Михаил Рыбка - Пус Мидун (СИ)
– А зачем ты бросал камни, если не было никого?
– Чтобы ты вышел. Или не так надо было?
– Вот ты дурной.
Енот вздохнул.
– Потом я полез на дерево, думал, оттуда попаду. Не попал. Отломил ветку, хотел ею кинуть. А тут вдруг меня за хвост как схватили и вниз…
– То есть ты не заметил, как к тебе подкралась эта здоровая скотина?
– Ну… нет.
Кот заржал.
– Тебе только мусор выносить, Чумазый. И то не всегда.
Пус Мидун снова оглянулся и притих. Он зачем-то припал к земле, навострил уши и погасил керосинку.
– Тихо! Слышишь? – он показал в темноте куда-то лапой, но енот этого не увидел. – Оттуда кто-то идет. Притом не один. А ну-ка подымайся, пора уходить.
Енот лишь помотал головой по сторонам, хмыкнул, поднялся и трусцой засеменил вслед за котом.
– Граф? – голова Наусы высунулась из разбитого окна.
– Ах ты ж выдра старая, еще громче заори! – прошипел кот.
– Граф, где вы? Не бросайте меня!
– Та чего тебе надо, иди к себе! – слышалось из темноты.
– Граф, я с вами! Погодите!
Из окна выпало нелепое тело совы. Смачно ударившись оземь, она поднялась, отряхнулась и принялась крыльями шарить в темноте, пытаясь понять, куда надо идти.
– Угораздило… – вздохнул кот. – Она сейчас весь поселок на уши подымет, жертва науки. Придется с собой тащить. Иди сюда! Да вот, вот я. Замолчи и иди тихо.
Науса почувствовала, как кто-то схватил ее крыло и потащил в сторону. Почти сразу она ударилась клювом об забор, подняв грохот.
– Ай! Больно!..
– Да затихни же ты, Тучун тебе в печень.
Кот протащил сову в отверстие калитки и свернул влево, подальше от одному ему слышных звуков.
– Идем без остановки до дома могильщиков. Там решим, куда дальше.
Компания проследовала за своим проводником, стараясь сохранять тишину, однако не очень успешно. Науса постоянно спотыкалась, неуклюже переваливаясь с боку на бок, то и дело наступая на хвост енота. Чумазый же взвизгивал и постанывал, когда его прокушенный хвост попадал под лапы совы. Пус Мидун сдавленно ругался и шикал, но ход не сбавлял. Через двадцать минут они подошли к самому краю поселка.
– Привал, – сказал кот. – Никому не дышать.
Енот и сова затихли. Пус некоторое время вслушивался, затем обреченно изрек:
– Идут… все время идут следом. Будто видят нас. Видать, собак опять прислали. Эти след возьмут и не отстанут.
Он принялся оглядываться.
– Идем на запад. В дальний поселок. По пути место есть, там остановимся. Надо запах отбить. Пошли.
Все покорно поднялись и вновь образовали караван.
– Пус, а кто это был во дворе? Кого ты там положил? – спросил Чумазый.
Кот через плечо глянул на Наусу.
– Да этот… Олух-Горбатый. Нашей графини счетовод.
– Кто? – переспросила сова.
– Олух-Горбатый.
– Где он был?
– Во дворе. Это он в окна заглядывал.
– А куда он делся?
Кот хмыкнул.
– Улучшил экономические показатели нашего региона.
– Как так? – снова не поняла графиня.
Кот встал посреди дороги.
– Убил я его, ясно? Он на Чумазого напал, мне ничего не оставалось делать. Да и жалеть нечего. Ясно? Пошли. Заткнулись.
Через пару минут Науса нарушила тишину:
– А чего он приходил? Наверное, меня искал? Как же вы его так, граф? Он же дела мои вел.
– Плохо вел.
– А чего он приходил?
– В следующий раз обязательно спрошу, прежде чем кишки выпустить. Замолчи уже.
Сова вздохнула. Тишина и на этот раз продолжалась недолго.
– А вы правда взяли бы меня в заложники, граф?
Кот промолчал.
– А я не думаю, что взяли бы. Вы же не можете свою жену взять в заложники. Даже юридически.
В ответ – тишина, нарушаемая лишь мерными шагами по рыхлому снегу.
– Конечно, не взяли бы, – продолжала говорить Науса. – Вы же все помните, вы же не сможете меня обидеть. Я вот иду и думаю, как мне повезло встретить вас. Столько лет мучений, теперь-то я от вас ни на шаг!
Енот ойкнул.
– Простите, милый друг, мне не видно ваш хвост. Так вот, мы сейчас погуляем, потом вернемся ко мне, и я распоряжусь привезти ваши вещи. Чтобы вы, наконец, переодели это тряпье на положенные вам по статусу костюмы. А то вы зимой совсем застудить свое горло можете, куда в такую погоду без одежды. А потом подадим на стол печенье, наведем чай, и я буду вам рассказывать, как мы встретились. А потом я почитаю несколько интересных отрывков из «Некрономики». Там, знаете, есть чудесная глава о влиянии смертности низших слоев населения на прибыль воскового дела. Индукция этого явления такова, что…
– Да заткнись же ты, курица! – вскипел Пус Мидун.
– Граф…
– Просто заткнись! Мы не идем гулять! Мы уходим насовсем!
– Граф, но я же не переоделась к дальней прогулке!
Кот встал. Его начало трясти. Он обошел Чумазого, подошел вплотную к графине и, плюясь ей в клюв, выпалил:
– Мы! Уходим! И не вернемся! Если хочешь переодеться – иди обратно, к себе, переодевайся. Я тебя не держу, животное ты полоумное!
– Граф… Миленький, ну не надо так переживать. Пойдемте со мной, быстренько переоденемся, выпьем чаю и пойдем гулять. Не годится, у нас даже хлеба с собой нет! Мы эдак к утру очень голодными будем.
Кот напрягся изо всех сил, чтобы обнаружить в себе то прежнее желание разорвать стоящее перед ним существо. Он хотел вновь ощутить внутренний мотив вершить власть над жизнью, натянуть тоненькую, словно нерв, струну, чтобы она задрожала в нем, чтобы ее звуки заглушили все происходящее вокруг. Он напрягся, зажмурился, глубоко вдохнул и выдохнул. Внутри ничего не было. Кроме раздражения.
Он плюнул.
– Чумазый, что с ней делать?
Енот пожал плечами:
– Не надо ничего делать. Она хорошая.
– Они все хорошие. Но она не даст нам убежать.
– Просто идем, Пус.
Мидун снова плюнул.
– Ладно, я просто пойду. Посмотрим.
– Граф, я с вами.
– Как лишай…
– Ну не ругайтесь, милый мой граф. Уть! – она хлопнула крылом Мидуна по носу.
– Тьфу! Пошли!
Любые дальнейшие попытки совы заговорить моментально пресекались фразой «заткнись», которую кот старался выговорить как можно более злобно. Но злобы не получалось. Получалось что-то вроде вежливой просьбы не шуметь в библиотеке. Потому Науса молчала лишь несколько минут. Затем вновь порывалась рассказать о тех травах, которыми отпивала ее матушка, о знаменитом вине, которое ждет кота в ее доме, о знатных поэтических вечерах, которые они устраивали для своих друзей. Но кот ничего не желал слышать. Они прошли около часа, когда Пус остановился и внимательно огляделся.
– Так, кажется туда. Да. Вон те камни.
Дорога давно закончилась, они шагали по холмам, время от времени попадая в глубокие лужи. Впереди маячили высокие крутые холмы, увенчанные большими валунами. Между двумя из них ютилась нехитрая хибарка, насквозь пробитая снегами и холодом. Внутри все было занесено снегом, лишь миска и матрас выделялись небольшими холмиками, да краснела в углу приставленная картина с мышью на виселице. Впрочем, ее никто не заметил. Кот принялся усиленно вспоминать, куда он подевал свою старую котомку. Поднял матрас, заглянул под пол, отодвинул буржуйку. Обнаружить ее удалось лишь после того, как он отодвинул картину. За ней торчала лямка, потянув которую, из щели в полу вылезла старая дырявая котомка. Кот довольно хмыкнул, раскрыл ее и вывернул содержимое на пол. Оттуда выпали лишь моток веревки, какие-то стеклянные осколки и зеленая ледышка.
Енот принюхался, наклонился к ледышке и бережно поднял ее.
– Пус! Да это же сунь-трава! Тот самый отвар!
– А ты думал, я здесь зря сидел? Сейчас запах уберем весь. Растирайся этим.
Енот принялся живо тереть ледышкой свои лапы, хвост и живот. Затем он передал ледышку коту. Пус Мидун повторил ту же процедуру и спросил у друга:
– Думаешь, она сама справится?
– Куда ей.
– На, натри.
– Она высокая, я не достану. Сам три.
– Вот зараза. Эй, графиня! Иди сюда. Духи новые пробуй.
– Граф, мне приятно, что вы позаботились о такой мелочи! Что это за аромат?
– Называется «ЗакройКлюв», в одно слово, – кот принялся тереть Наусу изрядно уменьшившимся кусочком, пока тот совсем не исчез. – Ну, теперь порядок. Хоть отбило ваше книжное амбре, и на том спасибо.
– Пус, а что такое амбре? – спросил енот.
Кот замер, почесал подбородок и хмыкнул.
– Что-то знакомое, не могу вспомнить. А что?
– Ты только что отбил графине амбре, я вот не знаю, что это за часть тела такая.
– Ха-ха, вы такие милые! – воскликнула Науса.
– Хоть ты не лай, а? – попросил енота Пус.
– Что дальше делать будем? – поинтересовался Чумазый.
– Пока не знаю. Дойдем до дальнего поселка и там посмотрим. Дойдем завтра после обеда.
– Еды надо достать.
– Снег будем есть. Нет еды.
– Я снег всю зиму ел… – пожаловался енот.
– А я вообще ничего не ел. Вот эту можем съесть, если уж совсем припечет.
– Графиню?
Она вмешалась:
– Граф, что съесть? Я так плохо слышать стала последнее время…
