Томас Харрис - Красный Дракон
— Понял, Бобби. Спасибо.
«Шевроле» пропустил их вперед и включил сигнал поворота.
— Просто чтобы убедиться, что пресса за нами не увязалась, — объяснил Грэм.
— Понятно, — отозвалась Молли.
Под вечер они остановились, чтобы подкрепиться в придорожном ресторанчике. Вилли отошел взглянуть на ползающих в огромном аквариуме омаров.
— Мне ужасно неудобно, Молли, — пробормотал Грэм. — Извини.
— Теперь он охотится за тобой?
— Пока нет. Но Лектер его к этому подстрекает.
— Ужасно чувствовать себя затравленным зверем.
— Знаю. У брата Крофорда вы будете в безопасности. Кроме меня и Джека, ни единая душа не знает, где вы.
— Мне не хотелось бы сейчас говорить о Крофорде.
— Знаешь, там такое чудесное место, сама увидишь.
Молли глубоко вздохнула, и, казалось, со вздохом улетучился и весь гнев, уступая место усталости и апатии. Она криво улыбнулась мужу:
— Да я просто с ума там сойду через пару дней. Там будет кто-нибудь из Крофордов?
— Никого. — Грэм отодвинул хлебницу и взял жену за руку. — Вилли в курсе?
— Да. Мамаша его приятеля Томми купила в супермаркете бульварную газетенку, ну и Томми, конечно, показал ее Вилли. Там была целая статья про тебя, причем все перевернуто с ног на голову. Про Хоббса, про то, куда ты после этого попал, про Лектера, в общем, все. Вилли очень расстроился. Я спросила, не хочет ли он поговорить со мной об этом. Но он только спросил, знала ли я обо всем раньше. Я сказала, что да, что мы с тобой говорили об этом, когда собирались пожениться. Спросила, хочет ли он, чтобы я рассказала, как все было на самом деле. Но он сказал, что сам спросит тебя.
— Молодец, вот это правильно. А что это была за газета? «Тэтлер»?
— Не знаю, кажется, да.
— Ну что ж, спасибо тебе, Фредди.
Волна злобы на Лаундса подняла Грэма с места.
В туалете он умылся холодной водой.
Сара попрощалась с Крофордом и уже собралась уходить, когда в кабинете зазвонил телефон.
— Кабинет следователя по особо важным делам Крофорда… Нет, мистера Грэма сейчас нет в кабинете, а кто это… Подождите, я могу… Да, он будет завтра после обеда, а кто…
Ее интонация заставила Крофорда повернуться в кресле.
Сара все еще держала в руке умолкшую трубку, как бы боясь положить ее на место.
— Он спросил Уилла, сказал, что, может быть, позвонит завтра днем. Я просила его не вешать трубку, но…
— Кто это был?
— Он сказал: «Передайте Грэму, что звонил Странник». Это то, как доктор Лектер называл…
— …Зубастика, — закончил за нее Крофорд.
Пока Молли и Вилли распаковывали вещи, Грэм отправился в магазин. Купил ярко-желтые дыни и большущий арбуз. Подъехав к дому, остановил машину на другой стороне улицы и несколько минут тихо сидел, вцепившись в руль. Было ужасно неловко, что из-за него Молли пришлось сорваться с обжитого места и поселиться у чужих людей.
Крофорд постарался устроить все как можно лучше. Жилище не было безликим служебным коттеджем Федерального бюро с креслами, подлокотники которых побелели от множества потных рук. Напротив, дом оказался симпатичным, свежевыбеленным особняком с утопающим в зелени крыльцом — произведение заботливых хозяйских рук. Задняя часть двора спускалась к океану — туда вели специальные мостки.
Из-за штор пробивался сине-зеленый свет телевизора: Молли и Вилли смотрели бейсбол.
Отец Вилли был бейсболистом, и довольно неплохим. Они познакомились с Молли в школьном автобусе, поженились еще студентами в колледже.
На соревнования он брал с собой Молли и Вилли. Тогда он, пока еще игрок низшей лиги, уже посматривал в сторону «Кардиналов».[10] Они объездили всю Флориду — потрясающее было время. На тушенке сидели, но никогда не унывали! Наконец «Кардиналы» пригласили его на две игры — попробовать. Он сыграл. Удачно. Но затем что-то случилось с горлом. Стало трудно глотать. Хирург пытался удалить опухоль, но она дала метастазы. Он сгорел за пять месяцев. Вилли тогда было шесть лет. Мальчик до сих пор смотрел бейсбол при любом удобном случае. Молли же — только когда была чем-то расстроена.
У Грэма не было ключа. Он постучал.
— Я открою, — раздался из-за двери голос Вилли.
— Подожди. — Из-за занавесок выглянуло лицо Молли. — Все в порядке.
Вилли открыл дверь. В опущенной руке был зажат гарпун.
Грэм поспешно отвел глаза. Должно быть, мальчик привез оружие с собой.
Молли взяла у него сумку.
— Кофе хочешь? Есть еще джин, но не такой, как ты любишь.
Когда она ушла на кухню, Вилли попросил Грэма выйти на улицу. С заднего крыльца была хорошо видна бухта и огни стоящих на якоре кораблей.
— Слушай, Уилл, ты не хочешь ввести меня в курс дела, чтобы я мог охранять маму?
— Вы оба здесь в безопасности. Помнишь машину, которая сопровождала нас из аэропорта, чтобы убедиться, что никто не проследил, куда мы направляемся? Никто не сможет узнать, где вы с мамой находитесь.
— Этот сумасшедший хочет тебя убить?
— Нам это неизвестно. Просто у меня душа не на месте, когда он знает, где наш дом.
— Ты собираешься убить его?
Грэм на секунду закрыл глаза.
— Нет. Моя задача — найти его. А потом его поместят в психиатрическую лечебницу… чтобы он больше не убивал.
— Мать Томми где-то купила одну газету. Там пишут, что ты уже убил кого-то в Миннесоте и сам попал в сумасшедший дом. Я об этом не знал. Это правда?
— Да.
— Я хотел спросить маму, но потом решил, что лучше поговорить с тобой.
— Вот и молодец. Правильно сделал. Так вот, это был не сумасшедший дом. Там лечат все болезни. — Грэм посчитал важным подчеркнуть эту разницу. — У меня было сильное потрясение. Я понимаю, тебя беспокоит, что я побывал там. Ведь я женился на твоей маме.
— Я обещал отцу, что буду заботиться о ней, и слово свое сдержу.
Грэм чувствовал, что откровенного разговора, к сожалению, не избежать.
В кухне погас свет. В проеме решетчатой двери он разглядел расплывчатый силуэт Молли и подумал, что в его разговоре с Вилли все равно последнее слово останется за матерью и сейчас он просто ищет еще один путь к ее сердцу.
Вилли определенно не знал, о чем еще спросить. Грэм помог ему:
— Эта больница была после встречи с Хоббсом.
— Ты застрелил его?
— Да.
— Как это было?
— Начнем с того, что Гэррет Хоббс был сумасшедшим. Он нападал на девушек, студенток, и… убивал их.
— Как?
— Ножом. Но однажды в одежде одной из убитых я нашел изогнутый кусочек металла. Это был кусочек с резьбой от водопроводной трубы — помнишь водопроводную трубу, когда мы делали душ во дворе? Ну вот, я начал проверять слесарей, водопроводчиков и так далее. Но все без толку. Наконец в одной из строительных фирм я обнаружил заявление Хоббса об уходе. Я посмотрел на него, и оно показалось мне каким-то… подозрительным. Он так больше никуда и не устроился, поэтому пришлось идти к нему домой. Вместе с полицейским мы начали подниматься по лестнице к нему в квартиру. Но Хоббс, по-видимому, заметил нас. Я, считай, стоял перед его дверью, когда она вдруг распахнулась и он вышвырнул на лестницу жену. Она упала на ступеньки и покатилась вниз — мертвая.
— Он убил ее?
— Да. Я приказал полицейскому связаться с управлением и вызвать группу захвата. И тут в квартире закричал ребенок. Одному заходить было нельзя, но как удержишься.
— Ты вошел в квартиру?
— Вошел. Хоббс набросился на девочку — собственную дочь — с ножом. И я застрелил его.
— Она умерла?
— Нет.
— Поправилась?
— Да, через некоторое время. Сейчас с ней все в порядке.
Вилли молча переваривал рассказ Грэма. Со стоящей недалеко от берега яхты доносилась музыка.
Может, Грэм и опустил кое-какие детали в своем рассказе, однако внутренне он переживал все это вновь.
…Он опустил на пол безжизненное, изрезанное тело миссис Хоббс. Увидев, что она мертва, и услышав доносящиеся из комнаты крики, он переступил через окровавленную женщину и вышиб дверь. Когда он влетел в комнату, Хоббс, схватив дочь, пытался перерезать ей горло ножом. Девчонка визжала и, прижав подбородок к груди, отчаянно отбивалась. Выхватив револьвер, Грэм пулю за пулей разрядил в Хоббса весь барабан. Он пошатнулся, но не упал, продолжая бить ребенка ножом. Но вот он наконец осел на пол и зарыдал. Хрипящую девочку Грэм подхватил на руки. Нож прошел через дыхательное горло, но артерия, слава богу, осталась цела. Широко раскрытыми стекленеющими глазами девочка смотрела то на него, то на отца, сидящего на полу и сквозь плач выкрикивающего: «Видишь? Видишь?» Пока наконец он не рухнул замертво.
После этого дела Грэм разочаровался в револьвере тридцать восьмого калибра.
— Понимаешь, Вилли, случай с Хоббсом не прошел для меня даром. Эта сцена все время стояла перед глазами, я вновь и вновь переживал ее от начала до конца. Дошел до того, что не мог больше думать ни о чем другом. Мне все казалось, что я действовал неправильно. А потом вообще перестал что-либо воспринимать. Не мог ни есть, ни разговаривать. Это была самая настоящая депрессия. Поэтому врач и посоветовал мне лечь в больницу. Через некоторое время все эти события начали понемногу отдаляться и мне как-то полегчало. Эта девочка, которую Хоббс чуть не зарезал, приходила навестить меня. Она уже была в полном порядке, и мы подолгу разговаривали. В конце концов я забыл об этом случае и вернулся на работу.
