Лейф Перссон - Таинственное убийство Линды Валлин
— Ты заметила, была ли у него эрекция, когда он стащил с себя полотенце? — спросил дознаватель.
Неясно, по словам потерпевшей. Во-первых, она особо не присматривалась. А во-вторых, закричала и потребовала вести себя по-человечески.
— Что-то ведь, наверное, ты все равно видела? — настаивал дознаватель, зная, какое решающее значение это имеет для возможности пробраться сквозь игольное ушко в зал суда.
— У него все выглядело как обычная сосиска, — сказала потерпевшая. — Скрюченная сосиска, — уточнила она.
«Повезло Бекстрёму», — подумала Анна Хольт, сорвала бумагу с доски объявлений, скомкала ее и отправила в корзину со всяким хламом, предназначенным для уничтожения.
— Закон на его стороне, — хихикнула Маттей в своей беспощадной манере, когда она и Анна Хольт сидели в баре отеля каждая со своим бокалом вина и подводили итоги произошедшего за неделю.
— Да, — сказала Хольт и вздохнула. — Порой мне интересно, что со мной не так. Мне ведь фактически немного жалко его. Представь себе, Лиза. Мне, похоже, жалко Бекстрёма.
— Есть средство от подобного, Анна, — сказала Маттей. — Хочешь, я повешу эту бумажку снова. Если ты приоткроешь для таких, как он, лишь маленький уголок своего сердца, они займут его целиком и полностью.
— Но ведь это не касается Юханссона, — сказала Хольт.
— Уж точно не моего Ларса Мартина, — согласилась Маттей.
89
Отныне Ян Левин видел сны каждую ночь. Почти всегда о том самом лете почти пятьдесят лет назад, когда он получил свой первый настоящий велосипед, и отец учил его кататься на нем. Однако сны теперь были не о велосипеде, не о его огненно-рыжем «Крессент Вэлианте», а о том дне, когда отцу неожиданно пришлось уехать в город.
Он отправился не на автобусе, как обычно. Дед отвез его на своем автомобиле. Отец выглядел усталым.
— Мы скоро увидимся, — сказал он и потрепал маленького Яна по волосам, но в тот раз все не выглядело, как обычно.
Потом дед тоже потрепал его по волосам, что казалось странным, поскольку он никогда не поступал так раньше.
— Теперь ведь тебе придется все взять на себя, Ян, и стать мужчиной в доме, и помогать маме, пока папа в городе, — сказал дед.
— Я обещаю, — ответил Ян.
90
Лето без конца. Пейзаж с множеством подходящих для купания озер, разбросанных вокруг, как звезды на скандинавском ночном небе. В воскресенье Анна Хольт и Лиза Маттей упаковали в специальную корзинку всякую снедь и отправились на пикник к одному из них с целью взбодриться перед новой трудовой неделей.
Хольт для начала решила возобновить свои заброшенные тренировки. Переодевшись, она сразу же размялась и отправилась на пробежку вокруг озера. А вернувшись примерно через час и оставив за спиной порядка десяти километров, сбросила с ног кроссовки и принялась плавать туда и обратно через озеро. Затем она сделала полсотни упражнений для пресса и столько же отжиманий. А закончив растяжкой, еще долго потом, раскрасневшаяся от физических нагрузок на двадцатичетырехградусной жаре, пыхтела как паровоз, восстанавливая дыхание.
Лиза Маттей все это время лежала в тени и читала одну из самых любимых книг своего детства, «Эмиль и сыщики» Эриха Кестнера. Особенно неизгладимый отпечаток в ее душе оставил отрывок, где маленький Эмиль с помощью вещественного доказательства (отверстия от булавки в трех украденных купюрах) разоблачил опытного вора, и за это в своей табели о рангах книжных борцов с преступностью она даже поставила мальчика впереди частного детектива Туре Свентона с его более интуитивной манерой расследования. Которая наиболее ярко была продемонстрирована в наблюдениях сыщика Вилле Вессласа и выводах, сделанных им относительно характера преступника. Лиза Маттей, еще будучи маленькой девочкой, интересовалась криминалистикой.
Закончив с тренировкой, Анна Хольт составила ей компанию в тени и тоже углубилась в чтение. Но несколько иного рода. С помощью телефонных распечаток, свидетельских показаний и других данных Левину удалось чуть ли не по минутам восстановить, чем Монссон занимался в течение тех суток, когда успел изнасиловать и задушить Линду Валлин. И Хольт сейчас собиралась самым тщательным образом изучить составленный им документ, поскольку содержавшиеся в нем данные требовались ей для следующих допросов преступника.
С восемнадцати часов в четверг третьего июля Монссон находился дома в своей квартире на Фрёвеген в части города под названием Естер, примерно в километре от центра Векшё. Сразу после двадцати двух часов его посетила их свидетельница, которая отказалась заниматься с ним сексом. И, когда она оставила его около половины одиннадцатого вечера, Монссон тут же принялся звонить.
Между половиной одиннадцатого и полуночью он попытался связаться с одиннадцатью абонентами со своего стационарного телефона. Исключительно знакомыми женского пола. Девятерых из них не оказалось дома, и никаких сообщений на автоответчике он, похоже, не оставил. Одна поговорила с ним, но не смогла встретиться, поскольку была занята. А еще одна, начав разговор, сразу положила трубку, поняв, кто звонит.
Тогда Монссон отправился в город, и, поскольку в течение ближайших двух часов данные о его занятиях и перемещениях основывались исключительно на высказываниях различных свидетелей, их достоверность оставляла желать лучшего. По крайней мере, по сравнению с тем, если бы речь шла о контроле телефона, в особенности когда человек использует свой мобильник. В любом случае сразу после полуночи он поздоровался с одним из самых обычных свидетелей в такое время суток, соседом, который возвращался в тот же дом после прогулки со своей собакой. И тот, естественно, был абсолютно уверен в дне, времени и встреченном им человеке. И кроме того, сообщил, что Монссон направился в сторону центра. Все согласно его утверждениям. И, прочитав еще раз протокол допроса собачника, Левин вздохнул и записал его слова в свое сочинение.
Затем имелись еще два сообщения, указывавшие на то, что Монссон посетил по крайней мере один паб в Векшё. В первом из них бармен, подавший ему большой бокал пива приблизительно в полпервого ночи и потом еще один полчаса спустя, знал его по предыдущим визитам и как раз тогда обратил внимание, что Монссон, во-первых, был без спутницы, а во-вторых, пребывал во «взвинченном состоянии». Это свидетельство не вызвало у Левина больших сомнений, второе же заставило при всей уверенности свидетеля («это точно был он») вздохнуть лишний раз. Поскольку господин, якобы наблюдавший Монссона еще в одном питейном заведении рядом с первым между часом и двумя часами ночи, узнал его исключительно по напечатанной в газете фотографии. В любом случае Левин занес и эти показания в свое сочинение и двинулся дальше по часам.
И с четверти третьего ситуация сразу улучшилась. Ведь именно тогда Монссон позвонил на старый телефонный номер Лотты Эриксон со своего мобильного, находясь где-то в центре Векшё. А поскольку Левин сам встречался и разговаривал со свидетелем и видел распечатку с телефона, здесь ему в виде исключения не пришлось вздыхать.
Сразу после трех ночи Монссон, согласно их собственному анализу убийства Линды Валлин, появился около дома, где жила ее мать. Автомобиль Линды стоял припаркованный на улице по соседству, так что Монссон совершенно точно узнал его. И возможно, подчиняясь неведомому импульсу, вошел в подъезд в надежде встретиться с Линдой. Ничего странного, ведь кодовый замок на двери не работал уже в течение нескольких дней.
Затем он, вероятно, ошибся адресом, так же как и с телефонным номером, и позвонил в старую квартиру матери Линды на верхнем этаже. Быстро спустился вниз, когда собаки начали лаять, и принялся проверять таблички на дверях. Нашел «Л. Эриксон» с правильной первой буквой имени и нужным написанием фамилии, рискнул, позвонил, и его впустила Линда, которая сама только недавно пришла домой.
Все это, конечно, было только из серии досужих размышлений, но, поскольку они принадлежали самому Левину, с их надежностью у него не возникло никаких проблем. Вот почему они легли в основу дальнейших выводов, которые он вдобавок в качестве комментариев записал в свой документ. Что Монссон не посещал мать Линды с тех пор, как она поменяла квартиру три года назад. Что она, вероятно, даже не разговаривала с ним об этом деле. Что Линда, судя по всему, тоже не рассказывала ему ничего и что его визит к Линде у него получился спонтанным, незапланированным, не решенным заранее.
Примерно между четвертью четвертого и пятью утра Монссон вместе со своей жертвой находился на месте преступления. Приблизительно в пять часов он покинул его, выпрыгнув в окно спальни и, скорей всего, двинулся пешком в сторону своего дома. Вероятно, он добрался к себе еще до половины шестого утра.
