Филип Рок - Грязный Гарри

— Левее! — закричал он. — Левее!

Чико поворачивал прожектор, стараясь делать это плавно.

В луч попала нога убийцы, удиравшего по крыше к входу на лестницу. Среди лабиринта антенн и надстроек он зигзагами двигался к цели.

Снова взвыл слоновий снаряд, рикошетируя от крыши у ступней бегущего и вырыв десятифутовую борозду в тонком слое защитного покрытия. Человек быстро развернулся, и на бегу, с бедра, выстрелил, целясь в прожектор. Пуля ударила в край парапета между Гарри и прожектором. Осколки кирпича и штукатурки просвистели в воздухе, как шрапнель.

Еще выстрел.

Скошенная словно соломинка, опора бельевой веревки и висящее белье закрутились, захлопали в воздухе, как огромный воздушный змей.

— Будь ты проклят! — взорвался Гарри.

В поисках укрытия убийца нырнул за будку лифтовых машин и прижался к боковой стене. Гарри видел торчащий ствол его ружья, и тщательно прицелился в край стены.

Выстрел.

Угол обвалился. В пыли и летящих обломках появился убийца, стреляющий с бедра. Дуло ружья озарил длинный язык пламени, вырвавшийся из глушителя. Пуля прожужжала мимо головы Гарри, как свирепая пчела, а другая вырвала прожектор из рук Чико и осыпала его осколками стекла.

— С тобой все в порядке, Чико? — окликнул его Гарри.

Чико тряхнул головой, глядя на разрушенный прожектор.

— Я… Думаю, что да… Да.

Гарри проклинал темноту. Теперь он ничего не видел на противоположной крыше, кроме угловатых теней. Напряженно всматриваясь в них, он молился про себя, чтоб одна зашевелилась.

— Ну выходи, ты, подонок, — шептал он. — Беги!

Тот побежал, стреляя на бегу, ружье хрипло кашляло, выплевывая пламя, пули разрушали вращавшуюся надпись. Неоновые трубки взрывались и падали. Электрические провода хлыстами тянулись вниз за ними, сверкая голубыми всполохами. Тонкие металлические конструкции свесились на улицу до седьмого этажа, погружая розового «ИИСУСА» в небытие.

— Мы его упустили!

Голос Гарри был воплем горечи и глубокого разочарования. Он ничего не видел, но короткие вспышки из ствола на мгновенье выхватывали из темноты силуэт, в то время как человек несся к лестничному колодцу. Прежде чем Гарри смог ответить выстрелом, человек исчез.

— Ходу!

Держа ружье обеими руками, Гарри устремился к двери и погрузился во тьму. Прыгая через три ступеньки, он скатился вниз и выскочил наружу черным ходом в переулок. Чико следовал за ним на расстоянии вытянутой руки, с готовым к бою револьвером. Никакого движения, хотя ночь была наэлектризована воем сирен патрульных машин, со всех сторон мчавшихся к зданию.

Гарри указал на переулок.

— Перекрой вход с проспекта, Чико!

Пока Чико бежал к ярко освещенной улице, Гарри углубился в мрачную расселину меж двух зданий. Ружье прижато к бедру, палец на курке. Он шел медленно, короткими шажками, глаза ощупывали каждый темный угол у дверей, каждую кучку мусора. Потом свернул за угол и пошел вдоль другого переулка. Тот был уже, темнее, ещё опаснее. Руки стали липкими от пота, громоздкое ружье ограничивало маневренность. Он знал: если что-то случится, все произойдет со скоростью смерча, и спорил сам с собой: то ли оставит ружье и продолжать поиск с револьвером, то ли тащить его с собой. Гарри все ещё пребывал в нерешительности, как вдруг поскользнулся и упал на одно колено. Короткие злые проклятия сыпались с его губ, пока он вставал на ноги. Левое запястье болело, поврежденное при попытке устоять на ногах, ветер задувал в разорванные у колена брюки. Но он ощутил ещё кое-что. Что-то мокрое и липкое. Это было похоже на машинное масло… или на кровь.

— Что за черт!?

Гарри взглянул вниз. У ног собралась маленькая черная лужица, в которую впадал ручеек, струившийся через переулок от кучки черных мусорных контейнеров у стены. Возле них валялось что-то наподобие узла с тряпьем.

Когда он направился туда, инспектор Ди Джорджо с тремя сотрудниками, с карабинами на перевес и фонариками, появились из-за угла.

— Сюда! — закричал Гарри. — Дайте свет.

Лучи фонариков заплясали в сумасшедшем танце по переулку, когда люди кинулись к нему. Луч качнулся и остановился, превращая тонкий черный ручеек в багровую ленту, а узел тряпья — в распростертое, окровавленное тело инспектора Джо Вестона.

Френк Ди Джорджо бросил карабин на землю и опустился на колени возле тела. Остальные стояли рядом, лучи фонариков создавали сплошной круг света. Френк провел быстрый осмотр по всем правилам, делая все, чему его учили, хотя уже с первого взгляда было ясно, что никаких признаков жизни нет. Потом взглянул на застывшую фигуру Гарри Кэллагена.

— Он мертв. Один выстрел в грудь.

Гарри кивнул. Его рот был полон сухой горькой пыли, да и тяжелый и бесполезный «винчестер» в руках давал себя знать.

— Он должен был держать револьвер наготове, поджидая ублюдка, спокойно сказал Френк. — Однако даже не вытащил его. Ты об этом предупреждал, Гарри. Ты втолковывал ему, что парень опасен.

— Я промахнулся, я не попал в сукиного сына, Френк, — голос Гарри звучал безжизненно. — Этим ружьем можно остановить слона, но я промазал.

Френк отвел глаза и медленно поднялся.

— Да, ты промахнулся, — он наклонился и поднял карабин. — Джо не должен был появляться здесь без револьвера в руке. Ты предупреждал его, Гарри.

— Ну конечно, — Гарри резко развернулся и зашагал обратно, к площади Вашингтона и воющим сиренам.

Серьезное вооружение. Сложная операция, задуманная, чтобы убийца угодил в ловушку. Но ничего не вышло, лишь мелькнула тень и… смерть.

5

Я ПОЯВЛЯЮСЬ, И ОНИ ПРИТЯГИВАЮТСЯ КО МНЕ НЕОДОЛИМОЙ СИЛОЙ МОЕЙ ЛИЧНОСТИ. ЧЕЛОВЕК, РОДИВШИЙСЯ ПРИ ПОЛНОЙ ЛУНЕ…СКОРПИОН… ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ — СКОРПИОН. СКОРПИОНЫ ТВОРЯТ ВЕЛИКИЕ ДЕЛА… ОНИ ПРИВЛЕКАЮТ ЛЮДЕЙ. В НИХ ЕСТЬ МАГНЕТИЧЕСКАЯ СИЛА.

— Ты хорошенькая, — сказал молодой человек. — Ты очень хорошенькая девочка.

Девушка захихикала и забралась на заднее сиденье.

— Ну вот.

— Я видел, как ты вышла из кино и направилась к автобусной остановке. И сказал себе…Вот очень хорошенькая девушка — хорошенькая и милая.

— Вы очень смешно говорите. Вы знаете это? Мило… но смешно.

— Я сам по себе человек довольно милый. Я — Скорпион.

— О, вау, астрология, — она опять хихикнула и повела головой, поправляя длинные прямые волосы.

Он покосился на девушку, не отрывая взгляда от дороги. Ясно она была видна только когда они проезжали под уличными фонарями. Ее облик, казалось вспыхивал, словно в старинном немом фильме, но она была очень молода, с гладким овальным лицом, обрамленным русыми кудрями. Девушка была в мешковатом красном свитере и коротенькой юбочке, высоко задравшейся на пышные белые бедра.

— Тебя подвезти?

— Куда вы направляетесь?

— Да никуда… просто катаюсь.

— Подкинете до Портолы и Слаута?

— Конечно, садись.

— О, вау, как здорово!

— Ты голодна?

— О, вау.

— Как насчет хорошего гамбургера с солодовым лимонадом?

— О, вау.

— Можно пиццу и цыпленка.

Он положил правую руку на внутреннюю часть её бедра, погрузив пальцы в мягкую теплую плоть. Она напряглась, широко раскрыв удивленные глаза.

— Скажи мне, — мягко спросил он, — ты когда-нибудь видела лик Бога?

Море было холодным, и перекатывалось через холодные камни. Вода плескалась под скалами, и скалы были черны. Если бросить камень в воздух, он полетит во мрак на дно моря.

Человек бросил камень с высоты, но не видел его падения. Он напряг слух и услышал дальний шлепок камня, ударившегося о воду.

— Вниз на дно, — пробормотал он. Он сидел скорчившись в темноте, обхватив руками тонкие колени, и медленно раскачивался взад-вперед. На мысу было ветрено и холодно, но его тело стало горячим и липким. Вероятно, через час рассветет. Он мог утверждать это, глядя на звезды. Он очень много знал о звездах и их движение по небесам. Он знал где каждая звезда должна быть в определенное время ночи и определенное время года. Звезды были само постоянство. Они никогда его не подводили. Он знал их имена наизусть и мог повторять, как молитву.

Антарес… Сириус… Вега…

Звезды были его друзьями. Особенно Антарес и другие звезды Скорпиона. Он взглянул на небо, но гигантская опора моста Золотые Ворота загораживала большую часть созвездий. По мосту мчались автомобили, и рев их моторов громко разносился в абсолютной тишине ночи.

— Ублюдки, — пробормотал человек. — Мерзкие ублюдки.

Гнев возвращался острой, горячей болью.

Он стал потеть ещё сильнее и дышал с трудом.

— Проклятые подонки!

Ветер рвал слова в клочья. Он встал, весь дрожа, и вернулся по крутой узкой тропинке к месту, где оставил свой автомобиль. Скоро рассвет, а ему ещё предстояло многое успеть.