Человек, рисующий синие круги - Фред Варгас
Веркор-Лори резко откинулся назад в своем кресле и замолчал. Он посмотрел Адамбергу прямо в глаза, словно говоря: «А теперь настало время обратиться в слух, потому что сейчас я сообщу вам нечто из ряда вон выходящее». И Адамбергу подумалось, что ничего такого, пожалуй, не существует.
- Вас как полицейского наверняка интересует, представляет ли он опасность для людей, не так ли, комиссар? Скажу вам следующее: наш феномен может остаться в неизменном состоянии и постепенно исчерпать сам себя, однако, с другой стороны, теоретически, я не вижу причин, чтобы человек подобного склада,- сумасшедший, способный владеть собой, если вы меня поняли, - да еще и снедаемый жаждой самовыражения, остановился на полпути. Помните, я сказал: теоретически.
Пока Адамберг пешком возвращался в комиссариат, его одна за другой посещали разные смутные мысли.
Он никогда не погружался в размышления. Он не понимал, что происходит с людьми, когда они сжимают голову руками и говорят: «Теперь надо подумать». Что за каша варится в их мозгу, как они приводят в порядок мысли, всякие там индукции, дедукции, логические выводы оставались для него полнейшей тайной. Он признавал, что все это, несомненно, приносит свои плоды, что, поразмыслив какое-то время, человек делает выбор. Комиссар приходил от этого в восхищение и думал, что ему самому, наверное, чего-то недостает. Когда он пытался проделать нечто похожее, когда садился и говорил себе: «Будем думать»,- в его голове ничего не происходило. Более того, именно в такие моменты он ощущал свое полное ничтожество. Адамберг никогда не отдавал себе отчета в том, что он размышляет, а едва он это осознавал, как процесс останавливался. Из чего следует, что он никогда не мог сказать, откуда взялись все его идеи, замыслы и решения.
В любом случае, ему показалось, что рассуждения Веркора-Лори ничуть не удивили его, он всегда знал: человек, рисующий круги, - не просто очередной маньяк. Знал и другое: этим безумцем движет вдохновенная жестокость, череде предметов в кругах непременно суждено завершиться и ее чудовищным апофеозом станет человеческая смерть. Матильда Форестье сказала бы, что комиссару не удалось узнать ничего существенного, потому что наступил второй отрезок, но сам Адамберг видел причину в том, что Веркор-Лори оказался хорошим, но ничем не примечательным человеком.
Назавтра утром круг обнаружился на улице Кюнена Гридена в 3-м округе. В центре лежала одна трубочка бигуди.
Ее-то Конти и сфотографировал.
В течение следующей ночи круги появились на улицах Лакретель и Кондамин в 17-м округе, в первом лежала старая дамская сумка, во втором - ватная палочка.
Конти сделал снимки сумки, потом ватной палочки, никак не комментируя происходящее, но всем своим видом выказывая раздражение. Данглар хранил молчание.
Последующие три ночи принесли новые трофеи: монету в один франк, ампулу с жидким удобрением, отвертку, а также мертвого голубя с оторванным крылом - его обнаружили на улице Жофруа-Сент-Илер, и эта находка, если можно так выразиться, подняла боевой дух Данглара.
Вид Адамберга, бесстрастного, с неизменной улыбкой на лице, приводил инспектора в замешательство. Он по-прежнему искал в газетах и журналах статьи, содержащие хотя бы упоминание о человеке, рисующем синие круги, и беспорядочно засовывал в ящик вырезки вперемешку с фотографиями, которые по мере поступления печатал для него Конти. Теперь в комиссариате уже всем обо всем было известно, и Данглар начал беспокоиться. Однако после того, как Патрис Верну сознался в совершении преступления, Адамберга никто не рискнул трогать, хотя, конечно, так не могло продолжаться до бесконечности.
- Сколько еще будет тянуться эта история, комиссар? - поинтересовался Данглар.
- Какая история?
- Да круги эти, господи боже мой! Что ж нам теперь, всю жизнь каждое утро предаваться размышлениям, стоя над валяющимися на асфальте бигуди?
- А, так вы о кругах! Это может быть надолго, Данглар. Даже очень надолго. Но разве это так уж плохо? Заниматься кругами или чем-то другим, не все ли равно? Да и бигуди выглядят очень забавно.
- Значит, мы приостанавливаем работу? Адамберг резко поднял голову:
- Об этом не может быть и речи, Данглар, ни в коем случае.
- Вы не шутите?
- Меньше, чем когда-либо. Дело скоро примет скверный оборот, Данглар, я уже вам говорил.
Данглар пожал плечами.
- И нам понадобятся все документы, что лежат здесь, - произнес Адамберг, указывая на ящик стола. - Возможно, после они будут нам совершенно необходимы.
- И после чего же?
- Не будьте таким нетерпеливым, Данглар, неужели вы желаете, чтобы кто-то поскорее умер!
На другое утро в 7-м округе, на проспекте Доктора Бруарделя, был найден рожок мороженого.
Матильда явилась в гостиницу «Жилище Великих Людей», чтобы найти красавца-слепого. «Для такого громкого названия отель, пожалуй, маловат», - подумала она. Или, может быть, предполагается, что не нужно много номеров, чтобы поселить всех великих людей.
Дежурный у стойки позвонил в комнату Рейе и назвал имя посетительницы, затем сообщил, что господин Рейе не может к ней спуститься, у него неотложные дела. Тогда Матильда сама отправилась к нему.
- Что случилось? - крикнула Матильда через дверь. - Вы там голый и вы не один?
- Вовсе нет, - ответил Шарль.
- Что-нибудь еще похуже?
- Я мерзко выгляжу, я не могу найти бритву. Матильда задумалась:
- Вы не видите, где она? Так?
- Правильно,- отозвался Шарль. - Я обшарил все. Не понимаю, куда она могла подеваться. И он открыл дверь.
- Понимаете, королева Матильда, вещи пользуются моей слабостью. Они скрываются от меня, прячутся между сеткой кровати и матрацем, они выскакивают на пол из мусорной корзины, протискиваются в щели между плинтусом и паркетом. С меня довольно. Думаю, мне придется освободиться от вещей.
- У вас способностей даже меньше, чем у рыб, - заявила Матильда. - Те рыбы, что живут на больших глубинах, в полной темноте, как и вы, между прочим, выходят из положения и еды себе находят хоть отбавляй.
