Дэвид Хаггинз - Чмоки
— Да ну, глупости это все. Никакого там вреда нету. Просто у нас все же снобы, никто полуфабрикаты не ест…
— Ну не знаю, почему, если человек не хочет получить рак или листероид, он сразу сноб, — огрызнулась Мэри.
Несмотря на огромные количества выкуриваемой травы и потребляемой выпивки, Мэри была помешана на здоровом питании. Я даже как-то видел, как она в пароварку минеральную воду заливала.
Алан открыл вторую бутылку шампанского. Пробка стрельнула в потолок, а оттуда рикошетом мне под ноги.
— Я когда была в Калифорнии, читала, что в какой-то забегаловке повар постоянно в микроволновке готовил и от этого умер, — продолжала Мэри. — Когда ему вскрытие сделали, выяснилось, что у него там все сварилось: печень, почки… Видимо, он дверцу плохо закрывал, и ему лучами там все прожарило.
— Ужас! — завопила Лиз.
Мэри рассмеялась подозрительно долгим наркотским смехом и модельной походкой удалилась в туалет. Трава и «шампусик», повстречавшись в ее ЦНС, затеяли рискованный междусобойчик.
Как-то странно горела матовая лампочка в настольной лампе. Свет казался слабее, чем всегда, но в то же время как-то насыщеннее и чище. Лампочка начала пульсировать, и, вглядевшись как следует, я сумел различить вокруг нее голубоватый ореол, похожий на кольцо Сатурна. Я подумал, что, может быть, все лампочки на земле связаны между собой и охватывают планету сияющей сеткой для волос, видимой только по ночам… Наверное, я прибалдел слегка от контакта с Мэри.
Когда Мэри вернулась, Алан спросил:
— Стив говорит, у тебя сын?
Лиз недовольно глянула на меня: не надо было радовать Алана раньше времени.
— Да. Иона. Он сейчас у моего бывшего, в Калифорнии. Я так по нему скучаю… Он еще маленький: семь лет только.
— Так твой бывший американец?
Мэри склеила три папиросных бумажки и высыпала на них табак из «Мальборо лайт».
— Нет, он наш, просто живет в Лос-Анджелесе. Он сессионный гитарист.
— И что он играет?
— У него сейчас сольный проект с продюсером «Симпл Майндс». — Мэри явно не хотелось распространяться на эту тему.
Она взяла брикетик ливанской смолы, подпалила уголок и, втянув губами струйку дыма, высыпала поверх табака щепотку травы.
— Я в свое время тоже хотел в группе играть, — сказал Алан.
— Да это все в свое время хотели, — вздохнула Мэри, — только не так это просто на самом деле.
В случае с Ленни все было не только не просто, но и, прямо скажем, запущено: в итоге он таки доскакался до наркологической клиники. Правда, надо сказать, что последние два года Ленни был чист. Я пошел на кухню заварить всем кофе и ромашковый чай. Когда я вернулся с чашками на подносе, Лиз делилась с народом воспоминаниями о модельной жизни.
— Нет, а ты помнишь, как мы в Майами снимались в купальниках для немцев?
Лиз повернулась к Алану:
— Слушай, это был кошмар просто: клиент запал на Мэри. Конкретно причем: мы с ней даже на ночь запирались. Представляешь? Он каждый вечер напивался, признавался ей в неземной любви, а утром с бодуна на людей кидался. Он там всех до ручки довел, стилистка две недели рыдала просто.
Лиз послушать, так получается, что она малость только недотянула до статуса супермодели, хотя на самом-то деле она там и рядом не стояла. Она, конечно, немного обошла Мэри: как-никак две обложки в «Эль», но вообще-то обе они по большей части подвизались на суровой, но злачной ниве фэшн-каталогов.
Мэри передала Лиз самокрутку. Та затянулась пару раз, встала, танцующей походкой подплыла к Алану и предложила ему косячок. Тот улыбнулся:
— Нет, спасибо.
Лиз ухватила дистанционное и по новой завела Фрэнки Наклза:
— Так, все танцуем!
Она вытащила Алана из кресла, и тот вдруг задергался совершенно мимо музыки. Мэри танцевала с закрытыми глазами. Я, как обычно, переминался на месте в щадящем режиме. Лиз обняла меня и, покачиваясь со мной под музыку, легонько подтолкнула Алана к Мэри.
Алан откалывал перед ней какую-то джигу, самозабвенно закусив нижнюю губу и упорно не попадая в такт. Мэри, как обычно, развела свою хипповскую пластику и уже начинала подхихикивать, глядя на Алановы ухищрения. Тот попытался было улыбнуться, но потом оскорбился и уселся на диван пить кофе. Я присоединился к нему, и мы вместе смотрели на девушек.
Когда песня кончилась, Алан сказал, что ему пора, и сразу встал. Он поблагодарил Лиз и повернулся к Мэри:
— Рад был познакомиться. Классно танцуешь. Надо нам как-нибудь на дискотеку сходить.
Не знаю, была ли тут подколка, на Мэри явно решила, что была.
— Спасибо, — сказала она, холодно пожимая ему руку.
Я проводил Алана до машины, а девушки пошли в дом. Алан поблагодарил меня и напомнил, что завтра утром надо будет поговорить о Тони.
Я помахал ему и вернулся в гостиную. Мэри простиралась на диване, курила очередной косяк и всячески поносила Алана. Лиз лежала навзничь прямо на ковре.
— Нет, это клиника просто! — возмущалась Мэри. — А понтов-то, понтов! Крут просто как черепашки-ниндзя!
Девушки залились долгим обкуренным смехом.
— Да ладно тебе, — отозвалась Лиз, массируя себе ребра. — Нормальный мужик.
— Нормальный?! Ненавижу таких: тоже мне Аполлон, кроме себя, ничего вокруг не видит. С танцами вот только у него промашка вышла.
— Просто он — натурал, в отличие от большинства знакомых, вот и все. И посимпатичней, кстати.
— Ну не знаю. Скользкий он какой-то. Вот подождите, он еще женится на какой-нибудь дуре. Она ему будет в рот смотреть, а он от нее гулять будет направо и налево. Ты тоже хороша: женишка мне нашла.
Я сидел с ними, пока голова не закружилась от кумарного дыма. Потом закинул тарелки в посудомойку и пошел спать. Прежде чем выключить ночник, изучил лампочку. Ничего подозрительного. Я лег, и меня понемногу унесло в сон под низкие ритмы регги, приплывавшие снизу из гостиной.
Страх и ненависть в «Пуффа Груп»
На следующее утро, когда я уезжал на работу, не первой молодости «Рейндж Ровер» Мэри все еще стоял напротив дома. Очевидно, Мэри перекумарилась и решила заночевать у нас. Я катил вдоль поля для гольфа. Деревья и камни казались сделанными из стекловолокна. Я вставил в магнитолу кассету «Эйпекс Туин». Сегодня в каждой ноте был какой-то свой смысл. Вообще, я как будто предчувствовал что-то. Как будто должно было открыться что-то важное. Важное и не совсем приятное.
Гудрун сидела за своей конторкой и пила купленный по дороге капуччино.
— Стив, приветики! Как там в Хитроу — уладилось? Нормально?
— Нормально. Уже пришел кто?
— Не-а. Лоренс звонил из Ковент Гардена. Просил, чтоб ты на Кингс-роуд подъехал: у Джилл с кассой какие-то проблемы. А Дин не объявлялся.
— И не объявится скорее всего.
Дин недавно взял наш опт на комиссию, и, учитывая плачевные наши дела, было мало надежды, что он что-то с этого поимеет.
— Ничего не передавали?
— Джулия звонила, подтвердила, что встреча в четыре.
Джулия — это помощница Салли, въедливая яппи старой школы. Она организовала нам пакет инвестиций и с тех пор присосалась к Пуффе, как клещ. У нее блестящие черные волосы, коротко остриженные на манер каски — голова получается как головка насекомого. Наверное, если откинуть ей челку, то на лбу окажется татуировка: «ХОЧУ» шанелевским шрифтом. Салли Мур, ее шефиня, сама работает с оптом. Ее компания называется «Своя тема». На ее-то деньги мы и расширились.
Это было в тот период, когда мы решали проблему с «притоком наличных средств». Дорогая аренда, хилые продажи и общий спад в экономике косили нас под корень. И вот месяца три назад мы с Тони собрались с силами и пришли на поклон к Салли в ее офис в Ковент-Гардене. И Салли оказала нам позитивное содействие. Она продемонстрировала сопереживание и подбодрила нас на пути к новым достижениям. Цунами позитива, исторгнутого Салли, прямо-таки переливалось через край огромного графитово-серого стола, абсолютно голого, если не считать плоского телефона и бонсая в горшке. Она посоветовала нам расширить оптовую часть и, минимизировав расходы по магазинам, дотянуть до конца арендного срока.
Обитый облезлой ковровой плиткой пуффовский коридор напоминал сходни корабля-призрака. От поблекших «постиков», приклеенных к мертвым мониторам, веяло смертью и разложением. На столах среди наваленных пружинных фолдеров виднелась пенопластовая тара из-под кофе. В наполовину пустом стаканчике на поверхности скисшего молока образовался архипелаг плесени.
Когда кредиторы возжаждали крови, Алан уволил восемь наших сотрудников. Поскольку от банка помощи не предвиделось, он попросил Салли увеличить инвестиции, чтобы было на что проводить реструктуризацию по разработанной им схеме. В результате Салли получала контрольный пакет, но у нас с Тони все-таки оставалось на двоих сорок процентов. Тони, когда узнал, что Салли созывает совет директоров, тут же ударился в запой, решив, что Алан убедил ее с ним расстаться.
