Банда 2 - Виктор Алексеевич Пронин
В гараже было почти темно и лишь всмотревшись, можно было различить ремонтную яму, балку под потолком, дверь в глубине гаража. Из-под нее пробивалась слабая полоска света. Зомби опустил взгляд ниже и увидел возле двери темное пятно. Прошло еще какое-то время, прежде чем он различил очертания лежащего человека в темном костюме. Человек лежал на боку, обхватив двумя руками живот. Из-под его рук, сквозь пальцы вытекала темная струя крови...
Зомби сделал над собой усилие и подошел поближе. Байрамов смотрел на него снизу вверх и во взгляде его еще оставалась мука, но уже не было жизни. Неловко подвернутая нога подтверждала, что этот человек мертв. Живой не может лежать в такой позе. Но даже мертвым Байрамов выглядел нарядным и значительным.
— Так, — сказал Зомби. — Так, — повторил он. Наклонившись, он обшарил карманы пиджака Байрамова. Может быть, что-то пригодится Пафнутьеву, подумал он, рассовывая по карманам бумажник, какие-то записки, бумаги в красивых конвертах. Переворачивая Байрамова на другой бок он увидел рану — заряд картечи вспорол живот и выжить с такой раной было невозможно.
Оглянувшись, Зомби почувствовал беспокойство, еще не осознавая, что его потревожило, какая подробность, мелькнувшая мысль, опаска. В голове сильно, почти с нестерпимой болью бился пульс, и с каждым ударом он готов был застонать. Зомби прислонился к стене, снова оглянулся и, наконец, понял причину своего беспокойства — он искал костыль. Он понимал, что оставаться здесь нельзя было ни единой лишней минуты, что в любой момент сюда могут нагрянуть люди, люди Байрамова, но он не мог уйти отсюда без своего кошмарного костыля. Он вернулся к тому месту, где лежал, и у нескольких сваленных в углу колес увидел то, что искал — костыль. Поднял его, осмотрел Пустой патрон оставался в затворе и Зомби не стал его вынимать, понимая, что оставлять патроны здесь нельзя. Увидев на полу свою шляпу, он надел ее не отряхивая.
— Так, — повторял он время от времени, — так... Следы надо заметать, уносить с собой, следы надо уничтожать...
Зомби все яснее осознавал собственную обреченность. Все следы уничтожить невозможно, просто невозможно стереть все его отпечатки пальцев, следы подошв, никуда он не сможет спрятать этот нарядный труп с развороченным животом. Он уже направился к выходу, чтобы уйти, просто уйти отсюда, на большее у него не было сил, но споткнулся о что-то мягкое. Это был еще одни человек и он тоже был мертв.
— Так, — проговорил Зомби. — Значит, еще один... Кажется, я начинаю понимать, что тут произошло, кажется, начинаю понимать, что я тут натворил...
Наклонившись, Зомби при слабом свете, который шел из приоткрытой двери, узнал Амона. Он лежал точно так же, как и его хозяин — обхватив руками живот. На губах его была гримаса, отдаленно напоминающая улыбку. Впрочем, с таким же успехом эту гримасу можно было назвать и предсмертным оскалом. Серое лицо его было перемазано в грязи — видно, Амон бился в предсмертных судорогах, бился лицом об этот пропитанный мазутом, маслами пол...
— Кажется, я знаю, что нужно делать, — бормотал Зомби. Он обшарил карманы Амона и, найдя там газовую зажигалку, сунул ее себе в карман. Потом начал медленно и спокойно осматривать шкафы, ящики, полки, пока не нашел то, что искал — моток шпагата. Все с тем же невозмутимым лицом он прошел в угол, открыл канистру с бензином и принялся заталкивать в нее шпагат. Опустив в отверстие конец, он неторопливо опускал шпагат внутрь метр за метром, пока у него в руках не остался короткий конец. Тогда он положил канистру на бок, так что из нее хлынула струя бензина, растеклась по полу, подтекла под оба трупа.
С трудом открыв дверь, Зомби вышел наружу. Небо на востоке серело, верхушки деревьев с редкими оставшимися листьями уже начали розоветь. Но здесь, в ржавых переходах между гаражами, было еще темно, сумрачно, тихо. Протянув конец шпагата метров на десять, Зомби бросил его на землю и вернулся в гараж. Он хотел убедиться, что второй конец шпагата остался в канистре. После этого, оставив дверь открытой. Зомби вернулся к концу шпагата, лежащему на земле. Нащупав в кармане зажигалку, вынул ее, крутнул ребристое колесико. В слабом свете рождающегося дня огонек вспыхнул теплым оранжевым светом, странноватым в этом сером, промозглом утре. Наклонившись, он поднес зажигалку к шпагату и тот тут же вспыхнул, огонек побежал, побежал к гаражу, набирая скорость, набирая силу. Убедившись, что огонек не погас на полпути, Зомби разжал руку и выронил зажигалку на землю — ее наверняка затопчут, когда здесь начнется настоящая паника. Он понимал, что есть серьезная опасность — огонь может перекинуться на соседние гаражи, на машины, на весь этот жутковатый мир...
На губах Зомби блуждала слабая улыбка, когда он двинулся между гаражами на ту возвышенность, с которой спустился вчера, когда входил в эти лабиринты. Он успел пройти несколько сот метров, когда за его спиной раздался взрыв, потом еще один — в гараже оставалось несколько канистр бензина.
Зомби даже не оглянулся.
Выпрямившись и глядя прямо перед собой, он с неестественной размеренностью шел и шел, приближаясь к проезжей части дороги, проходившей вверху, над этой чешуйчатой долиной гаражей. Тропинка становилась все шире, утоптанней и идти ему было все легче. За спиной он слышал возбужденные голоса, но они только радовали его — значит, были здесь люди, значит, не дадут они сгореть всему этому железо-кирпично-бетонному миру. Голоса удалялись, становились тише, будто отшатывались в прошлое, и звучали уже еле слышно — из прошлого.
Было раннее утро, дорога, свободная от машин, поблескивала в утреннем свете после ночного дождя И Зомби шагал по самой середине проезжей части. Его костыль ритмично упирался в мокрый асфальт, отмеряя метр за метром, метр за метром. Ночной дождь сбил с деревьев последние листья и в воздухе пахло сырой свежей осенью. Зомби с радостным удивлением обнаружил, что помнит этот запах, что он ему нравится, что в жизни у него происходили события, связанные с этим запахом...
И с ним произошло что-то странное — сумеречность сознания, в котором он пребывал последние месяцы, будто ослабла, словно свежим порывом ветра развеяло туман и он с удивлением обнаружил проступившие очертания строений, домов, заборов и радостно сознавал, что все это ему знакомо.
