Эд Макбейн - Грабитель
На мостовую в погоне за резиновым мячом, выкатившимся с тротуара, вылетела собака. Она скакала и прыгала у обочины, и вскоре перед ней, визжа тормозами, остановилась машина. Водитель покачал головой и бессознательно улыбнулся, увидев счастливого пса.
С деревьев падали листья, оранжевые и красные, желтые и буро-коричневые, охристые и бледно-золотистые, образуя на тротуарах хрустящие под ногами холмики. Клинг вслушивался в этот звук, вдыхал свежий осенний воздух и думал: это несправедливо, она должна была жить еще так долго.
Когда он вышел на проспект, налетел холодный ветер. Берт направился к станции надземной железной дороги, но ветер проникал под куртку, стараясь добраться до мозга костей.
Голоса детей из школы остались далеко позади, на Девитт-стрит, заглушенные пронзительным свистом ветра.
Клинг забеспокоился, не пойдет ли дождь.
Ветер завывал вокруг, рассказывая о тайных, запутанных делах, о смерти, и стало еще холоднее. Холод пробрался вверх по позвоночнику и обосновался сзади на шее, как холодная, мертвая рыба, и Клингу захотелось надежного тепла пальто с воротником.
Он дошел до станции, поднялся по лестнице и, как ни странно, продолжал думать о Джинни Пейдж.
Глава 7
Девушка закинула ногу на ногу.
Она сидела напротив Уиллиса и Бирнса в кабинете лейтенанта на втором этаже 87-го участка. Ноги были красивые. Юбка отбрасывала только узкую полоску тени ниже колен, и Уиллис не мог не заметить, какие красивые у нее ноги. Гладкие и стройные, с полными икрами, утончающимися к узким лодыжкам, которые особенно хорошо выглядели над черными открытыми туфлями на шпильках.
Рыжие волосы девушки тоже были красивы. Рыжие волосы вообще великолепно смотрятся. Еще она имела миловидное лицо с маленьким ирландским носиком и зелеными глазами. Она слушала мужчин серьезно и внимательно, по выражению ее лица и глазам чувствовалось, что она умна. Изредка она делала глубокий вдох, и тогда даже строгий покрой костюма не мог скрыть покатую линию ее груди.
Эта девушка зарабатывала 5555 долларов в год, и в сумочке у нее лежал пистолет 38-го калибра.
Девушка была детективом 2-го класса, а звали ее Айлин Берк — имя такое же ирландское, как ее носик.
— Вы не обязаны принимать это предложение, если не хотите, мисс Берк, — сказал Бирнс.
— Интересное предложение, — заметила Айлин.
— Вы понимаете, что Хэл, то есть Уиллис, все время будет находиться позади вас неподалеку. Но это не гарантирует, что он успеет на помощь вовремя, если что-либо произойдет.
— Понимаю, сэр, — сказала Айлин.
— А Клиффорд не такой уж джентльмен, — вступил в разговор Уиллис. — Он бьет, и он убивает. Во всяком случае, мы так считаем. Возможно, это окажется не слишком приятным времяпрепровождением.
— Мы не думаем, что он вооружен, но в последнем случае воспользовался не кулаком. Поэтому, мисс Берк…
— Мы хотим вам сказать, — перебил лейтенанта Уиллис, — что, принимая это предложение, вы не должны чувствовать никакого принуждения. Если вы откажетесь, мы поймем.
— Так вы пытаетесь меня уговорить или отговорить? — поинтересовалась Айлин.
— Мы всего лишь просим вас принять решение самостоятельно. Собираясь использовать вас как жертву, мы чувствуем…
— С пистолетом в сумке я вряд ли стану жертвой.
— И все-таки мы должны представить вам все факты, прежде чем…
— Мой отец был патрульным, — сказала Айлин. — Его звали Попс Берк. Его маршрут проходил по «Адской дыре». В 1938 году беглый заключенный Флип Дэниелсен захватил квартиру на углу Прайм и Северной Тринадцатой улицы. Когда его окружили полицейские, в их числе был мой отец. У Дэниельсена был автомат Томпсона, и первой же очередью он ранил отца в живот. В тот же вечер отец умер, и умирал он тяжело, ведь ранения в живот не относятся к легким. — Айлин помолчала. — Я беру это задание.
Бирнс улыбнулся:
— Я знал, что так и будет.
— Мы единственная пара? — спросила Айлин Уиллиса.
— Для начала — да. Мы не знаем, как это сработает. Я не могу держаться слишком близко, чтобы не спугнуть Клиффорда. И отстать слишком сильно тоже не могу, иначе буду бесполезен.
— Думаете, он клюнет?
— Мы не знаем. Он нападает на территории нашего участка и удирает с добычей. Если это убийство его не напугало, есть шанс, что он не станет менять образ действия. А судя по тому, что мы знаем от его жертв, он нападает без предварительного плана. Просто поджидает жертву и набрасывается на нее.
— Понятно.
— Поэтому мы считаем, что привлекательная женщина, гуляющая по улицам поздно ночью, очевидно в одиночестве, может его приманить.
— Ясно.
Айлин пропустила комплимент мимо ушей. В городе было около четырех миллионов привлекательных женщин, и она знала, что очень многие из них более привлекательны.
— В его поведении есть сексуальный мотив? — спросила она.
Уиллис взглянул на Бирнса:
— Не то чтобы это исключается полностью, но он не приставал ни к одной из жертв.
— Я только пытаюсь сообразить, как мне нужно одеться, — пояснила Айлин.
— Во-первых, никаких шляпок, — сказал Уиллис. — Это точно. Мы хотим, чтобы он заметил ваши рыжие волосы за милю.
— Хорошо, — согласилась Айлин.
— Что-нибудь яркое, чтобы я не терял вас из виду, но не слишком крикливое, — предложил Уиллис. — Нам не нужно, чтобы вас забрала полиция нравов.
Айлин улыбнулась.
— Свитер и юбка подойдут? — спросила она.
— То, в чем вам будет наиболее удобно.
— У меня есть белый свитер, — сказала она. — Он будет хорошо заметен и вам, и Клиффорду.
— Вы правы, — согласился Уиллис.
— Каблуки высокие или низкие?
— Это решать вам. У вас может быть… то есть грабитель может создать для вас сложную ситуацию. И если высокие каблуки будут вам мешать, наденьте удобные туфли.
— Каблуки будут лучше слышны, — сказала Айлин.
— Вам решать.
— Надену туфли на шпильках.
— Прекрасно.
— Будут еще участники этой операции? Планируете ли вы вести переговоры по рации?
— Нет, — ответил Уиллис. — Это понизит скрытность. Мы будем только вдвоем.
— И еще Клиффорд, я надеюсь.
— Да, — сказал Уиллис.
Айлин Берк вздохнула:
— Когда начнем?
— Может, сегодня вечером? — предложил Уиллис.
— Я собиралась в парикмахерскую, — сказала, улыбаясь, Айлин, — но это подождет. — Ее улыбка стала шире. — Не каждая девушка может быть уверена, что за ней идет по крайней мере один мужчина.
— Встретимся здесь.
— В котором часу? — спросила Айлин.
— Когда заступает новая смена. В 11:45.
— Я буду, лейтенант, — ответила она, вставая, и протянула Бирнсу руку.
— Будьте осторожны, — сказал Бирнс.
— Да, сэр. Благодарю вас. — Она повернулась к Уиллису: — С вами мы увидимся.
— Буду ждать.
— Тогда до свидания, — сказала она и вышла из кабинета.
Когда девушка закрыла за собой дверь, Уиллис спросил:
— Что думаешь?
— Думаю, она все сделает, как надо, — ответил Бирнс. — В ее послужном списке четырнадцать арестов мужиков, пристававших к женщинам в метро.
— Ну, грабители — это совсем другое дело, — возразил Уиллис.
Бирнс задумчиво кивнул:
— И все-таки, полагаю, она нам поможет.
Уиллис улыбнулся:
— И я так думаю.
За стенами кабинета, в комнате детективов, Мейер рассказывал о кошках.
— Счет уже дошел до двадцати четырех кошек, — сообщил он Темплу. — Самый ужасный случай, с каким когда-либо сталкивались в 33-м участке.
— И пока у них нет никаких зацепок?
— Ни единой, — сказал Мейер. Он терпеливо смотрел на Темпла. Мейер был очень терпелив.
— Просто бродит по округе и хватает кошек, — проговорил Темпл, качая головой. — Зачем этому парню понадобилось воровать кошек?
— Это серьезный вопрос, — ответил Мейер. — Каков мотив, да? Он свел с ума весь 33-й участок. Скажу тебе, Джордж, — я рад, что это дело не в наших руках.
— У меня тоже было несколько дурацких дел, — заметил Темпл.
— Ясное дело, но кошки? У тебя когда-нибудь были кошки?
— Когда я обходил свой участок, у меня были кошки на телефонных столбах.
— У каждого были кошки на телефонных столбах, — сказал Мейер. — Но речь идет о человеке, который ворует кошек из квартир. Теперь скажи мне, Джордж, ты когда-нибудь слышал о чем-либо подобном?
— Никогда, — признался Темпл.
— Я дам тебе знать, чем дело кончится, — пообещал Мейер. — Меня оно по-настоящему интересует. По правде говоря, я не думаю, что они когда-либо решат эту задачку.
— Разве в 33-м участке нет хороших детективов? — спросил Темпл.
— Снаружи дожидается какой-то парень, — крикнул от своего стола Хевилланд. — Никто не хочет сходить посмотреть, что ему надо?
