Иен Рэнкин. - Перекличка мертвых

— Это значит, — прошипел, выходя из себя, Стилфорт, — что расследованием того, что, как и почему здесь произошло, будет заниматься военная полиция.

— А ужин, наверное, был неплох, а? — бросил Ребус на ходу.

Дорожка поднималась вверх, и оба ежились под свирепыми порывами ветра.

— Здесь собрались очень важные люди, инспектор Ребус.

Словно по сигналу, из какого-то туннеля вынырнула машина. Она двигалась к воротам, и, чтобы ее пропустить, Ребусу и Стилфорту пришлось разойтись в разные стороны. Ребус мельком увидел лицо сидевшего сзади пассажира: блеск металлической оправы на вытянутом бледном и взволнованном лице. Но, как язвительно заметил Ребус Стилфорту, в последнее время министр иностранных дел нередко выглядел взволнованным. Представитель особого подразделения нахмурился, недовольный тем, что пассажира узнали.

— Надеюсь, не придется его допрашивать, — бросил Ребус, когда они снова пошли рядом.

— Послушайте, инспектор…

Но Ребус не прореагировал.

— Дело в следующим, сэр, — продолжал он на ходу, повернув голову к Стилфорту. — Возможно, жертва свалилась или прыгнула, но, может быть, с ней «как-то» и «почему-то» произошло что-то другое… Я вовсе не оспариваю, что в момент падения этот человек находился на территории, контролируемой армией… но вот приземлилось тело на несколько сот футов южнее — в Садах на Принсез-стрит. — Лицо Ребуса расплылось в угодливой улыбке. — Вот потому-то оно мое.

Продолжая идти по тропинке, Ребус пытался вспомнить, когда он в последний раз заходил на территорию замка. Разумеется, он приводил сюда дочь, но это было двадцать с лишним лет назад. Замок был виден из любой точки Эдинбурга. С дороги из аэропорта замок смотрелся хмурой серой громадиной, вызывавшей у зрителя опасение, что его глаза потеряли способность различать цвет. Со стороны Принсез-стрит, Лотиан-роуд и Джонстон-террас крепостные стены казались абсолютно отвесными и неприступными, что подтверждалось их долгой историей. А подходя со стороны Лоунмаркета, вы поднимались по некрутому склону прямо к входу, почти не ощущая всей грандиозности этого сооружения.

Ребус, подъехавший со стороны Гейфилд-сквер, с большим трудом пробился к замку. Полицейские не хотели пропускать его через мост Уэверли, где в ожидании завтрашнего марша устанавливали заграждения и слышался пронзительный лязг и грохот металла. Ребус настойчиво сигналил, не обращая внимания на жесты полицейских, требующих, чтобы он ехал другим путем. Когда к машине подошел офицер, Ребус опустил боковое стекло и показал удостоверение.

— Проезд закрыт, — объявил офицер с английским акцентом — возможно, его прислали сюда из Ланкашира.

— Я инспектор уголовной полиции, — представился Ребус. — А следом за мной наверняка приедет «скорая», патологоанатом и фургон группы осмотра места преступления. Им что, тоже придется выслушать эту историю?

— А что случилось?

— Кто-то только что свалился с замковой стены, — пояснил Ребус.

— Чертовы манифестанты… один уже успел забраться на скалу. Пожарникам пришлось спускать его на лебедке.

— Не поверите, как приятно поболтать с вами, но…

Офицер бросил на него сердитый взгляд, однако отодвинул одну секцию заграждения.

И вот теперь перед Ребусом встала новая преграда — представитель особого подразделения Дэвид Стилфорт.

— Вы затеваете опасную игру, инспектор. Лучше предоставьте дело нашей службе, специализирующейся на расследовании дел секретного характера.

Глаза Ребуса сузились:

— Держите меня за идиота?

Отрывистый, лающий смех:

— Вовсе нет.

— Ладно.

Ребус снова двинулся дальше. Теперь он понял, куда идти. Несколько караульных, перегнувшись через край стены, смотрели вниз. Рядом стояла кучка пожилых, одетых для званого ужина людей с сигарами в руках.

— Так отсюда он упал? — обратился к караульным Ребус. Он вынул удостоверение и даже раскрыл его, но решил представиться им просто как полицейский в штатском.

— Похоже, отсюда, — отозвался кто-то.

— Кто-нибудь это видел?

Все как один помотали головами.

— Еще раньше произошел инцидент, — добавил тот же солдат. — Один идиот не мог слезть со скалы. Нас предупредили, что у него могут быть и последователи.

— И что?

— А то, что рядовой Эндрюс, как ему показалось, заметил какую-то возню у противоположной стены.

— Я же говорил, что не уверен, — начал оправдываться Эндрюс.

— И все бросились туда? — Перед тем как продолжить. Ребус глубоко вздохнул. — А на языке устава это называется «самовольно оставить пост».

— Инспектор уголовной полиции Ребус не имеет полномочий проводить расследование на этой территории, — объявил Стилфорт, обращаясь к группе караульных.

— А это уже можно квалифицировать как предательство, — предостерег его Ребус.

— Уже известно, кого можно исключить из числа подозреваемых? — спросил один из солдат более солидного возраста.

Ребус услышал рокот мотора машины, приближающейся к воротам. Свет ее фар отбрасывал причудливые тени на крепостные стены.

— Трудно сказать, когда все спешат унести отсюда ноги, — тихо проговорил он.

— Никто и не думает «уносить ноги», — отрезал Стилфорт.

— Просто дела зовут? — предположил Ребус.

— Да, все они чертовски занятые люди, инспектор. От них зависят решения, которые могут изменить мир.

— Но они уже ничего не изменят для лежащего там несчастного придурка. — Ребус кивком указал в сторону стены, затем обернулся к Стилфорту. — Так скажите, сэр, что здесь сегодня происходило?

— Деловой ужин… обговаривались технические детали.

— Отличная новость для техников. А что вы можете сказать по поводу гостей?

— Представители стран «Большой восьмерки» — министры иностранных дел, начальники охраны, чиновники высшего эшелона.

— Наверняка дело не ограничилось пиццей и парой ящиков пива.

— Между прочим, на таких встречах решается очень многое.

Ребус не мог отвести взгляда от края стены — он никогда не любил высоты.

— Черт возьми, не могу смотреть на это проклятое место, — вздохнул он.

— Мы слышали, как он падал, — сказал один солдат.

— И что именно вы слышали? — поинтересовался Ребус.

— Он кричал не своим голосом.

Солдат глянул на товарищей, словно ища поддержки своим словам. Один из них утвердительно закивал.

— Казалось, он кричал, пока не стукнулся о землю, — с дрожью в голосе добавил другой.

— Интересно, может ли это быть самоубийством, — задумчиво пробормотал Ребус. — А как вам кажется, сэр?

— Мне кажется, что вам здесь нечего делать, инспектор. Еще мне кажется странным, что стоит где-нибудь случиться какой-то неприятности, вы сразу тут как тут.

— Забавно, но эта мысль тоже только что пришла мне в голову, — отпарировал Ребус, буравя взглядом Стилфорта, — но только относительно вас…

Поисковая группа состояла из офицеров, снятых с дежурства у заграждений, — они даже не успели еще избавиться от своих желтых курток. Им выдали фонари. Бригада «скорой» объявила, что упавший мертв, хотя это было ясно и без них. Шея мертвеца была согнута под неестественным углом, от удара одна нога сложилась пополам, земля вокруг головы была залита кровью. В полете с ноги слетел один ботинок, рубашка на животе расстегнулась — очевидно, в момент, когда он переваливался через стену. Единственный представитель ГОМП фотографировал тело.

— Хочешь пари насчет причины смерти? — спросил он Ребуса.

— Да ведь у меня нет ни единого шанса, Тэм.

Тэм из ГОМП был мастер выигрывать такие пари.

— Сам он прыгнул или его столкнули, ведь именно это тебя интересует?

— Да ты прямо-таки читаешь мысли, Тэм. Может, ты еще и судьбу по линиям руки предсказываешь?

— Нет, я их только фотографирую. — И как бы в подтверждение своих слов он приблизил объектив к ладони мертвеца. — Порезы и царапины скажут очень много, Джон. Знаешь почему?

— Говори, если хочешь поразить меня уже окончательно.

— Если его столкнули, он цеплялся за выступы и неровности на камнях.

— Скажи еще что-нибудь, чего я не знаю.

Офицер ГОМП снова включил фонарь.

— Его имя Бен Уэбстер. — Обернувшись, он посмотрел на реакцию Ребуса и, кажется, остался доволен. — Я узнал его по лицу, вернее сказать — по тому, что от него осталось.

— Ты что, знаком с ним?

— Я знаю, кто он. Это депутат парламента от Данди.

— Шотландского парламента?

Тэм помотал головой:

— Нет, того, что в Лондоне. Он подвизался в Департаменте международного развития — по крайней мере, по моим последним сведениям.