Шторм - Старлинг Борис
– Давай, любимая, – говорит Скулар.
Шейла встает, разглаживает платье и выходит из комнаты. Кейт снова смотрит на Скулара.
– Итак, мистер Скулар, не хотите ли вы рассказать мне, что произошло на самом деле?
– Было так, как...
– Прежде чем продолжить, вам, может быть, стоит вспомнить, что за дачу ложных показаний предусмотрено строгое наказание. А заодно призадуматься о том, откуда мне вообще известно о вашем избиении, с учетом того, что заявления вы не подавали. И уж наверно, вы понимаете, что простой обход квартир на участке не входит в круг обязанностей детектива-инспектора.
Он молчит. Она продолжает:
– Либо вы рассказываете мне о том, что случилось, либо я попрошу вашу жену сюда вернуться и расскажу ей о том, что ее муж трахал на работе практикантку.
Реакция Скулара говорит Кейт все, что ей нужно знать. В уголке его яростно жующего рта образуется шарик слюны. Он быстро моргает и нервно поглядывает в сторону кухни, боясь, не услышала ли что-нибудь Шейла.
Зря Кейт сомневалась в рассказе Блайки. В кои-то веки этот тип не соврал.
– Он убил ее, – говорит Скулар. – Когда я увидел это вчера в новостях, я понял, что это он. Вы бы видели его лицо. Сумасшедший убийца. Совершенно буквально. Это он, говорю вам.
– Тогда почему вы не позвонили нам и не сообщили об этом?
Он разводит руками и пожимает плечами.
– Расскажите мне, как все было, – говорит Кейт. – С самого начала.
– Он появился ниоткуда.
– Кто это он?
– Он. Ее парень. Какой-то Дрю... как там бишь его.
– А где находились вы?
– Возле офиса.
– Перед ним или позади?
– Сзади.
– Продолжайте.
– Спросил мое имя, сказал, что я трахаю его девушку. И стал меня избивать.
– Куда он вас бил?
– Легче сказать, куда не бил. Повсюду. Везде. В лицо, в солнечное сплетение, по шее. И ногами тоже пинал.
– А вы оказывали сопротивление?
– Я пытался. Разок врезал, но он больше и сильнее меня.
– Куда вы ударили его?
– Вроде в глаз.
– Поцарапали его?
– Нет.
– Нет?
– Нет. Это женщины царапаются, когда дерутся.
Он показывает ей ногти на руках. Они тупые и грязные, но не сломаны.
Блайки сказал, что Скулар поцарапал его. Он солгал.
Если Скулар не царапал Блайки, значит, как подсказывает логика, это сделала Петра.
Что, если Блайки пошел за Петрой, после того как избил Скулара? Что, если он как раз потому и хочет прикрыть себя обвинением в нападении на редактора, что виновен в более тяжком преступлении? И его признание – это защитный маневр?
Кейт снова переводит внимание на Скулара.
– Сколько времени продолжалось избиение?
– Секунды. Он проделал все очень быстро, прежде чем кто-нибудь успел его увидеть.
– А после этого?
– Я пошел домой.
– Вы поехали на машине?
– Да. Боялся угодить в аварию, у меня ведь голова кружилась, и все такое. Но ничего, доехал.
– А что потом?
– С тех пор сижу дома. Жду, когда явится полиция.
Он делает движение, чтобы изобразить вопросительный знак, тем же манером, что и Блайки.
– Но вы так и не сообщили об этом.
– Конечно нет. Всякий раз, когда Шейла приставала ко мне насчет этого, я набирал номер службы точного времени и говорил, что был избит хулиганами и прошу полицию прислать кого-нибудь ко мне домой для взятия показаний.
Кейт с трудом удерживается от смеха. Скулар продолжает:
– Для меня это было единственным способом, во-первых, заставить Шейлу заткнуться, а во-вторых, не дать ей позвонить вам самой.
– Вы находитесь здесь с тех пор, как вернулись домой в понедельник вечером?
– Да.
Это включает всю ночь понедельника. Петра была убита между полуночью и двумя часами. Скулар не может быть Черным Аспидом.
– Как долго вы спали с Петрой?
– Несколько недель.
– Зная при этом, что ее контракт не будет продлен?
У него делается обиженный вид.
– Вы что думаете, я поэтому с ней спал?
– Я думаю, поэтому она спала с вами.
– Вздор.
– А почему тогда?
– Потому что ей не повезло с любовничком. Я слушал ее, чего он никогда не делал. Я дал ей почувствовать себя нужной.
– Ручаюсь, что так оно и было. А она когда-нибудь заговаривала о ситуации с ее работой?
– Нет.
– Нет? Вы были ее боссом, имели с ней связь и никогда об этом не говорили?
– Ну... может быть, раз или два.
– А она спрашивала вас, оставят ее или нет?
Он отводит взгляд и смотрит в окно.
– Да.
– И что вы сказали?
Он снова смотрит на Кейт.
– Что я не знаю.
– Но вы ведь знали. Вы знали, что ее не оставят.
– А что я мог поделать?
– Не трахаться с ней, для начала. Только вы-то знали, с какой стороны хлеб маслом намазан, не так ли? Вы держали ее в подвешенном состоянии, хотя все уже было решено. Ведь узнай она, что ее все равно выпроводят, она бросила бы вас, как горячий кирпич.
Кейт снова ловит себя на мысли, что болеет за Петру, и точно так же втуне, как и раньше.
"Все-таки, девочка, по части мужчин вкус у тебя был никудышный".
– Она не заслуживала Дрю Блайки, она не заслуживала вас и уж точно не заслуживала того, что случилось с ней в прошлую ночь.
Кейт резко встает. Она с презрением обводит взглядом комнату, не из-за дешевой обстановки, но из-за того, что жизнь, протекающая в этой обстановке, куда как худшая дешевка. Ирвин Скулар, с его мелкими манипуляциями, мелкими страхами и мелкой ложью, вызывает у нее омерзение.
– Это он, – снова говорит Скулар. – Его нужно заковать в кандалы.
– Вообще-то Дрю Блайки отвратительный тип, и до недавнего времени мне трудно было вообразить, что к нему можно проникнуться сочувствием, – говорит Кейт. – Однако в данном случае вынуждена признать, что его поступок я понимаю.
* * *"Странник", судно, арендованное БРМП, чтобы служить плавучим штабом операции по обследованию потерпевшего крушение парома, мягко покачивается на волнах над обломками "Амфитриты". Ветер не слишком сильный, и море равномерно, но без особого рвения плещется о корпус "Странника", использующего циклоидальные движители, чтобы сохранять стационарное положение. Две установки в форме гигантских венчиков-взбивалок, одна под носом, другая под кормой, позволяют "Страннику" двигаться без разворота и вперед, и назад, совершать повороты на точно заданный угол или оставаться неподвижным, как сейчас.
