Стюарт Макбрайд - День рождения мертвецов
Доктор Макдональд склонила голову набок и посмотрела на Генри:
— Если у вас депрессия, то самое лучшее поговорить с кем-нибудь, в смысле, если вы в депрессии совершенно по-черному и смешиваете таблетки с виски, то здесь совершенно нечего стесняться, у нас у всех бывают такие времена, когда нам ни с кем общаться не хочется, и я…
— Помнишь детектива-инспектора Пирсона, Эш? — Генри, казалось, ее и не слушал.
— Страдклайд, если не ошибаюсь? На пенсию вышел в Авиморе, живет со своей внучкой.
— Больше не живет. — Генри вытащил что-то из кармана пиджака и протянул мне.
Это был распорядок траурной церемонии, сложенный пополам. Над фотографией седовласого мужчины с пронзительным взглядом, в полной униформе, готическим шрифтом было написано: «ВЕЧНОЙ ПАМЯТИ АЛБЕРТА ПИРСОНА».
— Похоронили его в понедельник в Клайдбэнк. Отличная служба, очень пышная. Ужасные сосиски на поминках. — Генри потянул себя за лацканы черного пиджака.
— Стало быть…
Доктор Макдональд ковырялась в газетах, лежавших на столе:
— Так вы не пытались убить себя?
— О, я уже думал над этим. А после того, как умерла Элли, я подумал над этим еще немного. Наверное, время еще не пришло. — Еще раз почесал за ухом старую собаку: — Шеба, будешь по мне скучать, а? Будешь по мне скучать, старушка? Не могу с ней так поступить — она все, что у меня осталось.
Зад Шебы опустился на пол, она села, положив морду ему на колени, уставилась на него белесыми глазами и пустила слюни ему на брюки.
Генри прополоскал вставные зубы остатками кофе. Сглотнул.
— Алберт и я встречались пару раз в год, чтобы помусолить те случаи, которые нам так и не довелось разрешить — пытались понять, что мы упустили из виду. Шестилетняя девочка, задушенная и брошенная в придорожной канаве — после того, как ее родители не смогли выплатить выкуп. Умерший в «Роял» бухгалтер — после того, как кто-то отрубил ему руки. Семья из четырех человек, забитая до смерти в своем трейлере во время отдыха в Дингволле. Восемнадцатилетняя секретарша со вспоротым животом, подвешенная вверх ногами в роще Напдейл… — Он вздохнул и высосал остатки кофе. — Зализывали старые раны, а потом посыпали их солью.
Я положил обратно на стол расписание похорон. Потом наконец сказал:
— У кайфоломов их последний психолог уничтожил всю информацию, а потом снес себе башку.
— Что, все уничтожил? — Генри удивленно поднял бровь. — А как он…
— И сервер сломал. Девять лет расшифровок допросов, экспертиз, профилей, все-все к чертям собачьим. Ничего не сохранилось.
Кивок. Генри протянул руку к ближайшей кухонной полке и вытащил новую бутылку. На этот раз «Grouse».
— Значит, вам повезло, доктор Макдональд, придется начинать с чистого листа. Наследство старых пердунов, вроде меня, вам в этом случае не поможет. — Отвинтил крышку и бросил ее за плечо. — Вы не пьете кофе.
Старый глупый засранец.
— Это все из-за Дениса Чакрабарти?
— Я больше не занимаюсь установлением личности преступников. Я на пенсии. — Показал пальцем на сушилку, где на поддоне из нержавеющей стали выстроилось с полдюжины хрустальных бокалов для виски. — Передай три штуки, если не трудно.
Я поставил на стол три бокала:
— Денис Чакрабарти — это не твоя вина.
— Моя. Ты это знаешь, и я это знаю, и шесть маленьких мальчиков, которых он изнасиловал и расчленил, — они тоже это знают. И вдова Филиппа Скиннера тоже. — Генри плеснул в каждый бокал по приличной порции виски, один поднял вверх: — Тост — за новое начало. Да не совершит доктор Макдональд тех ошибок, которые совершил я.
Она уставилась на стоявший перед ней бокал:
— Еще восьми утра нет, в смысле, я что хочу сказать… это очень милое предложение, но я не знаю, можно ли…
— Если вы собираетесь проникнуть в сознание монстра, вы должны быть подготовленной, не так ли? — Его щеки растянула улыбка, и в руке задрожал бокал.
Я положил руку ему на плечо. Под пиджаком оно было твердым и шишковатым. Просто кости и виски в похоронном костюме.
— Слушай, поговори с доктором Макдональд, ладно? Просто послушай ее. И больше ничего не надо делать.
— Я не…
— Нам нужна твоя помощь, Генри. И если ты все еще винишь себя за Чакрабарти, может быть, это твой шанс спасти себя.
— Он не хочет помогать, он не хочет иметь отношения к расследованию. Что прикажете мне делать, в смысле, не могу же я…
— Поговорите с ним. Используйте все эти чертовы заклинания, которыми вы заколдовывали команду парома. — Снаружи, сквозь выбитое окно гостиной, блестела под солнцем бухта Сколлоувэй. В открытом море, в окружении облака кружащихся чаек, пыхтела ярко-красная рыбачья лодка. — Послушайте, у нас нет времени заниматься здесь разной фигней, о’кей? Флиртуйте с ним, льстите ему, ослепляйте его своим блеском. Мне наплевать. Заставьте его помочь.
— Но он не хочет. — Она понурилась, безвольно свесив по бокам полосатые руки. — Но, Эш, я…
— Да черт бы вас побрал, вы хуже, чем Кети, которой всего двенадцать. — Я схватил доктора Макдональд за плечи и развернул лицом к кухне. Подтолкнул ее: — Вперед.
Она зашаркала кедами по ковру.
Закрыв за собой дверь, я пошел наружу. Ройс ждал в патрульной машине, двигатель работал. Втиснулся на пассажирское кресло — но крайней мере, здесь было тепло и уютно.
— Расскажите мне об Арнольде Берджесе.
Констебль наклонился вперед и понизил голос до шепота:
— Приехал сюда из Лондона четыре года назад и с тех пор достает доктора Форрестера. Мы забирали его раз двадцать… или тридцать — за нарушение общественного порядка и уничтожение имущества. Но док не хочет подавать в суд. Глупо, да? Мне кажется, что он его просто жалеет после того, что случилось с его дочерью.
Я накинул ремень безопасности:
— Поехали.
18
— …а в прошлый раз он кувалдой разнес могильный камень жены доктора Форрестера. В мелкие кусочки… Вот мы и приехали. — Ройс припарковал «фиесту» на обочине дороги.
Горы окружали клочок воды, переливавшийся синим и зеленым под ранним утренним солнцем. Напротив деревушки Колдерс Ли, через залив, пятнала пейзаж горстка белых коттеджей.
— Ловушки там. — Ройс показал на стоявшие посреди залива три широких штуковины, размером с колесо, с каркасом из черных труб. Между ними было встроено что-то вроде плавучего сарая.
— Вы уверены, что Берджес здесь?
— Сегодня среда, должен быть… — Ройс пожал плечами. — Разве что взял отгул или еще что-нибудь.
Ройс проехал еще сотню метров, а затем повернул налево и поехал по узкой дорожке вниз по холму по направлению к нескольким грузовым контейнерам всевозможных оттенков ржаво-синего цвета с логотипом на боках — три лосося, кружащихся вокруг слов «РЫБОВОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО КОЛДЕРС ЛИ — РЫБА ДЛЯ ВАШЕГО СТОЛА!».
Рядом с исчезавшим в воде бетонным эллингом стоял деревянный сарай. Ройс припарковался рядом с ним:
— Равновесие на палубе держите?
— У него, наверное, есть друзья? — спросил я. Так, на всякий случай.
— Зависит от того, как сильно Бенни надрался вчера вечером. — Ройс прищурился, приложив ладонь козырьком к глазам, защищаясь от утреннего солнца. — Помяни черта…
По сапфирово-голубой воде, направляясь к эллингу, тарахтела широкая лодка с небольшой рулевой рубкой. Пару минут спустя она ударилась о бетон, и из нее выскочил мужчина в синем комбинезоне и черных резиновых сапогах, державший в руке конец толстой веревки. Глаза у него были запавшие и красные, а под глазами набухли тяжелые лиловые мешки. На макушке торчала поношенная шерстяная шляпа. Длинные руки, короткие ноги, большие уши и дикие заросли огненно-рыжих волос.
Ройс приветственно поднял руку:
— Бенни.
— Констебль Кларк! — Кривая ухмылка и непробиваемый шетландский акцент. — Слушай, дорогой, чего бы там ни случилось, я этого не делал. Весь вечер торчал дома с сестрой.
— Бьюсь об заклад, что так и было. Ты занят?
— Да я всегда занят.
— Арнольд здесь?
— На барже. — Бенни склонил голову набок и нахмурился: — Он снова это сделал?
— Да.
Бенни вздохнул:
— Вот дела… Дай мне минутку загрузить немного корма, и мы с тобой перетрем.
Потопал к одному из контейнеров, открыл висячий замок и со скрипом отворил железную дверь. Контейнер был забит бумажными мешками, вроде тех, в которых перевозят картошку. Из него завоняло чем-то вроде кошачьей еды.
— Можешь мне помочь, если хочешь. — Бенни взвалил мешок на плечо и похромал к лодке, поддергивая спадающий зад своего комбинезона.
Лодка стукнулась о плавучую платформу. Она была размером с боксерский ринг, и большую ее часть занимал громадный деревянный сарай, по краю почти не оставлявший места для узких мостков с перилами.
