Реймонд Чандлер - Высокое окно

— Что вы еще обо мне знаете?

— Я вспомнил ваше имя, когда увидел его сегодня утром под стеклом на водительском талоне. Поэтому, потеряв вас из виду по дороге в город, я без труда узнал ваш адрес. Хотел зайти поговорить, но решил, что не имею права выдавать своего клиента. Ну а сейчас просто не удержался.

Еще один зануда. Третий за сегодняшний день, не считая миссис Линду Мердок, которая тоже вполне может оказаться занудой.

Он снял очки, протер их, снова надел и опять осмотрелся по сторонам. А потом сказал:

— Вот я и подумал, почему бы нам не договориться. Объединить, так сказать, наши усилия. Я видел человека, который входил к вам в контору, и решил, что он ваш клиент.

— Вы знаете его?

— Я за ним слежу, — сказал он упавшим голосом. — И пока совершенно безуспешно.

— Что он вам сделал?

— Понимаете, я работаю на его жену.

— Развод?

Он внимательно огляделся и сказал вполголоса:

— Так она говорит. Но я не уверен.

— Они оба хотят развода, — сказал я. — И стараются уличить друг друга. Забавно, правда?

— Моя роль в этом деле меня не очень устраивает. Время от времени за мной следит один человек. Очень высокий, с каким-то странным глазом. Я ухожу от него, но через некоторое время он возникает снова. Огромного роста. Как каланча.

Очень высокий, со странным глазом. Я задумчиво курил.

— Это что-нибудь вам говорит? — озабоченно спросил блондин.

— Нет, ничего, — я покачал головой и бросил сигарету в урну. Посмотрел на часы. — Надо бы встретиться и спокойно все обсудить, но сейчас мне некогда. У меня свидание.

— Я бы с радостью, — сказал он. — Честное слово.

— Так давайте. Можно у меня — в конторе или дома, можно у вас. Как хотите.

Он поскреб плохо выбритый подбородок обкусанным ногтем большого пальца.

— У меня дома, — сказал он наконец. — В телефонной книге нет моего домашнего адреса. Дайте на минутку мою карточку.

Он положил визитную карточку на ладонь обратной стороной кверху, достал металлический карандашик и начал медленно писать, высунув кончик языка. Молодеет прямо на глазах. Казалось, сейчас ему немногим более двадцати, хотя не могло не быть больше, ведь со времен дела Грегсона прошло уже шесть лет.

Спрятал карандаш и вернул мне карточку. На ней написано: Корт-стрит 128, Флоренс-апартментс, комната 204.

— Корт-стрит в Банкер-Хилле? — я с удивлением посмотрел на него.

Он кивнул, и его светлая кожа залилась краской.

— Место неважное, — быстро проговорил он. — Но в последнее время я, как назло, сижу без денег. Вы не хотите у меня встречаться?

— Да нет, почему же — мне все равно.

Я встал и протянул ему руку. Он пожал ее, я опустил руку в карман пиджака и вытер ладонь об носовой платок. Присмотревшись внимательнее, я увидел, что над верхней губой и на носу у него выступили капли пота. А ведь было не так уж жарко.

Я отошел, но потом вернулся и, подойдя к нему вплотную, спросил:

— Если честно, она — высокая блондинка с легкомысленным взглядом?

— Я бы не назвал ее взгляд легкомысленным, — сказал он.

— Между нами говоря, — я придвинулся еще ближе, — вся эта история с разводом абсолютная чушь. Не в разводе дело.

— По-моему, тоже, — тихо сказал он. — И чем больше я думаю об этой истории, тем меньше она мне нравится. Держите.

Он что-то вытащил из кармана и сунул мне в руку. Плоский ключ.

— Чтобы не ждать в холле, если меня почему-то не будет дома. У меня их два. Когда вы придете?

— Теперь уже не раньше половины пятого. Вы не раздумали давать мне ключ?

— Конечно, нет, ведь мы теперь заодно, — сказал он, бесхитростно посмотрев на меня, во всяком случае, так мне показалось, хотя, конечно, за темными очками глаз его видно не было.

У самого выхода я обернулся. Мирно сидит на том же месте с погасшим окурком во рту и в шляпе с нелепой желто-коричневой лентой. Своим спокойным видом напоминает в этот момент рекламу сигарет на последней странице журнала «Сатердей ивнинг пост».

Выходит, мы теперь заодно. И он уверен, что я его не надую. У меня ключ от его квартиры. Могу зайти, как к себе домой. Могу надеть его домашние туфли, выпить его виски, поднять его ковер и пересчитать спрятанные под ним тысячи. Ведь мы теперь заодно.

7

Белфонт-билдинг — ничем не примечательное восьмиэтажное здание, затесавшееся между большим, выкрашенным в серо-зеленую краску универмагом уцененных товаров и трехэтажным гаражом, в котором ревели машины, словно львы во время кормления. В небольшом, узком, мрачном вестибюле грязно, как в хлеву. На доске со списком съемщиков много свободного места. Из всего списка я знал только одно имя, и то недавно. На противоположной стене, раскрашенной под мрамор, — большое объявление: «Сдается помещение под табачный киоск. Обращаться в комнату 316».

Из двух лифтов, похоже, работал только один, он как раз был свободен. В нем, подложив под себя сложенный кусок мешковины, на деревянном табурете сидел старик с водянистыми глазами и запавшей челюстью. Вид у него такой, как будто он сидит здесь с гражданской войны, которая не прошла для него бесследно.

Я вошел, сказал «Восьмой», он с усилием захлопнул дверцы, завел свою колымагу, и мы, покачиваясь, потащились наверх. Старик тяжело дышал, точно тащил лифт на собственном горбу.

Я вышел на восьмом этаже и пошел по коридору, а старик высунулся из кабины и пальцами высморкался в картонную коробку, доверху набитую мусором.

Контора Элишы Морнингстара находилась в конце коридора, напротив пожарного хода. Две комнаты; на обеих дверях облупившейся черной краской по матовому стеклу написано: «Элиша Морнингстар. Нумизмат». На второй двери — «Вход».

Я повернул ручку двери и вошел в маленькую узкую комнату. Закрытая старенькая конторка секретарши, несколько стендов с тускло мерцающими в гнездах монетами, под каждой — пожелтевшая, отпечатанная на машинке этикетка, у стены в углу — два темных шкафа с картотекой, окна без занавесок и пепельно-серый ковер, такой потертый, что складки на нем можно заметить, только разве что споткнувшись об них.

За конторкой секретарши, возле шкафов с картотекой, открытая деревянная дверь во вторую комнату. В ней ощущалось присутствие человека, ничем в этот момент не занятого. Затем раздался сухой голос Элишы Морнингстара:

— Заходите. Прошу.

Я открыл дверь и вошел. Кабинет такой же маленький, но мебели гораздо больше. Сразу за дверью зеленый сейф. За ним, против входной двери, массивный старинный стол красного дерева, а на нем книги в темных переплетах, потрепанные журналы и толстый слой пыли. Спертый запах, несмотря на приоткрытое окно. На вешалке засаленная черная фетровая шляпа. Опять монеты в стеклянных стендах и три стола на длинных ножках под стеклянными крышками. Посреди комнаты громоздкий, темный, отделанный кожей письменный стол. На столе помимо обычных вещей ювелирные весы под стеклянным колпаком, две большие никелированные лупы и ювелирный окуляр на подушечке из потрескавшейся бычьей кожи рядом со смятым, желтым, закапанным чернилами шелковым носовым платком.

За столом на вращающемся стуле сидел пожилой джентльмен в темно-сером костюме с высокими лацканами и множеством пуговиц. Длинные, седые, свалявшиеся волосы спадают на уши. Над волосами, словно отмель из воды, виднеется бледная плешь. Из ушей растет пух, такой длинный, что в нем может запутаться муха.

Под колючими черными глазками набухли темно-фиолетовые мешки, испещренные морщинами и сосудами. Щеки лоснятся, а судя по цвету короткого острого носа, его обладатель в свое время любил пропустить стаканчик. Над стоячим воротничком, который не приняли бы ни в одной приличной прачечной, торчит массивный кадык, а из-под воротничка, словно мышонок из норки, выглядывает маленький крепкий узел узкого черного галстука.

— Моей юной секретарше пришлось отлучиться к зубному врачу, — сказал он. — Вы мистер Марло?

Я кивнул.

— Садитесь, прошу вас, — худая рука указала на стул напротив. Я сел. — Полагаю, у вас есть при себе какое-нибудь удостоверение личности?

Я предъявил. Пока он читал, я принюхивался к нему через стол. От него исходил сухой, отдающий плесенью запах — как от чисто вымытого китайца.

Положил мою визитную карточку на стол лицевой стороной вниз и сложил на ней руки. Колючие черные глазки пытливо шарят по моему лицу.

— Итак, чем могу служить, мистер Марло?

— Расскажите мне про дублон Брешера.

— Ах, да. Дублон Брешера. Любопытная монета. — Поднял руки со стола и сложил пальцы пирамидой, как какой-нибудь старинный частный адвокат, который задумался над сложным вопросом. — В известном смысле это самая интересная и ценная из всех старинных американских монет. Как вам, впрочем, хорошо известно.