Роджер Эллори - Красная лента
Миллер на секунду закрыл глаза. Он чувствовал что-то, но не сразу понял, что это страх. Он долго притворялся, что эти вещи его не коснутся, что они не способны его коснуться, но каждый раз, закрывая глаза, он видел Дженнифер Ирвинг, а рядом с ней — Наташу Джойс на собственной кровати, избитую и мертвую.
— Лаванда, — сказал вдруг Роби.
Миллер вздрогнул.
— Что?
— Он оставляет запах лаванды на месте преступления?
Миллер не мог поверить своим ушам. Роби никак не мог узнать о лаванде. Об этом не писали в газетах, не упоминали в официальных заявлениях. Миллер вспомнил разговор с Росом и Хэммингз, их версию, что преступник имел доступ к полицейским базам данных, к отчетам о вскрытиях… Либо сам оставлял лаванду.
— Как…
— Как я догадался? — спросил Роби.
— Вы не догадались, профессор Роби. Это невозможно…
— Возможно, детектив. Определенно существует способ узнать это. Я продолжаю рассказывать вам разные вещи. Я продолжаю указывать вам верное направление. Я продолжаю оставлять намеки и знаки, чтобы вы смотрели на то, что у вас прямо перед глазами. Но по какой-то причине вы ничего не можете разглядеть. Это все, о чем я прошу, детектив: просто посмотрите! Раскройте глаза пошире и посмотрите на то, что у вас перед носом. Задайте вопросы, которые вы действительно хотите задать. Пойдите и пообщайтесь с людьми, которые были замешаны в этом деле. Выясните, что они готовы рассказать. И, что намного важнее, что они рассказать не готовы. Только тогда вы увидите картину целиком. — Роби говорил терпеливо, словно учитель, привыкший объяснять элементарные вещи снова и снова. — Самое главное, — добавил он, — вы начнете видеть то, что вижу я.
— Я не знаю, есть ли в этом всем какой-то смысл…
— Лаванда, — сказал Роби. — Он оставляет на месте преступления запах лаванды, не так ли?
— Я не могу вам этого сказать, — ответил Миллер.
— Значит, оставляет, в противном случае вы бы просто отрицали это.
— Тот факт, что вы так уверены в этом, дает мне достаточно прав для того, чтобы превратить наш разговор в официальный допрос.
Роби рассмеялся.
— Ничего подобного. Что вы сделаете? Арестуете меня? Отвезете во второй участок и допросите?
— Да, основываясь на факте, что вы показали, что обладаете информацией, которой нет в свободном доступе.
— Кто сказал, что я ею обладаю?
— Я.
— Значит, это будет мое слово против вашего. Мое слово уважаемого и респектабельного профессора из колледжа Маунт-Вернон и ваше слово полицейского, который совсем недавно стал причиной серьезного скандала, связанного с убийством сутенера. Вы хотите сыграть в эту игру, детектив? Вы действительно хотите этого?
Миллер не ответил.
Роби покачал головой.
— Мне так не кажется. Все, что вам удалось подтвердить, так это то, что он действительно оставляет на месте преступления запах лаванды. — Роби сделал паузу, на мгновение закрыл глаза и сказал: — А еще он оставляет ленту, повязанную вокруг шеи жертвы, верно?
— Об этом было написано в газетах, — ответил Миллер.
— А также он оставляет бирку, пустую бирку. Такие бирки используют в моргах для учета трупов.
— Да, верно.
Миллер понял, что ему нечем крыть. Если бы он не выкрал щетку для волос из квартиры этого человека, он бы чувствовал себя более уверенно. Но он ее брал, он втянул в это другого человека, и если дело запахнет жареным, станет ли подобное свидетельствовать в его пользу? Поверит ли мир ему во второй раз?
— Так зачем лаванда и бирка, детектив? Зачем он оставляет вам эти вещи?
— Он не оставляет их мне.
— Вы так считаете?
Миллер нервно улыбнулся.
— Нет, он не делает это для меня. Конечно, нет.
— Он прикончил Наташу для вас, — сказал Роби.
— Для меня? Вы с ума сошли? О чем вы говорите? Он не убивал Наташу для меня.
Роби покачал головой.
— Увы, это так. Вынужден признать, если бы вы с напарником не ходили к ней в гости, она была бы жива, а ее дочь не находилась бы на попечении службы по уходу за детьми…
— Как, черт вас дери, вы это узнали?
Роби отмахнулся от вопроса Миллера.
— Я уже говорил, что кое-что разузнал. Покопал сам. Я читал о подобных вещах, поэтому представляю, кого вы во мне подозреваете…
— Это чушь собачья, Роби!
— Чушь собачья? Неужели? Боже, детектив, да чего вы боитесь? Вы хоть представляете, насколько все это сложно? Вы хоть понимаете, с чем столкнулись? Дело тут вовсе не в каких-то убитых женщинах. Дело в убийстве целого поколения.
— Довольно, — перебил его Миллер. — Говорите, что хотели, или молчите.
— Иначе что? — спросил Роби. — Вы меня арестуете? За что? Ответьте хотя бы на этот вопрос. За что вы можете меня арестовать?
Миллер посмотрел на Роби. Профессор не держался заносчиво, он был просто уверен в себе. Никакого высокомерия, абсолютное спокойствие. Он пристально смотрел на Миллера, и когда он улыбался, это не была ухмылка гордеца.
— Я всегда говорю то, что имею в виду, — сказал Роби. — Всегда.
— Тогда я вас просто не понимаю, — ответил Миллер.
— Понимание — это не то качество, которое можно купить или продать, детектив Миллер. Понимание — это то, что возникает в результате наблюдений и личного опыта. — Роби уперся локтями в колени и сложил ладони, словно для молитвы. — Я видел вещи, от которых стошнило бы даже собаку. Я видел, как дети выбегали из пылающих домов с горящими волосами. Я видел, как мужчина застрелил жену, чтобы защитить от того, что, как он знал, ее ожидало. Я видел, как людей хоронили заживо, как сносили им головы, как их вешали и разрезали на кусочки. Я видел, как несколько сотен людей истребили за несколько минут… И все это делалось во имя демократии, единения, солидарности, во имя великих и прекрасных Соединенных Штатов Америки. А может, я сошел с ума? Возможно, все эти вещи существуют только в моем воображении? И я самый безумный человек из тех, что вы когда-либо встречали?
— Вы мне расскажете, профессор Роби, как все это относится к нашим убийствам? — спросил Миллер. — Может, вы намекнете, как это связано с этими женщинами?
— Нет, детектив, не намекну. Я вам ничего не скажу; Я собираюсь показать вам кое-что, а потом вы сможете это разработать. Вы можете пойти и взглянуть. Вы можете принять решение, хочется вам гоняться за этим кошмаром или нет.
— Покажете мне? Что вы мне покажете?
— Я покажу вам священное чудовище, детектив. Я собираюсь показать вам священное чудовище.
ГЛАВА 44
— Никому из них ничего не принадлежало, насколько я могу судить, — сказал Крис Метц и швырнул на стол перед Росом светло-коричневую папку. — Мы копнули максимально глубоко. Все трое — Маргарет Мозли, Барбара Ли, Энн Райнер — снимали квартиры и дом. Оплачивали помесячно. Как я уже говорил, первые две — квартира Мозли на Бейтс и дом Райнер на Паттерсон — сданы новым жильцам. В квартире Барбары Ли на Морган сделан ремонт. И, — продолжал Метц, — ни в одном случае завещание не оставлено, никто не приходил, чтобы предъявить права на имущество. Все их вещи и записи были переданы в суд округа по делам о наследстве…
— Значит, у нас все это есть? — спросил Рос.
— Требуется письменное заявление. Минимальное время ожидания составляет месяц вне зависимости от того, кто запрашивает.
— Значит, мы возьмем ордер. Мы возьмем ордер, пойдем и заберем это дерьмо из суда.
Метц покачал головой.
— Это не так легко, как кажется…
— Ты же не хочешь сказать, что суд…
— Мы с ними разговаривали, — перебил его Метц. — Мы пообщались с регистратором округа, и он сказал, что, будь у нас даже ордер, подписанный Верховным судом, бумажная волокита все равно заняла бы не меньше недели. У них на месяц приходятся сотни дел, бывает даже до тысячи. Вся эта дрянь отправляется в разные хранилища, поэтому может понадобиться несколько дней только для того, чтобы определить, где все это лежит.
— Боже, я не верю своим ушам! — воскликнул Рос. — Ладно, мы оставим это дерьмо и будем заниматься Маккалоу, хорошо? Вот чем мы займемся, ты и я. Мы должны его наконец вычислить.
Метц удивленно поднял брови.
— Маккалоу?
— Сержант в отставке из седьмого участка.
— А чем Миллер занимается?
— Чем-то.
Метц нахмурился, улыбнулся.
— Чем-то? И что это означает?
— Это означает, что он чем-то занимается.
— Помощницей коронера, да?
— Короче, — отрезал Рос, — Миллер занимается одним делом, и это не помощница коронера. Боже, да ты просто животное!
— Ну расскажи мне хоть что-то, — взмолился Метц. — А эта история с сутенером… Как ты думаешь, он его действительно убил?
— Он защищался от этого ублюдка, — ответил Рос. — Ты же знаешь, как газеты умеют все перекрутить. Последнее, что ему нужно, так это чтобы люди в его участке…
