Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат
Только через несколько минут до меня дошло, что в наружную парадную дверь барабанят. Я пошел открывать и сквозь стекло увидел за дверью Сэмпсона, который стоял, привалившись к косяку. Выглядел он не лучшим образом, а по правде сказать – просто ужасно.
Глава 39
Джон был небрит, одежда помята, глаза красные и опухшие. У меня возникло ощущение, что он пьян. Потом я открыл дверь и учуял сильнейший запах спиртного – словно мой друг целиком искупался в алкоголе.
– Прикинул, что ты, наверное, еще не ложился, – невнятно пробормотал он. – Был в этом уверен.
Да, он пил – и много. Я давно не видел Джона в таком виде, может, даже никогда. Настроение у него было хуже некуда.
– Входи, – сказал я. – Входи, Джон.
– Не хочу я никуда идти, – громко огрызнулся он. – Не нужна мне больше от тебя никакая помощь. Уже напомогался, парень.
– Что с тобой происходит? – сказал я и опять попытался ввести его в дом.
Он покачнулся, длинные, сильные руки замолотили в воздухе, как цепы.
– Не понял, что я сказал? Не нужна мне твоя помощь! – закричал он. – Ты уже достаточно напортачил. Великий доктор Кросс! Как же! Черта с два! Не для Эллиса Купера!
Я попятился.
– Потише. В доме все спят. Ты меня слышишь?
– Не учи меня, что делать, мать твою! Не смей мне указывать! – зарычал он. – Ты облажался, блин. Мы оба облажались, но ты же у нас такой умный, важное светило!
В конце концов мое терпение лопнуло.
– Иди домой и проспись! – сказал я Сэмпсону. И закрыл было дверь. Но он опять дернул ее на себя, чуть не сорвал беднягу с петель.
– Не смей от меня запираться! – завопил он.
Потом сильно пихнул меня. Я стерпел, но Сэмпсон пихнул вторично. И тогда я нанес ему резкий удар. Я был сыт по горло его пьяными выходками. Сцепившись, мы кубарем покатились по деревянным ступеням на лужайку. Некоторое время мы боролись, извиваясь на траве, а потом он попытался заехать мне кулаком. Я парировал. Слава Богу, он был не в той форме, чтобы ударить точно.
– Ты облажался, Алекс. Ты позволил Куперу умереть! – заревел он мне в лицо, когда мы оба вскочили на ноги.
Мне совершенно не хотелось с ним драться, но он опять ринулся на меня. Удар пришелся в щеку. Я рухнул, будто и не стоял вовсе. Я сидел на земле оглушенный и хлопал глазами.
Сэмпсон потянул меня с земли, теперь он уже тяжело дышал и яростно хватал ртом воздух. Он попытался схватить меня за голову. Господи, ну и силен же он был! Верзила вцепился в меня, одновременно нанеся сбоку короткий сильный удар в лицо. Я снова упал, но постарался вскочить. Оба мы глухо рычали. Из скулы у меня текла кровь.
Он размахнулся, но промазал на дюйм. Потом тяжелый удар обрушился мне на плечо, было здорово больно. Я мысленно велел себе держаться подальше. Я был в невыгодном положении: с десятисантиметрового расстояния он обрушивал на меня пудовые удары своих кулаков. Никогда еще не видел я Сэмпсона таким пьяным, злым и невменяемым.
Переполненный яростью, он все продолжал и продолжал наседать. Мне необходимо было осадить его во что бы то ни стало. Любым способом. Но как?
Наконец я нанес ему апперкот в живот и ударил в щеку. Потекла кровь. Затем коротким справа резанул в упор, в челюсть. Уж это-то был чувствительный удар!
– Перестаньте! Перестаньте сейчас же! Остановитесь оба! – зазвенел голос у меня над ухом. – Алекс! Джон! Прекратите это безобразие! Остановитесь оба! Немедленно прекратите!
Старушка Нана растаскивала нас в стороны. Она вклинилась между нами, подобно маленькому, но решительному рефери. Ей приходилось делать это и раньше, но ни разу с тех пор, как нам минуло двенадцать.
Мой противник выпрямился и с высоты своего роста посмотрел на бабушку.
– Прости, – неразборчиво пробормотал он. – Прости, Нана. – Вид у него был пристыженный.
Потом он заковылял прочь, не сказав мне ни слова.
Глава 40
На следующее утро я спустился к завтраку около шести. В кухне уже сидел Сэмпсон, поедая свое любимое блюдо – омлет с картофельной мукой. Мама Нана сидела напротив него. Прямо как в старые времена.
Они потихоньку шушукались, словно делясь какими-то глубоко личными секретами, которые никому больше знать не положено.
– Не помешаю? – спросил я, останавливаясь в дверях.
– Думаю, мы уже все утрясли, – сказала Нана.
Она сделала приветливый жест, приглашая меня к столу. Но я сначала налил кофе, шмякнул на тарелку четыре ломтика пшеничных тостов и только потом присоединился к Нане и Сэмпсону.
Перед Джоном стоял большой стакан с молоком. Мне невольно вспомнилось то время, когда мы были детьми. Два-три раза в неделю он вот так же появлялся утром, примерно в это время, чтобы преломить хлеб со мной и Наной. А куда ему было еще податься? Родители были наркоманами. А Нана не только мне, но и ему всегда была вроде матери или бабушки. С десятилетнего возраста мы были с ним как братья. Вот почему вчерашняя драка была такой огорчительной.
– Позволь мне сказать, Нана, – проговорил он.
Она кивнула и отхлебнула чая. Я совершенно точно знаю, почему выбрал своей профессией психологию и кто послужил мне первоначальным образцом. Нана всегда была лучшим психотерапевтом, какого я знаю. По большей части она мудра и сострадательна, но, когда требуется отстоять правду, умеет быть и достаточно жесткой. Вдобавок она умеет слушать.
– Прости, Алекс. Я всю ночь не спал. Я ужасно сокрушаюсь по поводу вчерашнего. Я здорово зашел за грань, – сказал Сэмпсон. Он смотрел мне прямо в глаза, изо всех сил стараясь не отвести взгляда.
Нана наблюдала за нами так, словно мы были Каин и Авель, сидящие у нее на кухне за завтраком.
– Да, ты зашел за грань, – сказал я. – Это уж точно. Кроме того, вчера ты был просто неадекватен. Сколько ты выпил, прежде чем заявиться?
– Джон же сказал, что просит прощения, – вступилась Нана.
– Нана, – он повернулся к ней, потом снова ко мне, – Эллис Купер был мне как брат. Я не могу свыкнуться с его казнью, Алекс. В каком-то смысле я жалею, что пошел смотреть. Он не убивал тех женщин. Я надеялся, что мы сможем его спасти, так что это моя вина. Я ожидал слишком многого. – Он умолк.
– Я тоже. Мне жаль, что у нас ничего не вышло. Позволь показать тебе кое-что. Пойдем наверх. Теперь речь должна идти о возмездии. Не осталось ничего, кроме возмездия.
Я привел Сэмпсона в свой кабинет в мансарде. Повсюду к стенам здесь были пришпилены заметки, касающиеся случаев убийства в армии. Комната напоминала приют сумасшедшего, одного из моих пациентов-маньяков, одержимых идеей убийства. Я подвел Джона к столу.
– Я работаю над этими сообщениями с тех пор, как познакомился с Эллисом Купером. Обнаружил еще два примечательных подобных случая. Один в Нью-Джерси, другой в Аризоне. Тела жертв, Джон, тоже были разрисованы.
И я ознакомил Сэмпсона с данными, не утаив ничего.
– Кстати, я узнал, что Пентагон работает над тем, чтобы положить конец нынешнему положению, когда в мирное время в армии ежегодно происходит больше тысячи смертей – в результате дорожных аварий, самоубийств и убийств. Однако, несмотря на эти усилия, за минувший год было убито больше шестидесяти солдат.
– Больше шестидесяти? – охнул Сэмпсон, изумленно покачав головой. – Шестьдесят убийств за год?
– Большинство случаев насилия – на почве секса и нетерпимости, – пояснил я. – Изнасилования и убийства. Жертвами становились гомосексуалисты, которых убили или забили насмерть. Есть серия гнусных изнасилований, совершенных неким сержантом в Косово. Он не думал, что его схватят, потому что там и без того происходило много подобных преступлений.
– А были еще случаи с раскрашенными телами? – поинтересовался мой друг.
Я покачал головой:
– Только те два, что я раскопал: в Нью-Джерси и в Аризоне. Но и этого достаточно. Это ниточка.
Сэмпсон тряхнул головой и посмотрел на меня:
– Итак, что мы реально имеем?
– Пока не знаю. Трудно выжимать сведения из армии. Происходит что-то мерзкое и отвратительное. Выглядит так, будто военным шьют фальшивые дела. Первый случай произошел в Нью-Джерси, последний, похоже, тот, что с Эллисом Купером. Имеются явные, четко выраженные совпадения: слишком легко обнаруженное орудие убийства, анализ отпечатков пальцев и анализ ДНК, послужившие в качестве улик.
– Все эти люди имели хорошие послужные списки. В расшифровке стенограмм следствия по делу в Аризоне было упоминание о «двух или трех мужчинах» виденных рядом с домом жертвы перед тем, как было совершено убийство. Есть вероятность, что невинных люди подставляют, затем несправедливо предают смерти. Сфабрикованные обвинения, беззаконные казни. И могу добавить еще кое-что.
– Что именно?
– Эти киллеры не столь блестящи, как Гэри Сонеджи или Кайл Крейг, однако ничуть не менее беспощадны. Они мастера своего дела, а дело их – убивать и выходить сухими из воды.
