Карин Слотер - Ярость
— Ну конечно, — ответила Джойс, криво улыбнувшись. — Настоящая лесбиянка в клане Шелли.
— Бьюсь об заклад, отец был в восторге.
Она прыснула от смеха.
— Точно. Причем настолько, что даже переписал завещание.
Джон промолчал. Он понятия не имел, что тут можно сказать.
— Мама взяла с меня слово, что я не выброшу это, — сказала Джойс, махнув рукой в сторону кладовки. — А я хотела. Я хотела вышвырнуть все это во двор и сжечь. И почти уже решилась. — Она грустно усмехнулась, как будто до сих пор удивлялась, что не сделала этого. — Я должна была. Должна была, по крайней мере, спрятать это куда-то или закопать. — Она тяжко вздохнула. — Но ничего не сделала.
— Почему?
— Из-за нее. Все эти папки, все эти глупые записи… Ты знаешь, что она никуда не выходила без такого блокнота? Конечно, не знаешь, — с горькой усмешкой добавила Джойс. — Она не брала их с собой, когда навещала тебя, но работала над ними всю дорогу туда и всю дорогу обратно. Иногда она звонила мне среди ночи и просила заглянуть в какой-нибудь невразумительный закон, который разыскала, посмотреть что-то такое, что, как она думала, могло привести к новому судебному процессу. — Джойс посмотрела на шкафы картотеки, на стопки блокнотов. — Это словно маленькие кусочки ее сердца, ее души, и если я выброшу их, то с ними выброшу и ее саму.
Джон погладил рукой обложку блокнота. Мама отдала ему свою жизнь, посвятив каждое ее мгновение тому, чтобы вытащить его из «Коустел».
И все из-за Майкла Ормевуда!
Убив Мэри Элис, Майкл убил этим и Эмили. И он же проник в душу Джойс, выдавил из нее жизнь. Господи, как же Джон хотел уничтожить его! Ему хотелось избить Майкла до полусмерти, а потом схватить за горло и смотреть ему в глаза в то мгновение, когда он поймет, что сейчас умрет. Но он ослабил бы руки, потом снова довел его до края и опять отпустил, чтобы только увидеть этот страх, абсолютный, всепоглощающий ужас, когда Майкл осознает свою полную беспомощность. А потом Джон просто бросит его, оставит умирать в одиночестве…
— Джон! — окликнула Джойс.
Интуиция у нее была развита хорошо, и она всегда чувствовала, когда брата что-то беспокоило.
Он снова открыл блокнот и пробежал глазами мамины записи.
— Что это? — спросил он. — Брадикардия. Что это означает?
Джойс подошла к шкафу и выдвинула один из ящиков с папками.
— Когда они арестовали тебя, — сказала она, — ты был слишком слаб, чтобы самостоятельно стоять на ногах.
— Да.
Он тогда был в ужасе!
— Они отвезли тебя в больницу. Мама продолжала настаивать на том, что с тобой что-то не так. — Джойс принялась перебирать папки. — Она заставила их сделать электрокимограмму, электроэнцефалограмму, анализ крови, магнитно-резонансную томографию.
Джон что-то смутно припоминал.
— Зачем?
— Потому что она знала, что что-то не так. — Джойс наконец нашла то, что искала. — Вот.
Он взял медицинскую справку и стал внимательно вчитываться в нее. Джойс терпеливо ждала. Цифры в результатах анализов ничего ему не говорили, но Джон работал в тюремном лазарете и знал, куда нужно смотреть. В графе под названием «выводы» он прочел вслух:
— «Частота пульса в спокойном состоянии менее шестидесяти, атактическое дыхание и общее физическое состояние указывают на наркотическую интоксикацию». — Он вопросительно взглянул на Джойс. — Я принимал наркотики, Джойс. И никогда не отрицал этого.
— Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Читай дальше.
На этот раз Джон читал про себя. Доктор отмечал, что симптомы Джона не соответствовали передозировке кокаина и героина. Он предполагал, что сюда был включен еще какой-то наркотик. Дальнейший анализ крови его не выявил, но было рекомендовано исследовать порошкообразное вещество, найденное на месте преступления.
Порошкообразное вещество… Майкл дал ему пакетик. Джон никогда до этого не пробовал героин. Он думал, что старина Вуди делает ему одолжение, а на самом деле тот пытался отправить его в отключку. И не просто в отключку. Наверное, в том пакетике было еще что-то помимо героина и кокаина. Из разговоров в тюрьме Джон знал, что в лаборатории могут найти только то, что конкретно ищут. А Майкл мог зарядить спин-бол чем-то более сильным, что точно завершит дело на случай, если гремучая смесь не сработает.
— Что? — спросила Джойс.
Видимо, удивление Джона отразилось на его лице. Он сфокусировал все внимание на Мэри Элис, но, возможно, Майкл хотел убить и его тоже? Может, он собирался упростить то, что решил сделать с Мэри Элис, а потом свалить всю вину на мертвого Джона?
Через два дня после того, как было обнаружено тело Мэри Элис, к нему пришли Майкл и его мать. Джон лежал у себя в комнате, чувствуя себя ужасно и прячась за рассказанную матери историю о том, что сильно простудился, хотя на самом деле просто задыхался, когда думал о мертвой Мэри Элис, лежащей рядом с ним.
Майкл был таким же, как всегда, — по крайней мере, насколько помнил Джон. Кузен остался с ним один в комнате и о чем-то говорил, но Джон уже не мог вспомнить, о чем именно. Какие-то глупости, он был уверен в этом. Потом Джон заснул. Может, тогда Майкл и подбросил нож ему в шкаф? Может, он и придумал этот план? Или его с самого начала составил кто-то другой, а потом послал Майкла наверх, велев ему сунуть нож в шкаф Джона, чтобы было нечто конкретное, что связало бы его со спальней Мэри Элис?
— Джонни? — сказала Джойс. Она не называла его так с детства. — Что с тобой?
Он закрыл папку.
— Ты помнишь тетю Лидию?
— Она была твоим адвокатом. — Она помолчала, потом добавила: — После того, что случилось с тобой, она оставила уголовные дела и стала специализироваться на корпоративном праве. Она говорила, что потеряла на этом деле свое здоровье. Никак не могла простить себе, что оказалась не в состоянии тебе помочь.
— Не сомневаюсь.
Джойс, видимо, была обескуражена ненавистью, прозвучавшей в его голосе.
— Я серьезно, Джон. Она приходила к маме в больницу.
— Когда это было?
— Думаю, это было за день до того, как мама умерла. Ей уже ввели трубку в горло, чтобы она могла дышать. — Джойс помолчала, пытаясь взять себя в руки. — Ей было очень больно. Они давали ей морфин через капельницу. Я даже не уверена, понимала ли она, что мы с Кати в палате, не говоря уже о тете Лидии.
— Что ей сказала тетя Лидия?
— Понятия не имею. Мы оставили их наедине. Она выглядела очень плохо, — добавила Джойс. — Тетя Лидия, я имею в виду. Она несколько лет не видела маму и все время плакала. Я не думала, что они были так близки, но, может быть, в ходе судебного процесса… Не знаю. Я была тогда так расстроена, что вообще ни на кого не обращала внимания.
— Так ты ничего не слышала?
— Нет, — сказала Джойс. — Ну, только в самом конце. Думаю, я вошла слишком рано. Тетя Лидия держала маму за руку. Мы сказали ей, что доктор предупредил нас, что маме осталось недолго, максимум еще день. — Джойс снова замолчала, видимо, восстанавливая в памяти эту сцену. — Мамины глаза были закрыты. Не думаю, что она знала о присутствии тети Лидии. — Она опустила голову. — Тетя Лидия рыдала. По-настоящему рыдала, Джон, как будто у нее сердце разбито! Она вся тряслась и без остановки повторяла: «Прости меня, Эмили. Прости меня». Она не могла себя простить. Все переживала, что проиграла твое дело.
Правильно, подумал Джон. Зато теперь, вероятно, тетя Лидия больше не переживает. После того как исповедовалась человеку, зная, что тот умрет и никому не сможет об этом рассказать.
— А как мама, после того как она ушла?
— Все так же, — ответила Джойс. — Она все время спала. Ей было тяжело открывать глаза.
— Она что-нибудь говорила?
— Она не могла, Джон. У нее была трубка в горле.
Джон кивнул. Теперь все становилось понятно. Первое, что сделала тетя Лидия в качестве адвоката Джона, это усадила его рядом с собой и заставила рассказать все о той ночи, все, что там случилось. Джон был напуган. Он рассказал ей абсолютную правду, а кодекс чести адвоката — да черт с ним, когда речь идет о наших детях! Он рассказал ей, что Майкл всучил ему пакетик, где, как думал Джон, был кокаин; рассказал, как проводил Мэри Элис домой, как залез через окно в ее спальню. Рассказал о поцелуе, о том, как взорвался его мозг, словно в голову угодила ракета. Он рассказал ей, как наутро проснулся в луже крови Мэри Элис.
Когда Джон закончил, в глазах тети Лидии стояли слезы. Она взяла его за руку, фактически схватила, причем так крепко, что ему стало больно.
— Не беспокойся, Джон, — сказала она тогда. — Я обо всем позабочусь.
Так она и сделала. Эта сволочь действительно обо всем позаботилась!
Джойс выжидательно смотрела на него. Он видел, что она устала, возможно, даже измождена. Косметика не могла скрыть черные круги под ее глазами. Ее плечи поникли, словно она потерпела поражение. И все же Джон не мог не отметить про себя, что сестра стоит здесь, в своем офисе и почти тридцать минут нормально говорит с ним, ни разу не наорав и не обвинив его в чем-нибудь.
