Томас Харрис - Красный дракон
— ТЫ ВЕДЬ ЗНАЕШЬ. КАК ОНИ МОГУТ КУСАТЬ. ОПУСТИ ИХ К НИЗУ ЖИВОТА. ЗАЖМИ СЕБЯ ТАМ.
— …не…
— СДЕЛАЙ ЭТО. ТЕПЕРЬ ВЗГЛЯНИ.
Зубы причиняли ужасную боль. Слюни и слезы стекали на грудь.
— …е…адо
— ТЫ, ДЕРЬМО, ЗАБЫВШЕЕ О ПРЕОБРАЖЕНИИ. ТЫ ДЕРЬМО.
Я СКАЖУ, КАК ТЕБЯ ЗОВУТ. ТЫ ВЫБЛЯДОК. ПОВТОРИ.
— …Выблядок. — Чтобы выговорить эти слова, ему опять пришлось заткнуть ноздри верхней губой.
— СКОРО Я ОСВОБОЖУСЬ ОТ ТЕБЯ, — сказал Дракон без усилия. — ЭТО БУДЕТ ХОРОШО?
—..орошо.
— КОГДА НАСТУПИТ СРОК, КТО БУДЕТ СЛЕДУЮЩИМ?
— …исис…ерман…
Резкая боль пронзила Долархайда — боль и ужас.
— ОНА МНЕ СЕЙЧАС НЕ НУЖНА.
—..Рибу, Рибу. Я дам тебе Рибу. — Постепенно его речь восстанавливалась.
— ТЫ НИЧЕГО МНЕ НЕ ДАШЬ. ОНА МОЯ. ОНИ ВСЕ МОИ. РИБА МАККЛЕЙН И ШЕРМАНЫ.
— Риба и потом Шерманы. Как ты скажешь.
— Я ПРИГОТОВИЛСЯ К ЭТОМУ ДНЮ. ТЫ В ЭТОМ СОМНЕВАЕШЬСЯ?
— Нет.
— КТО ТЫ?
— Выблядок.
— МОЖЕШЬ ПОЛОЖИТЬ ЗУБЫ НА МЕСТО. ЖАЛКИЙ УРОДЕЦ. ТЫ ОТДАШЬ МНЕ СВОЮ МАЛЫШКУ, ВЕРНО? Я РАЗОРВУ ЕЕ НА ЧАСТИ И ШВЫРНУ ИХ ТЕБЕ В МОРДУ. ЕСЛИ ТЫ ПОПРОБУЕШЬ ПОМЕШАТЬ МНЕ, Я ПОВЕШУ ТЕБЯ НА ЕЕ ТОЛСТОЙ КИШКЕ. ТЫ ЗНАЕШЬ, Я ВСЕ МОГУ. НАВЕСЬ НА ШТАНГУ ТРИСТА ФУНТОВ.
Долархайд добавил вес на штанге. До сегодняшнего дня он ни разу не поднимал больше двухсот восьмидесяти.
— ПОДНИМИ.
Если он не будет таким же сильным, как Дракон, Риба умрет. Он знал это. Он напрягся так, что комната поплыла перед глазами.
— Не могу.
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ. ЗАТО Я МОГУ.
Долархайд сжал штангу. Он смог поднять ее на плечи. Толчок! Штанга легко взмыла над головой.
— ПРОЩАЙ. ВЫБЛЯДОК, — сказал он, гордый собой Дракон, поблескивая на стене.
Глава 38
В понедельник Долархайд против обыкновения выехал на работу рано утром. Он выглядел безукоризненно, машину вел уверенно, но осторожно. Поворачивая к мосту через Миссури, надел темные очки, чтобы восходящее солнце не слепило глаза.
На сиденье рядом с ним поскрипывал пенопластовый холодильник. Долархайд нагнулся и переставил его на пол, еще раз напомнив себе, что нужно добыть сухой лед и взять пленки у… Нельзя, нельзя произносить это имя!
Пересекая мост, Долархайд засмотрелся на сверкающую в непрерывном движении поверхность реки, по которой гуляли барашки. Внезапно ему стало ясно, что движется он, а река неподвижна. Нахлынуло жуткое чувство раздвоенности. Он снял ногу с акселератора.
Фургон замедлил ход и остановился. Позади раздался визг тормозов и пронзительные гудки. Долархайд ничего не слышал.
Он сидел в машине над затихшей рекой, обратив невидящий взгляд на северо-восток, навстречу утреннему солнцу. Слезы, капая из-под защитных очков, обжигали ему руки.
Один из разъяренных водителей уже стучал в боковое стекло и разевал рот, но в кабине его слова не были слышны. Бледное, невыспавшееся лицо водителя и набрякшие мешки под глазами действовали на нервы.
Долархайд оглянулся. На другом конце моста вспыхивали голубые сигнальные огни. Нужно ехать. Он заставил себя нажать на газ. Человек отшатнулся от окна.
Долархайд припарковался у мотеля, не доезжая развязки с 270-м федеральным шоссе. Рядом стоял школьный автобус; к его заднему стеклу была прислонена медная туба.
Долархайд подумал, может, разыскать автобус для стариков и сесть в него.
Такого автобуса не оказалось. Он осмотрелся, нет ли поблизости мамочкиного «паккарда».
— Садись. Не лезь на сиденье с ногами, — так она всегда говорила ему.
Но и «паккарда» тоже не было.
Он приехал сюда, в Сент-Луис, надеясь сделать выбор. И не мог.
Через шесть дней, если хватит сил так долго ждать, он убьет Рибу. Внезапно Долархайд всхлипнул.
Может быть, Дракон все-таки захочет сначала взять Шерманов и подождет Рибу до следующего полнолуния?
Нет. Не захочет.
Риба Макклейн ничего не знала о Драконе и ощущала только Фрэнсиса Долархайда. Она хотела лежать на Фрэнсисе Долархайде. Она с радостью отдавала свое тело Фрэнсису Долархайду, когда лежала в бабушкиной кровати.
— Это было так чудесно, Д., - сказала она тогда во дворе.
Может быть, ей нравился Фрэнсис Долархайд. На такое способна только извращенная женщина.
Он понимал, что должен презирать ее за это, но, Боже, как ему было хорошо.
Риба Макклейн виновна, ибо любила Долархайда. Виновна без всяких сомнений.
Не будь Преображения, не будь Дракона, она никогда не оказалась бы в его доме. А может, оказалась бы?
— Мой, мой мужчина. Как сладко.
Вот что она сказала. Она сказала «мужчина».
В мотеле закончился завтрак. Постояльцы проходили мимо фургона, окидывая его рассеянными праздными взглядами.
Нужно подумать. Домой возвращаться нельзя. Он зарегистрировался в мотеле, позвонил на работу и сказал, что заболел. Комната показалась уютной и спокойной. Ее украшали только плохие эстампы с изображением пароходов. Никто не глядел на него со стены.
Не раздеваясь, Долархайд лег на кровать и уставился в потолок с потрескавшейся побелкой. Но покоя не было. Каждые несколько минут приходилось вставать и идти в туалет. Он дрожал от холода и тут же потел. Прошел час.
Он не хочет отдавать Рибу Макклейн Дракону. Но что сделает с ним Дракон, если он не приготовит Рибу к его столу?
Страх накатывал волнами. Долархайд сознавал, что его тело долго не выдержит такую нагрузку. Лишь в промежутках между волнами дрожи удавалось думать.
Как уберечь ее от Дракона?
Он ощутил легкий толчок и встал.
Зайдя в ванную, Долархайд осмотрел душевой занавес.
Пластиковые кольца скользили по дюймовой никелированной трубе, заделанной в стену. Обхватив трубу одной рукой, он подтянулся до подбородка, и ноги повисли в воздухе над краем ванны. Труба оказалась достаточно прочной. Прочен был и его ремень. Он заставит себя сделать это, он не боится.
Для верности лучше закрепить ремень морским узлом. Второй конец, у пряжки, превратился в жесткую петлю.
Долархайд сидел на крышке унитаза и смотрел на петлю. Он сумеет это сделать. Нет, он не испугается в последний момент. Ему по силам удержать руки и не дать им подняться к петле. Но можно ли быть уверенным в том, что его смерть повлияет на Дракона — ведь теперь он и Дракон уже не единое целое, а два разных существа. Их теперь двое. Оставит ли ее в покое Дракон?
Возможно, пройдет несколько дней, пока его найдут. Риба будет удивляться, гадать, куда он исчез. Может быть, отправится к нему домой, надеясь что-нибудь выяснить. И поднимется наверх, где ее будет ждать Он.
Большой Красный Дракон одним движением пронзит Рибу насквозь и сбросит вниз.
Наверно, надо позвонить и предупредить. Но даже предупрежденная, как она сможет противостоять Дракону? Никак. Единственная ее надежда — на легкую смерть, надежда на то, что разъяренный Дракон не станет медлить, а нанесет мгновенный и глубокий укус.
Наверху в его доме Дракон ждет на картине, которую он сам повесил на стену. Тот же Дракон притаился на страницах бесчисленных книг и альбомов. С каждым изображением он возрождается заново.
В мозгу Долархайда звучал громкий голос Дракона, сыплющий грязной бранью. Прежде чем укусить, он обольет ее грязью своих слов. Он будет поносить и Долархайда — он скажет ей, какое тот ничтожество. Эхо от кафельных стен многократно повторяло слова Дракона.
— Не делай этого. Не делай… — обратился Долархайд к стенам. Прислушался к собственному голосу, голосу Фрэнсиса Долархайда, который так легко понимала Риба. Всю жизнь он стыдился его, им он говорил другим людям злые и жестокие слова, но голос Фрэнсиса Долархайда ни разу не проклинал его самого.
— Не делай этого.
Голос, который он теперь слышал, никогда не клял его самого. Он повторял лишь брань Дракона. При воспоминании об этом его охватил стыд.
Как мужчина, он, вероятно, слабак. Он подумал, что за всю свою жизнь так и не выяснил, каков он в постели.
Лишь слова Рибы Макклейн подарили ему чуточку самоуважения. И теперь, вспоминая их, он понял, что не должен умереть такой постыдной смертью.
Но есть ли другой путь?
Да, есть. Сама мысль о нем равнозначна кощунству, но такой путь есть.
Он безостановочно ходил взад-вперед по комнате, пытаясь отчетливо выговаривать слова. Если глубоко дышать и не торопиться, получалось неплохо.
В промежутке между приступами страха речь его текла довольно гладко. Но теперь у него был сильный приступ, и его даже вырвало. Потом наступит затишье.
Когда оно наступило, Долархайд заторопился, чтобы успеть позвонить в Бруклин. Ученики начальной школы садились в свой автобус. Дети видели приближающегося Долархайда. Он должен был пройти к своему фургону мимо них.
Толстый круглолицый мальчишка бросил на него сердитый взгляд, и когда Долархайд прошел мимо, выпятил грудь и напряг бицепсы. Две девчонки захихикали. Блеющий звук тубы раздавался из окна автобуса и заглушил смех позади Долархайда.
