Алексей Макеев - Медвежий угол
– Не думаю, – покачал головой Гуров. – Если он прикончил – зачем в милицию пошел? А если пошел – зачем скрылся?
– Ну, мало ли! – повторил Крячко. – Сначала думал от себя подозрения отвести, а потом страх одолел. Он и кинулся в бега…
– Не знаю, не знаю, – сказал Гуров. – Между прочим, жена Смиги меня просветила, что ее муж уже давно насчет отравленной воды догадался – без анализов и без комиссий… Сдается мне, все гораздо сложнее, чем может показаться. И тут еще одна странность имеется – по словам главного врача здешнего, труп Подгайского попал на стол прозектора в одном белье. Как это могло случиться? Обращает на себя внимание и то, что в протоколе вопрос об одежде также полностью проигнорирован. Что-то тут не так!
– Думаешь, чего-то менты местные крутят? – спросил Крячко. – Прижать их хорошенько! Допросить тех, кто на место происшествия выезжал!
– В некотором роде уже допрашивал, – усмехнулся Гуров. – Без пристрастия – скорее дружеская беседа… Результат почти нулевой. Абсолютное благополучное равнодушие и огромное самомнение. Однако, насколько я мог понять, никаких замечаний о необычном облачении погибшего не поступало. Одет, сказали, был как обычно. Вопрос – кто и зачем раздел покойника, прежде чем отдать в руки патологоанатома?
– Не такой уж это и вопрос, – заметил Крячко. – Поручи это дело мне – ручаюсь, что завтра же я тебе дам ответ.
– Извини, Стас, – сказал Гуров. – Но работу на завтра я тебе уже придумал. Придется тебе обратно в Светлозорск сгонять.
Крячко даже подпрыгнул на кровати и с негодованием уставился на Гурова.
– Ни фига себе! – воскликнул он. – С какой это радости? Курьер я, что ли – взад-вперед мотаться? Может, передумаешь?
– Нет, не передумаю, – сказал Гуров. – Понимаешь, нужно до конца довести, так сказать, вопрос с запросом. Наведаешься на тот химзавод – тем более что ты о нем все теперь знаешь – и выяснишь, в каком количестве возникают у них отходы, куда они их девают и где ответ на запрос правительственной комиссии. В выражениях не стесняйся – в конце концов, Подгайский обладал вполне определенным статусом, даже если запрос посылал от своего имени.
– Ну ладно, попробую, – проворчал Крячко. – Только тогда мы с тобой обязательно вечером примем. Должны же быть и у меня в жизни маленькие радости?
– Ладно, посмотрим, – уклончиво ответил Гуров. – Вообще-то я собирался встать пораньше. Хочу до злосчастной штольни еще раз прокатиться. Думаю вниз спуститься. Сегодня мои помощнички меня разговорили, но, чувствую, надо! Вопрос бы с мотоциклом решить… Место-то недалекое, а пешком тащиться все равно не хочется. Вот только с коллегой связываться… Сейчас просил у него машину на завтра – от винта! Пообещал на послезавтра, но, чувствую, надежда плохая… Здесь начальником полковник Заварзин. Говорит – бывший опер.
– Значит, вдвойне коллега, – заметил Крячко. – Потому и протоколы писать не любит. Это профессиональное.
– Шутки здесь плохие, – возразил Гуров. – Речь о смерти человека идет. Каждая буква значение имеет. А от начальника прежде всего зависит, как подчиненные к делу относятся.
– Да я не возражаю, – сказал Крячко. – Просто версию выдвигаю. Хотя паршивый, наверное, он был опер, раз машину для тебя пожалел.
– Да черт с ним, – ответил Гуров. – Вот только мне, кроме мотора, люди нужны – для подстраховки. Говорят, яма там глубокая. В одиночку лезть не хотелось бы.
– А вообще есть необходимость? – поинтересовался Крячко.
– Думаю, что есть. Тот, кто труп поднимал, непростительную небрежность проявил. Мало того, что с одеждой что-то непонятное, так еще и штольню осмотреть не догадались. Или не захотели. Поэтому я должен убедиться, что там внизу ничего не осталось.
– Резонно, – согласился Крячко. – Так ты бы меня в напарники взял. Я-то уж человек проверенный. А Светлозорск подождал бы, а?
– Нет, не подождал бы, – неуступчиво сказал Гуров. – Шевелиться нам надо, Стас! Время уходит. У нас же главная задача не экологией заниматься, а причину смерти Подгайского установить.
– Тем более, при чем тут Светлозорск? – пробурчал Крячко.
– Очень даже при чем, – возразил Гуров. – Прямая связь, я бы сказал.
Крячко снова хотел заспорить, но в этот момент раздался робкий стук в дверь. Оперативники переглянулись.
– Открыто – входите! – крикнул Гуров.
Дверь отворилась, и на пороге появился мужчина интеллигентного вида, в тяжелых роговых очках, лет сорока – сорока пяти. Одет он был немодно, но аккуратно. Взгляд у него был доброжелательный, но необыкновенно серьезный.
– Здравствуйте! – сказал мужчина. – Разрешите? Моя фамилия Фомичев. Я преподаю биологию в местной школе. А вы из Москвы? Уголовный розыск, да? Мне недавно позвонил главврач Шагин и сказал, что вам необходима информация о Подгайском. Я мало чем могу помочь, но я готов. Константин Сергеевич был кристальным человеком. Мы все еще будем его вспоминать, как настоящего подвижника и героя. К сожалению, ему не удалось довести до конца свое дело, поэтому мы должны в силу своих скромных возможностей хоть как-то восполнить потерю.
– Вы присаживайтесь, – предложил Гуров. – Очень удачно, что вы зашли. Я собирался сам вас разыскивать. Ведь вы, вероятно, часто общались с Подгайским?
– Теперь я понимаю, что недостаточно часто, – печально сказал Фомичев. – Однако с Константином Сергеевичем у нас создалось полнейшее взаимопонимание. Редко встретишь человека, чьи жизненные установки так близко совпадают с вашими. Надеюсь, вы меня понимаете? Конечно, я простой учитель биологии, а он, так сказать, звезда на небосклоне науки, но нам было о чем поговорить. Мы могли часами спорить с ним об экологии, о политике, о дальнейшем пути России…
– Все это прекрасно, Андрей Григорьевич, – мягко заметил Гуров. – Но сейчас нас не судьба России волнует. Нам нужно как можно скорее выяснить, как погиб Подгайский. Есть серьезные подозрения, что смерть его связана с поисками, которые он здесь вел. Вы что-нибудь об этом знаете?
Фомичев пожевал губами и на некоторое время умолк. Он, видимо, настроился на долгий искренний разговор, и прагматичный подход Гурова ему не очень понравился. Однако вскоре он поднял глаза и сказал:
– Да, я знаю, что он искал. Одно время мы даже собирались помочь ему в этих поисках. Мы – это я и мои ребята из кружка краеведов. Отличные, по-хорошему одержимые ребята!.. Но, к сожалению, по объективным причинам существенной помощи мы Константину Сергеевичу оказать не могли. Мальчишки есть мальчишки – они просто физически еще не готовы к таким нагрузкам. К тому же отпускать их в лес с неопытным человеком просто опасно! Ведь тут кругом штольни. Да еще болота… Очень, очень непростой ландшафт! А я, видите ли, обременен большой семьей, и к тому же жена последнее время частенько стала прихварывать. Поэтому теперь я все реже пускаюсь в дальние походы, увы! А раньше с ребятами мы выбирались в тайгу на день, на два, а то и больше… Обшарили все окрестности!
Гуров с надеждой посмотрел на него.
– Значит, вы хорошо знаете окрестные леса? – удовлетворенно сказал он. – Отлично! Это может очень нам пригодиться. Однако что же искал Подгайский? Вы сказали – знаете.
– Знаю, – кивнул Фомичев. – Он нам с ребятами все объяснил. Уникальный человек! Ведь без пяти минут академик, а как серьезно и увлеченно беседовал он с нашими мальчишками! Это крайне редкий дар, между прочим. Мало кому удается это сочетать – серьезные занятия наукой и популяризацию оной – да так, чтобы это было увлекательно и познавательно одновременно! И такой человек, к сожалению, погиб! Чудовищная несправедливость!
– Совершенно с вами согласен, – сказал Гуров. – Но мы опять немного уклонились от темы…
– Простите, – виновато отозвался Фомичев. – Но я не могу… Одна мысль о том, что Подгайского больше нет с нами… Но не буду! Перейду к сути. Константин Сергеевич взял тут некоторые пробы – вода, воздух, почва… Анализы делали в Светлозорске. Когда он получил результаты, то уже почти не сомневался – Накат на грани экологической катастрофы. Основная причина в воде. Вода, поступающая в наш водопровод из подземных источников, содержит значительные примеси нескольких химических веществ, явно промышленного происхождения. Вещества эти обладают значительным токсическим и канцерогенным действием, и накапливание их в почве – а именно этот вариант событий предполагал Подгайский – приведет к самым печальным последствиям не только для поселка, но для всего района.
– Откуда же взялись здесь эти вещества? – спросил Гуров.
– Именно это и намеревался выяснить Подгайский, – уныло сказал Фомичев. – Ближайший возможный источник подобных реагентов находится в Свелозорске – Константин Сергеевич не называл конкретных предприятий – видимо, не хотел озвучивать непроверенные подозрения. Сами понимаете, Светлозорск далеко и напрямую влиять на нашу экологическую ситуацию не в состоянии. Значит, источник нужно искать где-то здесь – считал Подгайский. Он не исключал того варианта, что химические предприятия могли устроить где-то здесь свалку токсических отходов. Вредные вещества просачиваются в почву, заражают ее, заражают подземные источники, и в итоге губят все живое…
