Следы в ночи. Инспектор Уэст и дорожные катастрофы. Вынужденная оборона - Урсула Куртисс
Или, прекрасно зная, где она потеряла один из них, Бэль уничтожила могущий ее выдать разрозненный комплект.
Глава 9
Уже с порога Ноэль понял, что ему припасен неприятный сюрприз. Он так подумал, увидев нахмуренное лицо Бэль, и окончательно уверился, заметив в сумраке полную фигуру комиссара Марии.
— Здравствуйте! — сказал он, переводя взгляд с одного на другого.
Бэль с треском задвинула какой-то ящик.
— Здравствуй! Комиссар Мария пришел задать мне несколько вопросов. Хочет знать, где я была и что делала в пятницу четвертого между девятью и одиннадцатью часами вечера.
— Не может быть!
— Простая формальность! — счел нужным уточнить комиссар, поднявшись со стула и застыв в своей излюбленной позе: свесив руки и с подавленным видом.
— И что ты ответила? — спросил Ноэль.
— Чистую правду! Что в 18.10 я села на Центральном вокзале на поезд в Пон-де-л’Иль, куда приехала около полвосьмого, что не отходила от маминой кровати весь вечер… Ты даже не поверишь, — добавила Бэль после короткого колебания, — какая-то молодая женщина, бывшая у Иуды в вечер его смерти, осмелилась надушиться теми же духами, что мои!
Ноэль с вопросительным видом повернулся к комиссару.
— Это правда, — рассерженно подтвердил толстяк. — Мы нашли платок, своеобразный, несколько пряный запах которого ни с каким другим не спутаешь.
Ноэль кстати вспомнил, что сам он, якобы, не в курсе хода расследования:
— Боюсь, что плохо вас понимаю. О какой молодой женщине вы говорите?
Комиссар вздохнул. По всей видимости то, что роли поменялись и ему приходится отвечать, а не допрашивать, пришлось ему не по вкусу:
— То, что в кабинете находились изысканные кушанья и шампанское, привело нас к выводу, что Иуда принимал вечером 4-го какую-то посетительницу, одну из знакомых женщин. Поскольку посетительница эта не объявилась, мы вынуждены ее искать.
— И вы думаете, что это, может быть, моя жена?
Комиссар подался к нему всем своим телом:
— В начале расследования мы стараемся думать как можно меньше. Просто-напросто силимся собрать максимум сведений.
— В таком случае, смею надеяться, что то, что мы вам рассказали, вас удовлетворяет?
— Да, но надо еще проверить.
Комиссар медленным шагом направился к двери. Но это он только сделал вид, что собирается уходить.
— А в том, что касается вашего распорядка дня в вечер убийства, месье Мартэн, — четко выговорил он, — следователь не сможет удовлетвориться простым утверждением. Не знаете ли, кто мог бы, если потребуется, подтвердить ваши заявления? Кассирша, может? Или билетерша?
Ноэль знал, что этот вопрос ему когда-нибудь зададут. Но не ожидал, что так скоро:
— К несчастью, нет никаких оснований, чтобы они вспомнили обо мне… Постойте! Есть же этот старый работяга, с которым я заговорил при выходе из кино.
— Работяга? Какого сорта работяга?
— Дорожный рабочий или ночной сторож, откуда мне знать! Он грелся у жаровни на улице Помп, на краю канавы. Кто-то переставил мою машину, толкнул, наверное, и я не нашел ее там, где поставил. Ну я и спросил его, не видел ли он кто ее толкал. Но он почти совсем спал, из чего можно заключить, что это был ночной сторож.
— Сможете его узнать, при случае?
— Безусловно. А вот он даже взглядом меня не удостоил.
— «Ампир» в котором часу закрывается?
— Когда все выйдут.
— А точнее?
— В двенадцать, четверть первого.
— Может, в антракте покупали конфеты или эскимо?
Ноэль хлопнул себя по лбу:
— Да, есть у меня, что надо! Билет! Если, конечно, я его сохранил.
Он принялся сначала обыскивать карманы пиджака, прекрасно зная, что ничего в них не найдет, а затем взялся за жилет:
— Странно… А мне, однако, казалось…
— Может быть, вы с тех пор сменили костюм?
Это замечание развеяло действительную тревогу Ноэля:
— Ну конечно же! Я был в синем.
Он открыл шкаф и возобновил свои поиски, вначале спокойно, а затем с лихорадочной поспешностью. Куда девался драгоценный кусочек картона, столь трудное приобретение которого может повлиять на ход его судьбы?
— Бэль!
— Что?
— Ты трогала этот костюм?
Бэль выказала слабое смущение:
— Нет… Но ты мне сказал его погладить…
Обычно Ноэлю приходилось раз двадцать повторять такого рода просьбы, прежде чем она их удовлетворяла.
— И, конечно же, ты быстренько выбросила все, что было в карманах?
— Нет.
Когда Бэль припирали к стенке, она всегда начинала с «нет».
— Не лги!
— Я не лгу… Там только несколько старых клочков бумаги и было.
— И где же они?
Бэль потупила взор. Более красноречивого признания вырвать из нее было бы невозможно.
К удивлению Ноэля комиссар взял на себя роль третейского судьи. Может быть естественность сцены убедила его в искренности ее действующих лиц?
— Постараюсь отыскать этого ночного сторожа. Все-таки, его свидетельство даст нам куда больше, чем какой-то несчастный билетик. Такие люди, как он, как, впрочем, и дорожные рабочие и железнодорожные сторожа, часто обладают верной памятью.
Он пошел к двери. Ноэль закрыл ее за ним и круто повернулся к Бэль:
— Вот я и попал как кур в ощип! Ну зачем тебе надо было гладить этот костюм?
— Ты же сам меня попросил…
— Умоляю, не пытайся мне внушить, что стоит только тебя попросить, чтобы ты тут же все сделала!
Его лицо побледнело от гнева.
— Не станешь же ты, все-таки, душить меня из-за какого-то несчастного кусочка картона?
— И вовсе это не несчастный кусочек картона! — Ноэль мотнул в сторону двери. — Ты что, сама не слышала? «Следователь не сможет удовлетвориться простым утверждением!» Как же я теперь дам им доказательство, которого они от меня требуют?
Бэль вроде задумалась.
— Странно, — внезапно сказала она, — что ты пошел четвертого в «Ампир»!
— Странно? Почему бы это?
— Во-первых, потому что мы туда ходили вместе за два дня до того. А во-вторых, потому что фильм показался тебе отвратительным.
Ноэль призвал все свое присутствие духа:
— Поскольку и тебе приходится давать отчет, может вспомнишь, что главная героиня носила два очаровательных платья? Я вернулся в «Ампир» только, чтобы их зарисовать.
— Два очаровательных платья? Какие же это?
— Которое на ней примеряют в начале фильма, и то, которое Ползиг срывает с нее в чулане.
С виду Бэль удовлетворилась этим объяснением. Но Ноэль, бешенство которого тлело, словно плохо затушенный костер, не смог помешать себе в свою очередь бросить ей:
— Мне вот тоже странно, что ты заявила комиссару, что провела вечер четвертого у матери.
— Странно? Почему?
«Осторожно! — прошептал внутренний голос на ухо Ноэлю. — Взвешивай свои слова. Смотри, не поскользнись. Как бы не запутаться!» Но он уже был не в состоянии следовать советам осторожности.
— Просто-напросто, потому что тебя там не
