну а про нас ты подумал? У меня ведь тоже семья, жена вот каждый день пилит… Если бы я на этих курьеров вышел, это верное повышение! Ну и оклад соответственно, и прочие блага… Я ведь этим делом уже три года занимаюсь…
– Ну и занимайся на здоровье, – сказал Гуров. – Нам твоя слава без надобности. Своей девать некуда. И вообще, про ваших наркокурьеров я впервые от тебя услышал. Это не наша грядка.
– А для чего же вы к Сумскому ходили? – взгляд Игнатьева сделался сух и пристален.
– Я ведь еще не подтвердил, что мы ходили к Сумскому, – невозмутимо ответил Гуров. – И потом, ты же только что сам сказал, что Сумской к наркоторговле отношения иметь не может.
– Он не может, а друзья его могут, – заявил Игнатьев. – Водился он с кем попало.
– С кем конкретно?
– А тебе зачем? Ты же по личным делам здесь, – с издевкой сказал Игнатьев.
– А просто интересно.
– Ну тебе интересно, а мне неинтересно. У меня такое предложение – ты мне все рассказываешь, и я тебе все рассказываю. Вот это будет культурный обмен.
– Я про личные дела посторонним не рассказываю, – отрезал Гуров. – Хотя бы и коллегам. А ты тоже можешь помалкивать, твое право. Только ведь не я этот разговор затеял.
– Не только затеял, – плотоядно заметил Игнатьев. – Я его скоро продолжу. Зря ты навстречу мне не идешь, Лев Иванович! Зря!
– А ты суровый, Виктор Николаевич! – покачал головой Гуров. – С такой хваткой ты и без посторонней помощи всех курьеров переловишь. А мы к этому делу, извини, отношения не имеем. Это все, что я могу тебе сказать.
