Кровавый отпуск - Кнут Виктор
Все ясно. Номер диспетчера сегодня же сменят. И я останусь без связи. Хотя все, что надо, они уже знают. Больше никуда звонить и не следует. Остается заботиться только о том, чтобы сделать отсюда ноги. Проблемка!
— До свидания, дядя Алеша.
— Удачи, Мариночка.
Диспетчер отключился, и сразу в трубке раздался голос Настены:
— Окончили разговор?
— Да, — ответила я и протянула трубку девице. — Спасибо.
Она дернула плечами и улыбнулась.
Патруль за входной дверью подозрительно затаился — ни вздоха, ни шороха. Бабки наконец тихонечко покинули свой насест. Почтальонша, как ни в чем не бывало, копалась в конвертиках. Коммерсант еще не обделался. Все хорошо. Все как по маслу.
— Эй вы, ублюдки! — крикнула я. — Где мой парень? Давайте сюда.
— Пошла ты! Его уже увели. Сдавайся!
— С-суки… — прошипела я и еще раз ткнула заложника пистолетом в затылок. — Слышь ты, как там тебя? Игорь… Где твоя тачка?
Коммерсантик молчал. И дрожал как осиновый лист.
— Где тачка?!! Где?!! Падла…
— Как-кая та-а-ачка? — Мужичок наконец смог с трудом разродиться парой корявых слов.
— Твоя!!! Какая… На чем сюда прикатил?
— На а-автобусе.
Почтальонша расхохоталась:
— Все «мерседесы» в ремонте. Бандитов пересажали. Пушка в ломбарде.
— Заткнись! — цыкнула я на нее.
Молодец девица, конечно, что не трясется от страха. Но то, что она к тому же еще получает удовольствие от всего, что происходит, меня просто бесило. Мне вот сейчас не до смеха. Может, я доживаю последний час своей жизни.
И сколько же надо времени ментам и солдатам, чтобы подтянуть сюда подкрепление? И что у них за подкрепление? Будет ли группа захвата? Будут ли снайперы? Есть ли у них вертолет? Или попрутся сюда на машинах? Лейтенантик в ментовской форме, конечно, уже сообщил обо мне по рации. И улей сразу же загудел. Все, кто поблизости, бросились к этой несчастной «Почте — Аптеке», как рыцари в Камелот на турнир, за победу в котором обещана целая дюжина девственниц. Только здесь вместо девственниц звездочки на погоны. Тоже неплохо, в каждом социуме свои ценности… И все-таки, есть ли у них снайперы и группа захвата? Или мне будут противостоять непредсказуемые дилетанты? Неизвестно, что хуже. Непрофессионалы могут забить на заложника и в припадке служебного рвения пристрелить и его и меня. Они могут сами полезть под мой пистолет, а убивать я никого не намерена. Еще чего не хватает! Они, наконец, могут… Да все они могут, быдло, которому дали поиграться с оружием! И все же лучше иметь дело с ними, чем со снайперами. А поэтому пора выходить.
Или сдаваться? Всего на два дня. Быть может, даже меньше. Но что за это время со мной успеют сделать менты? Страшно подумать! Успеют все, что захотят. И потом я не смогу за всю жизнь отмыться от этого. Они сломают мне все, и не важно уже будет то, что потом их жестоко накажут. Я не хочу, чтобы меня драли во все дырки колхозом, чтобы погубили моего будущего ребенка. Лучше сдохнуть. Лучше погибнуть в бою. Или попытаться сбежать. Скрыться всего на два дня…
— Эй вы, ублюдки! — крикнула я. — Сколько вас там?
— На тебя хватит. Сдавайся!
«Сдавайся»… заело пластинку. Сдамся только, если меня подстрелят, и будет никак не обойтись без больницы. Там менты в ближайшее время не успеют сделать со мной ничего ужасного. Кстати, идея! Почему бы самой ни поранить себя, если начнет припекать. Проверенный зековский способ: спичечный коробок от пупка влево, спичечный коробок вниз. В этом месте нет никаких жизненно важных органов. Туда можно смело втыкать заточку, если хочешь уйти от более серьезных неприятностей и отсидеться недельку в больничке.
Итак, на крайний случай у меня есть выход. Но только на крайний. А пока…
— Так! Слушай сюда, кто там главный, — начала я выдвигать ультиматум. — Первое, моего парня сюда. Второе, машину ко входу. Третье…
— А не пошла бы ты, тварь!
— …Третье, я сказала! Через двадцать секунд прострелю заложнице ногу! Потом руку!.. Ты слышишь меня, лейтенант?..
— Идиотка, ты знаешь, что с тобой сделают?
— Знаю!.. Каждую минуту буду отстреливать у девочки по кусочку. Пока не выполните требований…
Беседуя с ментовским летехой, я переместилась за почтовую стойку и устроилась в красном углу горницы так, чтобы меня не смогли подстрелить через окно. Присела на корточки и надежно прикрылась коммерсантом из Липецка. Я упрятала себя в треугольник, катетами которого служили две мощные бревенчатые стены, а гипотенузой — потерявший уже человеческий облик Игорь. Сейчас меня не смог бы достать и снайпер. Никто не смог бы достать. Дымовые шашки и гранаты с газом применять при освобождении заложников запрещено. Штурм — крайняя мера, да и прибегнуть к ней могут лишь специально обученные ребята. А они далеко отсюда. В Москве. И никто их дергать сюда ради меня не подумает. Никаких спецсредств — звуковых бомбочек или «чертовых радуг» — местные рэйнджеры не видели даже близко. Впрочем, меня на них не поймать, я достаточно подготовлена. Так что в этом углу я в полнейшей недосягаемости, если, конечно, менты не решат плюнуть на коммерсанта и почтальоншу. Только отдать такой приказ — плюнуть! — никто не отважится. Решат брать меня измором. Продержусь я так пару суток? За пару не отвечаю, а сутки продержусь точно. Но потом начну засыпать. Это мой огромнейший недостаток. Я это определила еще в тренировочном лагере — то, что совершенно не умею бороться со сном.
— …Так чего вы решаете?
Ответом мне была тишина.
— Ау, лейтенант!
Тишина…
Я бросила взгляд на стриженую девицу. Вся ее уверенность и спокойствие куда-то вдруг испарились. Сидя на краешке стула, она вся сжалась, заметно став меньше в размерах, и испуганно таращилась на меня.
— Ты что, правда мне выстрелишь в ногу? — глухо спросила она.
Я улыбнулась:
— Тебя как зовут?
— Лена.
— Я не хочу стрелять в тебя, Лена. Но если меня к этому вынудят… В том числе и ты… Но до этого не дойдет. — Я усмехнулась. — Не волнуйся. Расслабься. Мы просто разыграем спектакль, и стрелять мне в тебя не придется… Эй, лейтенант, чего затих?! Что решил?!
— Слышь ты, дура! — наконец отозвался простуженный голос. — Я ничего не решаю. Через десять минут здесь будет начальство, вот с ним и общайся. А пока сиди и не рыпайся.
— Верни моего парня!
— Перебьешься!
— Тогда на твоей совести будет заложница!
— Да погоди ты десять минут!
— Погоди, — жалобным голоском попросила Лена. — Действительно, что тебе десять минут?
— А то, — вздохнула я, — что через десять минут здесь будет рота спецназа. И мне уже не уйти… Хотя все равно не уйти.
Остается сдаваться. Или принимать бой. Или стрелять себе в живот — спичечный коробок влево, спичечный коробок вниз…
— Черт с тобой, лейтенант! — проорала я. — Десять минут! — И обратилась к Лене. — У тебя есть закурить?
Она кивнула и достала из старенькой сумочки полную пачку «Норд Стара».
— Отлично. — Я воткнула в рот сигарету. — Надеюсь, на двое суток нам хватит.
Лена испуганно похлопала густыми ресницами, и я рассмеялась:
— Не волнуйся, все закончится раньше. Хорошо закончится… А теперь внимательно слушай, что должна делать, чтобы, на самом деле, не получить в ногу пулю. Надеюсь, ты неплохая актриса…
* * *Начальство объявилось действительно через десять минут. Без опоздания. С превеликим шумом и помпой. На вертолете, который, приземлившись на испорченную бульдозером асфальтированную площадку прямо под окнами почты, чуть не снес воздушным потоком крыши с окрестных изб.
Впрочем, этого я не видела. Сидела в своем уголке, прижав к себе Игоря (кажется, он об этом мечтал?), и слушала репортаж о событиях, который вела Лена.
— Похоже, десантники, — докладывала она, уткнувшись носом в стекло, — Человек десять. В касках, в бронежилетах. С такими маленькими автоматами. Побежали сюда. Ага… делают мне какие-то знаки. Не пойму, какие.