Джеймс Паттерсон - Кошки-мышки
Я остановился. Все вокруг замерли. На платформах, в этом кишечнике Гранд-централа, стало удивительно тихо. Рядом с Сонеджи находилось по крайней мере человек двадцать, которые могли пострадать.
Сонеджи поднял ребенка высоко вверх, чем снова привлек всеобщее внимание. Детективы и полицейские стояли по всему тоннелю, словно парализованные. Сейчас мы оказались беспомощными перед Гэри. Невозможно было остановить его. Приходилось подчиняться его приказам.
В это мгновение он начал раскручиваться вокруг своей оси, как злой волшебник из старой сказки. Ребенок кружился вместе с ним. Я подумал о матери этого несчастного младенца и о том, в каком состоянии она сейчас должна находиться.
Казалось, Сонеджи впал в какой-то непонятный транс. Выглядел он абсолютно ненормальным, а может быть, в этот момент разум действительно покинул его.
– Здесь присутствует доктор Кросс, – снова пронесся над платформой его визгливый голос. – Итак, что тебе уже стало известно? Вернее, сколько, как тебе кажется, стало уже известно? Давай-ка теперь вместо тебя я сам начну задавать вопросы.
– Не слишком много, Гэри, – ответил я, стараясь, чтобы мои слова звучали спокойно и ровно. Нельзя было подыгрывать ему. Толпа сейчас принадлежала именно Сонеджи. – Мне думается, ты по-прежнему любишь собирать большую аудиторию.
– Пожалуй, ты снова угадал, доктор Кросс. Мне нравится благодарная публика. Я просто млею от ваших взглядов, от вашего страха и ненависти, – он продолжал поворачиваться, словно хотел, чтобы смысл его речи дошел до каждого из присутствующих. – Ведь любой из вас с удовольствием разделался бы со мной. Поэтому вы все и есть самые настоящие убийцы! – взвыл Сонеджи.
Он завершил еще один круг, выставив пистолет и держа ребенка в левой руке. Младенец не издавал ни звука, и это тоже начинало меня беспокоить. Бомба могла находиться в кармане брюк Гэри, где угодно, и я только надеялся, что он не догадался впихнуть ее в сверток с малышом.
– Ну что ж, ты вроде опять вернулся в подвал? Не так ли, Гэри? – выкрикнул я. Когда-то я был уверен в том, что Сонеджи – самый настоящий шизофреник. Потом я изменил свое мнение. А вот теперь я даже и не знал, что подумать.
Свободной рукой Сонеджи указал в сторону подземных пещер и медленно двинулся в дальний конец платформы. Мы не могли остановить его.
– Еще будучи ребенком я всегда мечтал, что буду скрываться именно этим путем. Просто сяду в большой быстрый поезд на Гранд-централ в Нью-Йорке и исчезну. Свободный и невредимый. Скроюсь от всех и каждого.
– Значит, у тебя все получилось. Выходит, ты выиграл. И для этого ты привел нас сюда? Чтобы мы тебя схватили именно здесь? – продолжал я.
– Со мной еще не покончено. Я пока не успел разобраться с тобой. Кросс, – с ненавистью прошипел Сонеджи.
И снова угроза. Я почувствовал, что он начинает приходить в ярость.
– А что со мной разбираться? – тут же парировал я. – Ты только угрожаешь, но я не вижу никаких реальных действий с твоей стороны.
Сонеджи замер на месте. Он остановился, как вкопанный, и теперь каждый, кто присутствовал при этой нелепой сцене, наверное, считал, что все происходящее ему только снится. Я и сам с трудом верил в реальность сегодняшних событий.
– Здесь ничто не кончается. Кросс. Я все равно приду за тобой. Даже из могилы, если понадобится. И ты не в силах остановить меня. Помни об этом! Никогда не забывай. Впрочем, ты и так не забудешь!
Затем Сонеджи сделал то, что я никак не мог и представить. Он выбросил вперед левую руку и швырнул ребенка высоко в воздух. Стоявшие рядом люди одновременно издали испуганный возглас, наблюдая за цветастым свертком, переворачивающимся на лету.
А через пару секунд по платформе пронесся вздох облегчения: мужчина, стоявший пятнадцатью футами ниже, с ловкостью циркача прыгнул к падающему младенцу и успел подхватить его на руки.
И только тогда малыш расплакался.
– Гэри, стой! – крикнул я вслед Сонеджи, который припустился наутек.
– Так ты готов умереть, доктор Кросс? – на бегу, задыхаясь, визжал Гэри. – Ты действительно уже готов?
Глава 63
Сонеджи скрылся за серебристой металлической дверью в самом конце платформы. Он действовал достаточно быстро и всегда использовал момент неожиданности, который неизменно срабатывал в его пользу. Тут же раздалось несколько выстрелов. Гроуз послал пару пуль вслед Гэри, но мне показалось, что было уже поздно, и они не причинили ему никакого вреда.
– Там полным-полно железнодорожных путей и тоннелей, – пояснил мне Кармин. – Мы сейчас вступим в самый настоящий лабиринт, причем темный и грязный.
– Ну что ж, выбирать нам не приходится, – грустно усмехнулся я. – Гэри обожает такую обстановку. Надо считаться с его чувствами и последовать за ним.
По дороге я заметил рабочего, трудившегося здесь же, на вокзале, и позаимствовал у него фонарь. После этого, не сбавляя шага, я проверил свой «Глок». У меня оставалось семнадцать патронов. «Магнум» Гроуза имел в запасе только шесть. Интересно, а сколько выстрелов нужно сделать, чтобы убить Сонеджи? И умрет ли он вообще когда-нибудь?
– На нем этот проклятый бронежилет, – напомнил Гроуз.
– Да, видел, – кивнул я и щелкнул предохранителем, намереваясь теперь действовать в первый же подходящий момент. – Он у нас просто примерный бойскаут – всегда готов!
Я открыл дверь, через которую так успешно просочился неуловимый Сонеджи, и вокруг в ту же секунду стало темно, как в могиле. Я выставил «Глок» вперед и продолжал двигаться дальше. Да, это место сильно смахивало на подвал. Просто какой-то персональный ад среднего масштаба.
– Ты готов умереть, доктор Кросс? Ты не в силах остановить меня.
Я наклонялся и перепрыгивал через какие-то камни и железки. Мне приходилось огибать их, а свет фонаря постоянно плясал на холодных стенах. Где-то впереди начало светлеть. Видимо, там висели пыльные старые лампы, и я решил погасить фонарь, чтобы не привлекать к себе чрезмерного внимания. Легкие болели, дышать становилось все труднее. Наверное, к этому состоянию добавлялось еще и неимоверное напряжение, смешанное с клаустрофобией.
Мне вовсе не понравилось находиться в его подвале. Вот, наверное, как чувствовал себя Гэри, когда был еще совсем ребенком. Может быть, именно это он и хотел заставить меня ощутить? Может быть, ему требовалось, чтобы я побыл в его собственной шкуре хотя бы некоторое, время?
– О Господи! – бормотал Гроуз за моей спиной. Мне подумалось, что он сейчас испытывает то же самое, что и я: страх и почти полную потерю ориентации в пространстве. Где-то в тоннеле завывал ветер. Впереди почти ничего не было видно.
«Находясь в темноте, приходится развивать фантазию», – размышлял я, медленно продвигаясь вперед. Видимо, у Сонеджи это неплохо получалось еще в детстве. Откуда-то сзади до нашего слуха еще доносились невнятные голоса, призрачным эхом отдававшиеся от стен. Однако никто кроме меня и Гроуза не отважился преследовать проклятого убийцу в этом мрачном подземелье.
Где-то, по другую сторону темной каменной стены, послышался визг колес электропоезда. Параллельно нашей дороге проходили рельсы метро. Чем дольше мы шли, тем невыносимей становился запах гниющего мусора.
Мне не раз доводилось слышать, что здесь, в тоннелях, обитают бездомные. В полиции Нью-Йорка даже есть специальное подразделение, занимающееся этим народцем.
– Что-нибудь видно? – бурчал Гроуз, и в его голосе слышались страх и сомнение. – Вам что-нибудь там видно?
– Ничего, – шепотом отозвался я. Мне не хотелось производить никакого лишнего шума. Я со свистом набрал полную грудь воздуха, и, словно подражая мне, где-то по другую сторону стены откликнулся свисток поезда.
Кое-где в тоннеле действительно висели старые лампы. Тогда особенно неприятно становилось смотреть под ноги, где была настоящая свалка: повсюду были разбросаны остатки еды в бумажных и пластиковых упаковках, клочья грязной истлевшей одежды. Пару раз навстречу нам попались сытые, раскормленные крысы, сновавшие под ногами и не слишком обращавшие на нас внимания.
И тут, совсем рядом, я услышал пронзительный крик. Я застыл на месте, но тут же сообразил, что это орет мой помощник. Он с грохотом повалился на пол и затих. Я не мог понять, обо что он мог с такой силой удариться. А может быть, это его самого чем-то стукнули?
Я резко развернулся, но поначалу ничего не увидел. Мне даже показалось, что темнота повернулась вместе со мной.
И тут, как вспышка, невдалеке мелькнуло лицо Сонеджи: один глаз, половина рта, остальное поглотила тьма. Он ударил меня прежде, чем я успел что-либо сообразить. Гэри победно закричал, и это был какой-то нечленораздельный вопль первобытного человека.
Удар пришелся в левый висок. Я хорошо помнил его огромную силу. В ушах тут же зазвенело, голова закружилась. Ноги мои задрожали, но все же я устоял. Сонеджи чуть было не послал меня в нокаут с первого раза. Может быть, он умышленно не стал этого делать. Мне показалось, что он намеренно тянет время, желая наказать меня по-настоящему. Настал час возмездия.
