Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат
– Но не войну, – возразил Сэмпсон.
– Это правда. Не войну. Пока, во всяком случае.
Я отъехал от места пикника, держа курс на жилой массив Фоллинг-Ривер-Уок. Там припарковался прямо за углом дома Томаса Старки. Дом был из красного кирпича, с белой отделкой на окнах и черными ставнями. Участок занимал площадь примерно в акр[42] и был засажен рододендронами, тсугой[43] и горным лавром. Содержался он в большом порядке. Мимо буйных зарослей желтых хризантем мы пробрались к боковой двери.
– Значит, вот так оно будет выглядеть отныне? – уточнил Сэмпсон. – Проникновение со взломом средь бела дня?
– Вероятно, они все равно догадались, кто мы такие, – сказал я. – Поняли, что мы здесь из-за них.
– Вероятно. Рейнджеры – элитное подразделение армейской легкой пехоты. Многие из них отличные парни. «Рейнджеры возглавляют путь». Это было их девизом со времен высадки на участке «Омаха», в Нормандской десантной операции 1944 года. Они всегда являлись острием копья.
– Как насчет Вьетнама? – спросил я.
– Много рейнджеров воевало и там. Они выполняли разведывательные задачи. Семьдесят пятая пехотная дивизия. Отборные войска, образцовые солдаты, самые лучшие. Во всяком случае, большинство из них. Вероятно, и киллеры из их числа тоже самые лучшие.
Мне потребовалось меньше минуты, чтобы вскрыть боковую дверь дома Старки, которая вела в небольшую прачечную комнату, пропахшую отбеливателем и стиральным порошком. Мы не услышали воя звуковой сигнализации, однако это вовсе не было гарантией ее отсутствия.
– Как ты думаешь, могли бы они втроем все еще состоять в армии? Выполнять специальное задание? – спросил я.
– Эта мысль приходила мне в голову. Я надеюсь, что это не связано с чем-то таким, что армия пытается скрыть.
– А ты полагаешь, такое в принципе возможно?
– Я уже сказал: надеюсь, что нет. Я действительно люблю армию, мой сладкий. Ур-ра!
Сравнительно новенький дом – не старше нескольких лет – содержался в безукоризненной чистоте и порядке. На первом этаже мы увидели два сложенных из камня камина, сводчатые потолки, игровую комнату с баром и бильярдным столом. Я прикинул, что дом занимает площадь, вероятно, около пяти тысяч квадратных футов и стоит тысяч четыреста. Томас Старки был весьма состоятельным для торгового агента. То же относилось и к Гриффину с Харрисом, судя по виду их новеньких жилищ.
Все было чисто и опрятно; все детские игрушки тщательно и аккуратно разложены по полкам. Старки и его жена определенно воспитывали детей в строгости и дисциплине.
Кухня была обставлена в стиле хайтек и оснащена морозильником. Сияли развешанные над плитой и рабочим столом фирменные котелки и кастрюли из нержавеющей стали. Гигантская чугунная сковорода с длинной ручкой занимала почетное место на правой дальней конфорке.
Рядом с хозяйской спальней располагалась маленькая комната, оказавшаяся кабинетом, так сказать, «берлогой» самого главы семейства. Кабинет украшало множество военных сувениров и фотографий. Я оглядел развешанные по стенам фотоснимки, узнал на некоторых Харриса и Гриффина. Но ни одного из подставленных ими военнослужащих. Честно говоря, я особенно и не рассчитывал найти на стене у Томаса Старки портрет Эллиса Купера, но все равно подсознательно надеялся.
Сэмпсон выдвигал ящики и изучал содержимое нескольких встроенных в стену шкафчиков. Он подошел к шкафу-нише, запертому на висячий замок. Выразительно взглянул на меня.
Я пожал плечами:
– Приступай. За этим мы и пришли.
– Теперь нам уже нет пути назад.
Джон вытащил пистолет фирмы «Глок» и рукояткой ударил по замку. Замок устоял, но петля выскочила из стены. Запор явно предназначался лишь для защиты от хозяйских детишек, да, может, еще от жены.
– Непристойные картинки, – сообщил Сэмпсон, тщательно просматривая содержимое. – Эротические журналы, мерзкие картинки со сценами садомазохизма. Одна – с участием настоящих малолеток. Здесь женщины обриты. Много изображений девушек-азиаток. Этот тип явно любит такие штучки. Возможно, все-таки они прикончили тех девушек в Нью-Йорке.
Сэмпсон проверил шкафчик на предмет двойных стенок.
– Ничего. Просто грязная коллекция порнухи. Его, конечно, не назовешь образчиком добродетели, но, думаю, мы и без того это знали.
Я продолжал искать, но по-настоящему не верил, что найду что-то изобличающее.
– Очевидно, настоящие улики он хранит не дома, а где-то еще. Думаю, нам пора уходить. Оставим все как есть. Я хочу, чтобы Старки знал, что мы тут побывали.
– Могли бы устроить Тому кое-какие неприятности с девочками, – подмигнул Сэмпсон.
– Да еще как! По нему давно уже плачут какие-нибудь неприятности.
Джон и я прежним маршрутом прошли через весь дом обратно и так же, через боковую дверь, выбрались на свет Божий. Птички щебетали в кронах деревьев. Так весело и невинно! В небесной синеве радостно сиял бело-золотой диск солнца. Славный городок Роки-Маунт...
Перед домом, со стороны парадного входа, стоял припаркованный синий «субурбан». Стоящие возле него Старки, Харрис и Гриффин поджидали нас.
Трое слепых мышат.
Снова трое против двоих.
Глава 84
В утонченных церемониях смысла не было. Мы с Сэмпсоном вынули пистолеты. Держали мы их стволами вниз, ни в кого не целясь. Похоже, эти трое не были вооружены. Всего лишь маленький товарищеский матч.
– Здесь никаких эксцессов! – крикнул нам Старки. – Здесь живут моя жена и мои дети. Это респектабельный район. На всей улице, в оба конца, проживают приличные люди.
– И здесь же вы храните свою порнографическую коллекцию, – сказал я. – Садомазохистские картинки. На память о своих военных подружках.
Он тускло улыбнулся и кивнул:
– И это тоже. Вы ведь сыщики, не так ли? Из округа Колумбия? Друзья сержанта Купера? Сдается мне, далековато вы заехали от дома. Не вернуться ли вам обратно, в Вашингтон? Там вам будет гораздо безопаснее, чем здесь, в Роки-Маунте. Уж можете мне поверить.
– Мы знаем о ваших подвигах, – сказал я. – О большей их части, во всяком случае. Пока, правда, еще не знаем причин. Но это вопрос времени. Мы близки к разгадке. Долина Ан Лао во Вьетнаме – что там случилось, полковник Старки? Что-то действительно скверное, верно? Ситуация вышла из-под контроля. Почему «Трое слепых мышат» все еще в действии?
Старки не отрицал убийств, и вообще ничего из мной сказанного.
– Вы ничем не можете нам повредить. Как я уже сказал, думаю, вам лучше вернуться восвояси. Считайте это дружеским предостережением. Мы не какие-нибудь там «плохие парни». Мы просто делаем свою работу.
– А что, если не уедем? – спросил Сэмпсон. – Что, если продолжим расследование здесь, в Роки-Маунте? Вы убили моего друга.
Старки соединил ладони и посмотрел на Харриса и Гриффина. Я мог с уверенностью сказать: они не были склонны к дружеским предостережениям.
– Не смейте приближаться к нашим домам, ни к одному из них! – бросил Старки. Глаза его были холодны и жестоки. Глаза наемного убийцы. – Мы не какие-нибудь «плохие парни». Мы много, много хуже.
Браунли Харрис, который стоял, привалившись к капоту, оттолкнулся от него.
– Слышали, что сказал этот человек? Вы, пара ниггеров! Уразумели, что вам говорят? Советую уразуметь. Ну а теперь валите отсюда на хрен и чтобы ноги вашей тут больше не было! Только попробуйте еще раз сунуться в чужой дом с этой вашей туфтой. Только попробуйте! Вы меня слышите, мать вашу?
Я улыбнулся:
– Ты лихач, горячая голова, из тех, кто горазд лезть в бутылку. Отлично, будем знать. Старки – вожак. Что же остается на твою долю, Гриффин? Ты просто грубая мускульная сила?
Уоррен Гриффин громко расхохотался:
– Точно. Я просто грубая сила. И тяжелая артиллерия. Я тот, кто кушает ребяток вроде тебя на завтрак.
Я не дрогнул ни единым мускулом. Сэмпсон – тоже. Мы продолжали спокойно и в упор смотреть на них троих.
– Меня интересует одна вещь, Старки. Как вы о нас узнали? Кто вам сказал?
Его ответ поразил меня до глубины души.
– Пехотинец, – ответил он.
Потом полковник Томас Старки усмехнулся и легонько дотронулся до своей бейсболки, как бы отсалютовав.
Глава 85
Во второй половине дня старым маршрутом мы опять возвращались в Вашингтон, Я уже начинал тихо ненавидеть или, во всяком случае, уставать от магистрали 1-95, с ее громыхающими, пыхтящими и изрыгающими дым трейлерами.
– Дела могли бы идти и получше, но мне приятно лишний раз побыть с тобой, – сказал я Джону, пока мы тащились в длинном ряду машин. – Ты, однако же, как-то притих. Что стряслось? Тебя что-то гнетет?
Он бросил взгляд в мою строну:
– Ты помнишь тот раз – нам было лет по одиннадцать, – когда я к вам переехал? Провел несколько недель с тобой и Наной?
– Я помню много таких случаев, – отозвался я. – Нана всегда говорила, что мы с тобой братья, разве что не по крови. Ты постоянно был у нас в доме.
