Другая дочь - Гарднер Лиза
Мелани уже положила руку на пиджак крестного, но тут застыла.
– Джейми ведь… никого не убивал, правда?
– Конечно нет. Идентификация тела была его обязанностью, помнишь? Он дожидался максимально похожего трупа. Четыре месяца, четыре невероятно нервных месяца, пока полиция перетряхивала всю вашу семью. Потом Джейми украл тело из морга Миссисипи. Искалечил пальцы. Отрезал голову, чтобы не опознали по зубам. Затем завернул тело в одеяло. Он рассказал мне об этом годы спустя. Один в лесу с маленьким трупиком. Вырыл неглубокую могилу, убедился, что замел следы. Чувствуя себя последним подонком, словно и правда убил этого ребенка. Чувствуя себя чудовищем, хотя по-настоящему ничего ужасного не сделал. Такая тоненькая, такая красивая крохотная малышка, которая никогда не вернется домой. Он плакал. Потом положил ее в могилу, слегка прикопал, чтобы легко нашли собаки. По росту и телосложению она очень походила на Меган, так что полиция ничего не заподозрила, когда Харпер подтвердил, что это его дочь. Боже, то был кошмарный день.
Патриция мрачно кивнула. Даже Стоукс выглядел больным. Потом выругался.
– Но проклятая полиция не отставала, – прохрипел он. – Мы сделали все, как надо, а потом они поймали Рассела Ли Холмса и обнаружили, что в его лачуге нет ни одной вещи, принадлежавшей Меган. Господь Всемогущий, кто бы мог ожидать, что копы схватят этого ублюдка на следующей неделе? – Потом высокомерно взглянул на Энн Маргарет:
– Ваш муж, безусловно, не настолько умен, как я.
– Слава Богу, – сухо отреагировала та.
– И что потом? – вклинился Дэвид.
Он уже на три фута приблизился к Харперу. С таким количеством людей вокруг лучше максимально сократить расстояние до цели. И тут Дэвид осознал, что Мелани тоже передвинулась. Теперь она сидела возле Джейми, засунув руку в его пиджак. Какого черта она задумала?
– Харпер продал душу дьяволу, что же еще? – выплюнула Энн Маргарет. – Отправил Джейми в тюрьму договориться с Расселом Ли. Заключить сделку. Всего лишь уговорить Рассела Ли признаться в убийстве еще одной девочки. Взамен Харпер Стоукс и Джейми О'Доннелл лично гарантировали, что наш ребенок вырастет в роскоши. Условия, которые мы никогда не сумели бы ему создать, появились как по волшебству. И хотя Рассел Ли, несомненно, был самим дьяволом, но чертовски гордился своим мальчиком. К вопросу о мужчинах и их сыновьях.
– Стоуксы действительно согласились заботиться о ребенке Рассела Ли? – недоверчиво уставилась на подругу Мелани. – Так кто же он?
– Уильям, детка. Уильям Шеффилд был моим сыном. Я отдала его в монастырский приют для мальчиков в тот же день, когда арестовали Рассела Ли, пока какой-нибудь пронырливый репортер типа Ларри Диггера не нашел нас обоих и не превратил жизнь моего ребенка в ад. Я искренне считала, что так будет лучше. Потом, когда Рассел Ли и Стоукс заключили сделку, я составила договор. Харпер и Джейми изложили на бумаге все обстоятельства, затем я положила документ в банковскую ячейку с указанием вскрыть и передать в полицию, если со мной что-нибудь случится. Наконец переехала в Бостон, где могла начать все сначала, как-то изменить себя и, разумеется, следить за Харпером. Что касается Уильяма… – Помолчала, потом покраснела и тихо продолжила: – Я была абсолютно уверена, что ему будет лучше в приюте для мальчиков. Каждый год перечисляла деньги, чтобы у него было все самое лучшее. Братья обещали очень хорошо за ним ухаживать… Он мог начать все с чистого листа, никогда не опасаясь, что какой-то ушлый репортер соединит его с отцом. И все эти деньги… я выросла в такой бедности, что всегда была уверена: доллары – это единственное, что способно решить любую проблему. А теперь думаю, что я немногим лучше Харпера в конце концов.
– Нет, – запротестовала Мелани.
Что-то нахлынуло на нее, что-то открылось в душе. Какая-то уверенность. Какое-то бесстрашие.
– Мы все лучше Харпера. Потому что он на этом не остановился, правда, папа? Пять лет спустя Рассела Ли наконец казнили, но ты так и не помудрел. Что сталось с твоей семьей? Ты надеялся, что домашние впадут в восторг от миллиона долларов? Мама запила, Брайан по-прежнему лечился у психотерапевта. Ты пропадал на работе только для того, чтобы не видеть результата собственных трудов. И даже тогда у тебя не хватило ума все исправить. Джейми тебе звонил. Помню, в тот момент я находилась в кабинете гостиничного люкса в Лондоне, услышала разговор, но ничего не поняла. Джейми говорил, что твой план сработал, что ты молодец, но теперь пора дать кое-что взамен. Что я очень несчастна без мамы. Что Патриция и Брайан так же несчастны без меня. Что он может все уладить. Стереть все мои воспоминания, так что я даже никого не узнаю. Потом подбросит в больницу, где ты меня «найдешь». И тогда ты сможешь в буквальном смысле принять меня обратно. И на этот раз даже не придется притворяться настоящим отцом. На этот раз ты сможешь изобразить щедрого приемного отца, удочерившего подброшенную маленькую девочку. Идея пришлась тебе по душе, да, Харпер? Еще бы. Какой прекрасный имидж.
Стоукс не ответил, злобно сверкая глазами.
– И опять ты умудрился все испортить! Не сумел уложиться в доходы, да? Стал блестящим хирургом, зарабатывал все больше и больше денег, но тебе вечно было мало. Ты ничему не научился после крушения первой версии семьи. Спустя двадцать лет перестал быть великим кормильцем, каковым всегда прикидывался. И принялся резать здоровых пациентов ради наживы. Нарушил врачебную клятву. Почему нет? Ты уже провернул гнусное дельце и благополучно слинял…
– Я никогда никому не вредил!
– Ты всем навредил! Причинил боль моей маме, причинил боль моему брату. Ты и мне причинил боль! И рисковал жизнью людей, которые доверяли тебе свое здоровье. А тут вдруг свалились на голову очередные неприятности. Человек, который убил Ларри Диггера и пытался застрелить меня, – наверняка твой наемник. Кто-то что-то пронюхал, прислал тебе записочку, и ты испугался, что после всех этих лет правда выйдет наружу. Поэтому нанял для меня киллера. Чтобы я точно ничего не вспомнила. Это ты потом убил стрелка? Потому что жадность обуяла заплатить за услуги?
– Нет, нет, – запротестовал Харпер. – Это Джейми. Он застрелил того парня. Он убийца!
– Джейми меня защищал! Он сделал все возможное, чтобы уберечь меня от опасности. Только что заслонил собой, когда ты открыл огонь. Ради Бога, он был твоим другом, а ты его убил!
– Он переспал с моей женой!
– А ты переспал с половиной медсестер. Не тебе его упрекать!
– Черт побери, ты ничего не знаешь! – завизжал Харпер.
Стоукс явно терял контроль над собой, и Риггс мгновенно осознал, что всё катится в ад.
Он нацелился в лоб Харпера, и тут Патриция прыгнула вперед.
– Больше ты не обидишь мою дочь! – закричала она.
– Патриция, нет, – заорал Дэвид.
Теперь и Энн Маргарет тронулась с места, Харпер наставил пистолет на жену и завопил, чтобы та убралась с дороги, или он грохнет и ее тоже. Как она смела причинить ему боль, ведь он так сильно ее любил, и почему она просто не смирилась, почему не смогла достойно пережить гибель дочери Джейми О'Доннелла? Потому что все еще без ума от О'Доннелла, вот почему. Потому что всегда любила О'Доннелла сильнее мужа.
И пока Дэвид отчаянно пытался прицелиться, Патриция вопила, что это неправда, что по-настоящему любила только Харпера, что его собственная гордость застила ему глаза, а она никогда не сомневалась, что они могли быть счастливы вместе. Что случилось с их мечтами? Как он довел их до такого? Как мог угрожать дочери и убить друга?
Риггс услышал, как Мелани закричала матери, что поняла наконец мотивы Харпера, и что тот действительно способен выстрелить в свою жену, а Дэвид не успеет его остановить. А затем что-то вытащила из пиджака Джейми О'Доннелла. Пистолет. У Мелани в руках появилась пушка Джейми.
– Энн, ложись! – взревел Дэвид.
Харпер заметил новую угрозу и двинул к Мелани.
Дерьмо, Патриция на линии огня. Невозможно стрелять!
