Джеймс Гриппандо - Под покровом тьмы
— Послушай, я только хочу сказать… Я знаю, что ты всю неделю не был на работе. Что ты ищешь Бет. Делаешь все, что можешь. — Сестра стояла, опустив голову и засунув руки в карманы джинсов, и с трудом подбирала слова. — В общем, я мерзко повела себя, когда Бет только пропала. Прости, пожалуйста.
— Забудь.
— Нет, правда. Ты удивил меня.
Довольно сомнительный комплимент. Но надо брать, что дают.
— Карла, по-моему, это самые приятные слова, какие я когда-либо слышал от тебя.
— Пожалуй, единственные приятные.
Возможно, все это звучало забавно, но ни он, ни она не засмеялись. Они просто наслаждались мгновением — простым удовольствием от того, что у брата и сестры идет самый нормальный разговор.
— Если ты голоден, то в духовке есть грудинка. Морган съела совсем немного.
— Спасибо. — Гас бросил взгляд в коридор, потом снова посмотрел на Карлу. — Я надеялся поговорить с ней вечером. Не хотел, чтобы молчание затягивалось надолго…
— Она спит. Подожди до утра.
— Угу. Возможно, неплохая идея. Карла взяла куртку.
— Ну что же, спокойной ночи. Звони, если что понадобится.
— Договорились. — Гас проводил ее до двери, открыл. Она остановилась на пороге.
— Когда будешь говорить с Морган, сделай мне одолжение.
— Что?
— Будь новым Гасом.
Он слабо кивнул. Карла уехала. Гас смотрел ей вслед, отведя взгляд, только когда оранжевые задние фонари машины совершенно пропали из виду.
Он ехал гораздо медленнее дозволенной скорости. Аккуратно включал поворотники. Был вежлив с другими водителями, избегая малейшей возможности столкновения. Нельзя рисковать таким драгоценным грузом. Мертвым, но драгоценным.
Вонь не проблема. Фургон наполнен цветами, буквально дюжинами прекрасных, благоухающих букетов. Куплены россыпью, оптом, в основном уже подвядшие, поэтому и обошлись довольно дешево. Если машину вдруг остановят — нарушение, неработающая задняя фара, — за рулем будет просто курьер из цветочного магазина. Лишь обученная собака могла бы разнюхать под грудой цветов запах смерти.
Он хотел избавиться от тела прошлой ночью, но не получилось. Уже доехал до намеченного места выгрузки отходов, когда у него возникло острое подозрение, что общественный парк окружен полицией. Ничего явного, просто ощущение, будто патрульных машин в районе больше, чем обычно. Он всегда доверял инстинкту. И на всякий случай решил на денек придержать тело и сбросить его подальше от Сиэтла.
Ехать больше часа, только это не страшно. Он часто совершал долгие поездки. Кстати, любопытно. Он как-то прочитал книгу бывшего профилера ФБР, который утверждал, что географически мигрирующие серийные убийцы часто совершают далекие поездки. И после этого у него и правда появилось такое пристрастие. Сила внушения. А может, он действительно соответствует портрету.
Невозможно.
Чем дальше — миля за милей — фургон уезжал на запад, тем пустыннее становилась дорога. Где-то над толстым одеялом туч сияла полная луна, но туманная ночь была черной, особенно в такой глуши. Если не знать дорогу, можно легко заблудиться. Старый, полуразвалившийся амбар у подножия холма отмечал нужный поворот. Он свернул с шоссе на гравийную дорогу. Талисман, висящий на зеркальце заднего вида, резко качнулся на повороте, едва не ударив по лицу.
Это было золотое кольцо на длинной цепочке.
Жидкая грязь из лужи плеснула на ветровое стекло. Он включил дворники. Фургон еле полз. Он выключил фары: прямо перед ним был вход в парк. Фургон въехал в последнюю рытвину и покачнулся. На него посыпались цветы. Цепочка с золотым кольцом соскользнула с зеркальца заднего вида. Мужчина попытался подхватить кольцо, но промахнулся. Оно упало на пол, покатилось. Он в панике ударил по тормозам. Опустился на колени, пытаясь ощупью отыскать кольцо за сиденьем.
— Вот черт… дерьмо!
Поиски в темноте были бессмысленны, но он не смел включать свет так близко от места выгрузки. Начал вслепую шарить под пассажирским сиденьем. Яростно отшвырнул ручку и монетку. Потом замер. И улыбнулся. Нашел. Вздохнул с облегчением, крепко стиснув кольцо в руке. Снова глубоко вздохнул, словно черпая из него силу. Это не просто драгоценная безделушка. Гравировка внутри говорила все: В ЗНАК ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ — Ц.Ж.П.
Это было кольцо отца — напоминание о многолетней работе в Центре жертв пыток.
Он сунул кольцо в карман и застегнул на молнию, теперь готовый к выполнению поставленной задачи.
19
Его разбудил пронзительный крик.
Гас подскочил в постели. В спальне было тихо и темно. Еще одна дождливая ночь перешла в серое утро четверга. Он почти постоянно ворочался, размышляя, делает ли полиция все возможное, чтобы найти Бет, и будет ли Морган когда-либо снова доверять ему, пока к рассвету наконец не провалился в глубокий сон. И вскинулся от внезапного крика, ничего не понимая. Сердце колотилось. Гас не помнил, что ему снилось или снилось ли вообще что-то, и решил, что крик ему почудился.
Пока не услышал его снова. Громче. Гас соскочил с кровати. Это не сон. Крик доносился из комнаты Морган.
— Морган! — Он кинулся по коридору к ее комнате. Дверь была приоткрыта. Гас ворвался, грохнув дверной створкой о стену.
И замер. Морган стояла в кровати на коленях, сгорбившись над подушкой. Темно-красные капельки усеивали розовую наволочку. Когда девочка подняла голову, в ее глазах стоял ужас. Рот был в крови.
— О Господи! — Гас бросился к кровати и обнял дочь.
— Мой жуб, — пробормотала она.
Гас присмотрелся. Один из передних зубов висел на одних корнях. Очевидно, она расшатала его во сне. Даже смотреть на это было больно, однако Гас почувствовал облегчение. Мчась по коридору, он боялся гораздо худшего, чем потеря молочного зуба.
— Больно!
— Знаю, родная. — Он осторожно прикоснулся к зубу, пробуя торчащий корень.
— Уй-я!
— Прости. Похоже, он еще держится. Во всяком случае, не выпадает.
— Убери его!
Он поднес было руку ко рту дочери, но тут же убрал. Десна была красной и кровоточила, будто собираясь воспалиться.
— Не хочу сделать еще хуже.
— Позови маму. Пусть мама уберет его. Гас не знал, что сказать.
— Давай поедем к твоему зубному врачу.
— Ненавижу зубных.
— Я тоже. Но она справится с этим лучше. Морган расплакалась.
— Мама справится лучше. Мама вытаскивала мне зубы.
— Мамы нет дома.
— Позвони ей. Скажи, что надо вернуться домой.
Гас вздрогнул под проницательным взглядом дочери. В нем господствовало недоверие, словно Морган считала, что отец может вернуть маму домой, но почему-то не хочет. Дочь чуть не вырвала зуб изо рта, чтобы заставить его действовать. Вот такая игра находчивой шестилетней крохи: либо позови маму домой, либо докажи, что не ты заставил ее уехать.
— Давай съездим к зубному, ладно? — Гас крепко обнял Морган, отводя от ее лица волосы. — А потом мы с тобой поговорим.
Зазвенел будильник, и тут же зазвонил телефон. Настоящий кошмар: скатываешься с постели — и наступаешь на мину. Энди опомнилась, выключила трезвонивший будильник и подняла трубку.
— Алло.
— Хеннинг, это Дик Кесслер. Есть еще одно тело.
Энди внезапно полностью проснулась. Быстро записала информацию.
— Увидимся на месте, — сказала она и положила трубку. Не прошло и пяти минут, как Энди, быстро выскочив из дома, уже ехала на машине в сторону Лэйквудского парка.
Городок Иссакуа находится к юго-востоку от Сиэтла и прекрасного озера Вашингтон. Здесь все больше похоже на деревню, чем в расположенном севернее пригороде Бельвью, хотя многое и изменилось с тех пор, как Энди девочкой гуляла здесь с отцом. Впрочем, основные черты пейзажа остались такими, как запомнила она в детстве: высящиеся над долиной горы Скуок, Тигр и Кугуар, старомодный и изящный торговый аттракцион с деревянными тротуарами, множество разноцветных цветов в горшках, старые, обшитые досками, дома, превращенные в магазины. Вспоминая и сравнивая, Энди промчалась мимо универмага и въехала в парк.
Она не помнила, когда была здесь в последний раз, но никогда не забывала первого приезда. Ей было десять лет, и жили они тогда к югу от Сиэтла, в пригороде Такомы. Отец повез ее в Иссакуа на городской праздник. По дороге домой Энди захотела порулить сама. Отец начал искать в бардачке дорожные карты, и тут дочь увидела его пистолет. Будучи копом, отец носил оружие с собой. Энди всегда хотелось пострелять, но по установленному матерью правилу надо было ждать еще три года: никакого оружия до тринадцати лет. Всю дорогу Энди уговаривала отца, обещая ничего не говорить маме, если он позволит ей несколько раз пальнуть. Наконец он сдался. Они съехали с дороги и вскоре выбрались на открытое место в долине Уайт-Ривер. Отец установил на пенек несколько банок с газировкой. Он встал удочери за спиной, держа ее маленькие ручки в своих, а Энди зажмурила один глаз и аккуратно прицелилась. Нажала на курок, но рука чуть дрогнула. В первый раз девочка промазала, потом трижды попала. Энди визжала от удовольствия, когда откуда-то сзади неожиданно подошел незнакомый человек. Старик с длинными седыми волосами и обветренным лицом. Из фетровой шляпы торчали два темных пера.
